Здравствуй, счастье - Сандра Мартон

Его рука сжимала по-прежнему ее запястье.

– Почему ты в этом так уверена?

– Вы не найдете то, ради чего приехали. Он подошел к ней ближе, настолько близко, что ей пришлось закинуть голову, чтобы видеть его лицо. Может быть, поэтому у нее вдруг закружилась голова?

– Не найду? – тихо спросил он.

– Нет, я не собираюсь помогать вам в поисках Риа. Я вообще не желаю больше заниматься этими делами.

– Я не просил тебя помогать мне.

– Еще нет, но собираетесь попросить. Я только что…

– Мои люди перевернули вверх ногами весь город, – оборвал он ее. Эдвард протянул к ней руку, схватил за плечо и развернул к себе так, что она ощутила на лице его дыхание. – Сначала я думал, что ты прячешься от меня в Нью-Йорке…

– Перестаньте произносить это слово. Почему вы решили, что я…

– ..Но тебя там не оказалось. – Он прижал ее руку к своей груди: Оливия ощущала ладонью, как бьется его сердце. – Никто не видел тебя – ни твой адвокат, ни эта маленькая девушка, которая работала в «Мечте Оливии»…

– Дольчи? Вы добрались и до нее? – Она попыталась освободить руку. – Вы не должны были делать этого. Она ничего не знает о Риа.

– Я не хочу говорить о Риа! Неужели ты этого еще не поняла, черт побери?

Голос его звучал сурово и гневно, но прикосновение его руки к ее щеке, к растрепанным ветром волосам было мягким и ласковым. Неожиданно им показалось, что они находятся на совсем другом пляже, на тысячу миль севернее, где их видят только небо и океан.

У Оливии перехватило дыхание, когда Эдвард взял ее лицо в ладони и повернул его к себе.

– Посмотри на меня, – прошептал он, и медленно, очень медленно она разомкнула веки и встретилась с ним взглядом. – Ты знаешь, черт возьми, что мне пришлось пережить из-за тебя?

Девушке хотелось бросить ему в лицо резкие слова, сказать, что если он считает, что она должна принести извинения, то ему придется долго ждать. Но как могла она сделать это сейчас, когда он так смотрел на нее, когда его пальцы нежно гладили ее кожу?

– Я боялся, что с тобой случилось что-то страшное. – Он покачал головой. – Я все думал, что она, черт побери, такая упрямая девушка…

– Вовсе нет, – возразила Оливия, по-прежнему напряженно стоя в его объятиях. Эдвард тихо рассмеялся.

– И независимая. Слишком независимая на свою беду, черт возьми.

Он уткнулся лицом в ее волосы.

– Я испытал настоящее облегчение, когда мои люди выяснили наконец, что ты отправилась на эти острова.

– Вы не имели права следить за мной, – сказала Оливия. Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали гневно или по крайней мере обвиняюще, но у нее это не получилось. Голос девушки не слушался ее. Оливию била дрожь. Она чувствовала, что силы изменяют ей и она вот-вот может упасть.

– Лучше оставьте меня, Эдвард. Я… я не чувствую…

У нее пересохло в горле, когда он обнял ее и привлек к себе.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – шепнул он, – ты чувствуешь себя, как… летний закат, когда в мире прекрасно и тепло, а твои волосы пахнут сиренью…

Боже, о, Боже, ну почему она позволяет ему так обращаться с собой? Все повторяется точно так же, как в последний раз, когда они были вместе. Он прикасался к Оливии, целовал ее, отбрасывал назад ее волосы у шептал на ухо нежные слова, прижимался губами к ее коже, – и все это завершится точно так же, как было и раньше, градом обвинений и яростью.

Она не должна больше переносить все это. Достаточно! Оливия почувствовала, как на глазах ее выступают слезы. Неужто она проделала весь этот путь только для того, чтобы снова оказаться в его руках?

– Эдвард…

– Да, дорогая?

Его голос был ласков, так же ласков, как бриз, дующий над дюнами и несущий аромат тропической ночи.

– Эдвард… Я умоляю тебя… – Она вскрикнула, когда он расстегнул первые несколько пуговиц на ее платье и сунул за отворот свои ладони. – Не делай… не делай этого… – Она застонала, когда его пальцы начали гладить ее груди. – Эдвард, я не хочу, я не…

– Любимая, – прошептал он.

Ее голова бессильно откинулась назад, когда он нагнулся и горячими губами стал целовать ее, продолжая ласкать ее груди. Оливия вскрикнула, когда их тела соприкоснулись, и поняла, что не сможет долго противиться тому, чего так страстно желает сама. Ее руки сами взметнулись и крепко обняли его шею, из его гортани вырвался какой-то крик, и он прижал ее к себе еще сильнее и целовал, целовал, целовал ее, пока она не почувствовала, что теряет голову от желания.

– Я не могу больше ждать, – прошептал Эдвард. Его руки скользнули к талии девушки, подняли юбку и собрали ткань сзади, на спине. Потом он подцепил большими пальцами края шелковых трусиков и спустил их к ее ногам. Он опустился перед Оливией на колени, охватил рукой ее ноги, потом поочередно, поднимая ее ступни, снял с нее трусики.

Потом Эдвард погрузил свое лицо в хлопчатобумажную юбку и так сильно прижал к ней свой рот, что она почувствовала жар его поцелуя сквозь ткань. Его руки уже блуждали по ее коже, по ее горячей плоти; они дотрагивались до таких мест тела Оливии, к которым никто еще никогда не прикасался. Когда девушка почувствовала прикосновение его пальцев к внутренней поверхности бедер, она вскрикнула.

Они опустились на песок, охватив руками друг друга и слившись в жадном поцелуе. Эдвард стянул платье с ее плеч, она почувствовала его теплое дыхание на своей коже, а потом обжигающий жар его рта. Ее руки теснее сомкнулись вокруг него, и вся она подалась ему навстречу.

Оливия твердила себе, что то, что она испытывает к нему, всего лишь чувственное влечение, но это была ложь. Желание может кружить голову, полыхать в крови, но оно не может заставить биться сердце в груди так сильно, что вот-вот оно разорвется. Оно не может порождать стремление отвечать поцелуем на поцелуй, прикосновением на прикосновение, оно не может вызывать слезы на глазах и дрожь ресниц.

Сделать это способно лишь одно чувство, то, в котором она отказывалась признаться. С дыханием с ее губ слетело слово, которое она тщетно пыталась удержать.

– Я люблю тебя, о, Эдвард! Я…

Ее надломленный шепот смолк в его объятиях. Было поздно вернуть сорвавшиеся с уст слова; она еще ждала, что он оттолкнет ее от себя, рассмеется и использует ее невольное признание для того, чтобы в очередной раз унизить ее.

Но он взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал, потом встал и поднял девушку на ноги. Медленно, не отрывая глаз от нее, Эдвард застегнул пуговицы на ее платье и снова поцеловал ее.

– Пойдем со мной, – мягко сказал он. Он вел ее по песку к тому месту, где стояла его машина с раскрытой дверцей, помог ей сесть и, прежде чем обойти вокруг автомобиля и занять свое место за рулем, еще раз крепко поцеловал Оливию. Двигатель заработал, и тут она неожиданно вспомнила: она была нагой под платьем. Девушка вспыхнула и прошептала: