Космическая одиссея капитана Джонса - Лия Salvatore

самые прекрасные минуты за последние несколько лет. Мы оба не хотели, чтобы этот момент заканчивался. Но времени предаваться любви было слишком мало, и мы не могли себе его позволить.

- Киллиан? – тихонько позвала меня Деми. Мы лежали, обнявшись, и слушали тишину. – Я хочу, чтобы ты улетел один. Без меня.

- Я не улечу без тебя, Деметра. Даже не думай.

- Нет, ты не понял. – Она привстала на локте и заглянула мне в глаза. Правая сторона ее лица светилась от любви. Левая была черной и неподвижной. – Я найду тебя. Но позже.

Я приподнял брови в немом вопросе. Она вздохнула, будто объяснить свое решение ей не представлялось возможным.

- Мне нужно время, Киллиан… - Она видела по моему лицу, что я ей не верю, поэтому вздохнула еще раз и призналась честно: - Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.

- Деметра, но я уверен, что смогу все исправить! – волнуясь, возразил я.

- Нет, Киллиан. – Она поджала губы и покачала головой. – Во всяком случае, не сразу. У тебя не будет на это времени. Его отнимет Эмма. Нет, я не ревную, - поспешно добавила она, поймав мой вопросительный взгляд. – Но так нужно, пойми.

Я не понимал. И вряд ли вообще мог понять. Женщины… Сотни галактик, тысячи звездных систем, миллионы рас… но женщины всегда оставались женщинами, какого бы цвета не была их кожа, и сколько бы рук и ног у них не было. Оставалось только согласиться с ее решением, она ждала этого от меня.

- Я сделаю так, как ты скажешь, Деми. Сделаю это ради тебя, хотя больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы мы покинули Альтаир все вместе.

Она слабо улыбнулась и наклонилась, чтобы легко поцеловать меня, а затем встала с кровати. Я тоже встал. Пока мы одевались, стояла неловкая тишина.

А затем настало время прощаться…

«Приговор» мягко взлетел, оттолкнувшись от поверхности планеты. Он сделал это бесшумно и грациозно, как ловкий и дикий хищник, подкрадывающийся к добыче. Резко набрав высоту, звездолет покинул атмосферу планеты, унося с собой небольшую команду, меня и мою дочь.

Эмма крепко спала в моей каюте. Мэри напоила ее снотворным, чтобы я мог легко доставить мою девочку на корабль. Я знал, куда мы полетим, и знал, что я сделаю, чтобы помочь Эмме вспомнить.

- Курс на «Эрран» проложен, – произнес звездолет голосом покойной жены.

- Отлично, - я устало потер глаза, пытаясь не уснуть, и встал с капитанского кресла. – Пусть Кай или Ром подежурят в рубке, я пойду отдохну.

- Как прикажете, капитан.

Я вышел из навигационной рубки и направился в свою каюту. Эмма будет спать еще несколько часов, так что и я успею отдохнуть.

«Приговор», сколько еще будет спать Эмма?» – отдал я мысленный приказ, направляясь в каюту.

- Действие снотворного кончится через четыре часа тринадцать минут и сорок две секунды.

- Разбуди меня через три часа.

Я добрался до своей каюты, и двери приветливо разъехались в разные стороны, впуская меня внутрь.

В каюте было темно, лишь возле кровати Эммы тускло светился желтый шар света. Мэри говорила, что моя девочка боится оставаться в полной темноте. Я подошел к ее кровати и нежно погладил дочь по волосам, затем склонился над ней и поцеловал в лоб. Эмма спала, как ангел. Лицо было чистым и ясным: никаких тревог и переживаний. Грудь вздымалась ровно и медленно, в такт дыханию. Она спала, прижав к себе маленького плюшевого медвежонка. Я долго стоял и смотрел на нее. Когда она проснется – все будет по-другому.

Рядом с кроватью Эммы стояло кресло, в котором я и проспал три часа, пока меня не разбудил «Приговор». Сделал он это очень тактично, будто понимал, что в комнате спит ребенок, и его не следует будить. В моей голове зазвенел колокольчик, и я проснулся. Вскочил резко, заглянул в кроватку Эммы. Спит. Ангелочек.

Я поспешил в мастерскую. Часа на мою задумку должно было хватить.

- Я предупрежу вас, когда Эмма начнет просыпаться.

Услужливость «Приговора» начала меня немного забавлять. Слишком уж он стал самостоятельный.

В мастерской я первым делом отыскал прибор для создания голограмм и начал писать небольшую программку, которая задаст мне другой внешний облик. На ее написание у меня ушло минут сорок. Затем я встроил ее в пульт управления кораблем и проверил работоспособность. Когда я нажал кнопку запуска и подошел к зеркалу, то не поверил своим глазам. Из зеркала на меня смотрел мужчина на 9 лет моложе, высокий, хорошего телосложения, ухоженный, с короткой стрижкой темных волос – на сантиметр превышающей закон, - светлокожий и счастливый. Оба глаза целы, они ярко-янтарные и сияют от счастья. При написании программы я использовал память, скачанную когда-то с сетчатки моих глаз и хранящуюся в «Приговоре». Неужели я был таким?!

Мужчина в зеркале был молод и счастлив. Таким Эмма точно должна меня узнать. Вряд ли она почувствует голограмму.

- Капитан, Эмма начинает просыпаться. До полного пробуждения двенадцать минут.

- Спасибо, - я поспешил в каюту, надеясь не столкнуться ни с кем из команды, но моим надеждам не суждено было сбыться.

- Кэп? – на встречу мне шел Ром. – Это вы?

Я вздохнул и отключил голограмму, возвращаясь в свой прежний романтично-разбойничий облик.

- Да, это я, девять лет назад, - недовольно ответил я другу.

Ром тактично промолчал, избегая провокационных вопросов, но я не сомневался, что завтра об этом будет знать вся команда.

- Хорошо выглядите, - усмехнулся Ром. – Два глаза вам идут.

Отвечать столь же ехидно я не стал.

- Так я выглядел девять лет назад. Перед тем, как меня выбросили не планету Е-типа.

Ром сразу понял, к чему это.

- Удачи вам, кэп. Надеюсь, она вас узнает.

Мы с Ромом разошлись. Он направился в кают-компанию, а я к Эмме.

- Капитан, Эмма проснулась, - сообщил «Приговор».

Я рванул по коридору. Ром отвлек меня, и я не успел во время. Когда я, запыхавшийся, ворвался в свою каюту, кровать Эммы была пуста, и ее нигде не было видно.

- «Приговор», где она? – мысленно спросил я, переключая зрение в инфра-красный режим. Новый датчик был