Конец игры - Андрей Царев

Оксана докурила, щелчком пальцев выбросила окурок в темноту и ушла, я остался сидеть один. Протяжно закричала выпь, как будто пьяная женщина в камышах заблудилась, потом ещё и ещё. Маленькая птичка, а крику сколько… Что завтра делать? Мне уже лучше, почти восстановился, ехать и бегать могу. Только куда ехать? Снова попробовать прорваться в Щебетовку? А оно нам надо? Тут еще напротив нас дорога, там деревня Нанниково, можно туда попробовать, можно попробовать на гору Клементьева заехать, можно… Да что угодно можно, только… Только почему нас никто не забирает отсюда? Где полиция? Почему не спасают выживших?

На улице стало холодать, и я немного поёжился. Нужно зайти в номер, взять флисовую кофту, а то так и простудиться недолго. Хоть и месяц май, но ночи еще прохладные. Семнадцать градусов вон термометр около окна показывает. Я встал, потянулся, сделал несколько шагов до двери и тихонько приоткрыл ее. Сразу на кровати вскочила Оксана Александровна и зыркнула на меня в темноте своими зелёными глазами.

— Только попробуй! — зашипела она.

— И попробую, я замерз там уже, попробую свою кофту найти в рюкзаке! — решительно прошёл я в номер, полез в рюкзак, достал кофту и надел её, — слушай, ты, может, и симпатичная девушка, но совсем не в моём вкусе, — сообщил я Оксане, уходя, — нет, если конечно выясниться, что мир рухнул и на всей земле осталась только одна женщина, Оксана Александровна, учитель из Николаева, то я, пожалуй, могу и поменять своё мнение, — но пока это далеко не так, — бросил я уже с улицы, закрывая дверь.

Ну это я, конечно, погорячился, Оксанка — девчонка симпатичная, но вы сами реально подумайте, четыре дня валялся без сознания, очнулся, тут такое твориться, не до любови сейчас пока нормальному человеку, это только в кино герой красавец спасает девушку голливудской внешности, сразу шуры муры, да и бандиты норовят сразу схватить и изнасиловать красотку. Увы, в жизни все немного не так. Сейчас пока все думают о спасении себя, любимого. И главная любовь в самом начале этого большого песца — это любовь к жизни. Возможно, когда что-то наладиться, и будет все по-прежнему, бандиты будут насиловать пойманных красоток, главные герой крутить с ними романы, но это все потом. Сейчас, в первые дни этого грёбанного апокалипсиса или карантина, называй как хочешь, у любого нормального человека сильнейший стресс. У каждого он выражается по-своему. Наверное, многие, кто остался сейчас в живых, бухают по-чёрному, и дрожат, сидя в своих квартирах. А бандиты больше думают о том, как бы раздобыть себе еду и вино, а так же как награбить имущество и выбраться живым из этой переделки, чем о красотках. Конечно, если попадётся под горячую руку, но тут ключевой вопрос, живы ли сами эти бандиты.

Я ещё раз прошёлся по веранде вперед-назад, достал из пачки очередную сигарету и закурил. Вот ведь, блин, заразная привычка. Попробовал когда то давно, бросал потом столько раз, а все равно тянет, особенно, когда стресс сильный испытаешь. Половицы скрипели под ботинками, но этот скрип терялся в жизни ночной крымской степи. Собака зарычала под лестницей, и я схватил стоявший у стола карабин. В ночной темноте мелькнули светящиеся глаза дикого зверя, и исчезли в неизвестном направлении. Собака замолчала, и я, успокоившись, сел на стул. Посмотрел на часы, третий час ночи. Через час разбужу Оксану, пусть посидит, посторожит. Карабин я ей не оставлю, не хватало еще чего, мало того, что почти не знаю её, так еще стрельнет в себя по неопытности.

— Юра, вставай, уже утро, — кто-то тряс меня за плечи.

Ну вот, такой сон красивый оборвался. Будто я плыву на яхте по морю, вокруг меня чайки скачут, а я спокойно сижу на палубе, пью вино, курю дорогую сигару, и рядом со мной… Кто же рядом со мной был? Не могу вспомнить, и назад уже в этот сон не вернёшься, вон, рядом со мной лицо Оксаны, накрасилась, губы подвела, как на работу собирается.

— Вставай, — сова затрясла она.

— Да встаю, блин, встаю, — повернулся я на бок и посмотрел на часы. Половина десятого, всего пять с половиной часов проспал, можно и дальше лежать, дел никаких на сегодня нет. Хотя, есть дела. Обшарить холодильник, собрать еду и валить отсюда куда глаза глядят.

— Там машины катаются, люди ходят, — выпалила Оксана, и я сразу вскочил.

— Где? — протер глаза и схватил лежащий рядом карабин.

— Там на холме, — показала рукой девушка, — я сразу спряталась и сюда. Странные они какие-то.

Пригибаясь, я осторожно открыл дверь и выглянул наружу. Точно, на холме, примерно слева от нас, стояли два квадроцикла и один навороченный самодельный джип, основа непонятного внедорожника, внутри на кузове, решетки. В таких, как я помню, на сафари возили туристов. Несколько человек стоят, один с биноклем разглядывает окрестности. Это явно не полиция, скорее, эти самые «Великие славяне», или как там их назвать. В любом случае, на глаза этим людям лучше не попадаться, и зачем они чёрные одежды нацепили? Сейчас солнце поднимется чуток повыше, изжарятся эти «люди в чёрном», не логично и не рационально в жару черные костюмы носить. А я не люблю непонятных людей. Постояли, посмотрели, потом прыгнули в свои машины и укатили. Почти у всех оружие, причём, вместо ружей я разглядел автоматы «Калашникова». Где уже смогли достать? Ну из «Калашникова» в меня хотели стрелять только в одном месте, около выезда на Симферопольское шоссе. Вот и идея, куда нам стоит проехаться.

Майор Кузьмин, 10 мая.

Собирались мы не долго. Первым делом я вынул все ненужное из багажника «Лады Весты», ну как не нужное, то, что в ближайшем будущем мне не пригодится. Хоть у меня и универсалка, но место сзади немного. Телевизор, микроволновка, чайник, кофеварка безжалостно покинули багажник машины и переместились в гараж к Алику Сайдулаевичу. Немного подумав, я отправил туда же сумку с моими гражданским вещами. Зимнюю куртку я вынул и оставил себе, пригодится, а вот все джинсы, рубашки, моднятские костюмы я аккуратно разложил прямо на телевизор в коробке. Вдруг придётся вернуться сюда ещё раз, когда все это закончиться? С подбором одежды для Оксанки проблем не возникло. Моя рубашка и тактические брюки с ремнем подошли ей, только пришлось утянуть ремнём брюки и подогнуть снизу, а у рубашки загнуть рукава. Выглядело, конечно, комично, но хоть так. Вот с обувью была реальная проблема. У меня сорок третий размер, у неё тридцать седьмой, тут никак. Мы примерили туфли. И решили, что в сланцах пока лучше. Запасы продуктов тоже пополнились. Рис, гречка, соль и сахар, что мы нашли у Алика, уложили на заднее сидении.

Багажник оставался свободен, и я рассчитывал, что пёс поедет с нами. А пока он уплетал за здорово живешь халявный кусок баранины. Осмотревшись, не забыли ли мы чего, я дал девушке сигнал, что бы открывала ворота.

— Ну что, пёс, ты с нами? — посмотрел я на него и открыл багажник.

Пёс ничего не ответил, продолжал грызть кость. Я вздохнул, закрыл пустой багажник, и сел за руль. Сбоку от ворот была небольшая дыра, там, видимо, собака и выходила на улицу. Ну что, не пропадёт, я сделал все, что мог. Ворота мы закрыли, и я припёр их доской, что бы ветром случайно не открыло. Мало ли, вдруг кому послужат убежищем, или даже нам придётся вернуться сюда уже сегодня. Сразу выезжать на дорогу я не стал, туда дорога вела прямо, а я поехал налево, в гору на холм. Осмотрюсь немного, потом двинем на шоссе, что бы не нарываться на неприятности. Грунтовая дорога резко уходила вверх, и на самой вершине холма был выезд на асфальтовую дорогу.