Океан - Диана Лилит

– Тогда просто возьми себя в руки. У нас всего неделя, и мы должны провести ее хорошо. Посетить все нужные места, получить положительные эмоции и забыть про все то дерьмо, что происходит в Квебеке. Меня уже от одной только мысли о нем тошнит, – раздраженно завершил фразу Клемент. И его можно было понять. Понятия не имел, что у него столько проблем, хотя считал его лучшим другом.

– Да, знаю, – ответил я и решил больше ничего не говорить, а просто помочь ему разобрать вещи.

* * *

Отовсюду доносится музыка. Уличные музыканты, бары, маленькие рестораны – все это воспроизводит свою собственную мелодию и ритм. И порой мне становится так тесно в этих узких пестрых улочках, переполненных людьми, что я начинаю задыхаться и пытаюсь не отстать от Клемента, который чувствует себя здесь как рыба в воде. Но стоит только вспомнить о надоевшем Квебеке, как тут же мое настроение меняется и просыпается больший энтузиазм.

Одно из самых красивых мест этого города – главная площадь, названная в честь Сальвадора Дали и его жены Галы. Маленькая, но уютная. Театр-музей, небольшой собор, кованые высокие фонари, аккуратный сад с розами и огромная позолоченная статуя каталонского философа Франсеска Пужольса, созданная самим Сальвадором. От статуи отходят ступени, на которых сидят люди; они слушают музыкантов, пьют вино или кофе, курят, читают, разговаривают или же просто молча думают о чем-то своем. Да, это место, несомненно, подходит для того, чтобы поразмышлять и просто отдохнуть (хоть я и понимаю, что отдых и мысли – вещи несовместимые). В любом случае здесь замечательно. Более просторно, чем в переулках, более атмосферно.

– Держи, это на всякий случай, вдруг поможет. – Клемент нарисовался передо мной со стаканом крепкого кофе в руках.

– Спасибо, – поблагодарил я и, взяв напиток, тут же задал вопрос: – Мы же в музей сейчас, да? – Хотелось скорее зайти внутрь яркого здания.

– Что? Нет, конечно, ты чего. Перед музеем мы зайдем в бар и выпьем чего-нибудь крепкого. А все знаешь почему? – интригующе и с загадочной улыбкой спросил мой друг.

– Нет, не знаю, – нахмурившись, ответил я.

– Потому что сюрреализм, старик, не позволяет смотреть на себя больше пятнадцати минут. А этот музей стоит того, чтобы провести там около часа, поверь мне… – пообещал Клемент и направился в сторону главной улицы. Я рассеянно поплелся за ним.

Три минуты ходьбы, и вот мы уже сидим за стойкой какого-то бара, в котором Клем, по всей видимости, уже не раз бывал.

– Возьмем для начала сладкие ликеры. Чисто для разогрева. Плюс ко всему тебе стоит попробовать каталонский ликер. «Франжелико», например. Такого больше нигде нет, – вещал Клемент с явной гордостью за свою страну.

Нам подали ликер в маленьких рюмках и тарелку с оливками и чипсами.

– Зачем закусывать чем-то несладким? – вновь я задал какой-то глупый вопрос.

– Затем, чтобы сбить привкус перед тем, как будешь пробовать чудное испанское вино, – с энтузиазмом объяснил Клем и залпом выпил ликер. Я повторил его действие. Черт возьми, я ненавижу ореховый привкус, но тут он оказался весьма к месту. А вообще, я не могу однозначно сказать, божественный этот ликер или нет, ведь обычно не пью их и сравнить мне не с чем.

Мы взяли еще три рюмки «егеря» на каждого и остановились.

– Ну, как тебе? – спросил Клемент.

– Нормально, – ответил я, ожидая чего-то нового.

– Ладно, сейчас возьмем вино, и уж его ты точно оценишь… – Друг вновь повернулся к бармену: – Vamos plazca Gran Viña Sol[11]! – Он показал ему два пальца, по которым я понял, что речь идет о двух бокалах.

Буквально за две секунды около нас оказалось вино, правда, Клем смотрел на него как-то подозрительно.

– Что-то не так? Он дал не тот сорт? – спросил я с непониманием в голосе.

– Нет. Сорт тот, я бутылку видел, просто бокалы не те, – пояснил Клемент.

– Черт, чувак, ты правда заморачиваешься по поводу бокалов? Ты прямо как мой дед!

– Но ведь это неправильно! Он подал смесь «Парельяды» с «Совиньон-блан» в бокале для крепленых вин типа портвейна. Что за идиотизм? – возмущался Клем, но, увидев мое удивленное лицо, рассмеялся. – Ладно, просто прикалываюсь, меня эта ошибка не особо волнует. – В следующую секунду я расхохотался вместе с ним. Не потому, что это самая божественная шутка в моей жизни, а потому, что уже начинал пьянеть. На вине мы, конечно, не остановились.

Я успел немного расслабиться, как вдруг передо мной оказался еще один стакан.

– Это еще что такое? – с любопытством спросил я.

– Абсент, – ответил слегка опьяневший Клемент.

Это уже серьезно. Говорят, от абсента потом зеленые гномики или феи перед глазами появляются, но я не верю в эти мифы. Я скептик и сейчас попробую все сам.

Через тридцать минут мы уже плелись по улице обратно к площади, чтобы взять билеты в музей. Нам повезло, ибо вечером очередь была не такая огромная, как днем.

Внутри музей оказался очень необычным, впрочем, я и не удивился этому. А то, что сюрреализм сносит крышу… Я был слишком пьян, чтобы здраво оценить это утверждение.

– Пойдем на третий этаж? – предложил друг, когда мы сделали круг по второму.

– Давай.

Мы направились к лестнице.

Внезапно я врезался в чье-то плечо и хотел уже было спросить Клемента, как по-испански будет «извините», как вдруг увидел знакомое мне лицо.

Патрик.

Я в непонимании смотрел на загадочную фигуру человека. Не может быть! Только не сейчас! Это все абсент. Ожидал зеленых гномиков, а получил Патрика, который не вызывает во мне ничего, кроме какого-то иррационального детского страха. Пусть исчезнет сейчас же. Не хочу вновь возвращаться мыслями в Квебек.

– Океан! – окликнул меня Клемент. Я повернулся к другу.

– Ты же видел? Ты видел его? – заикаясь, забормотал я.

– Кого?

– Патрика!

– Что за Патрик? Знакомый твой? Прекрати так паниковать, мы же отдыхаем, черт возьми! – начал ныть мой пьяный друг.

– Я не паникую, просто какого хера он тут делает?! Он что, маньяк?! Хотя, наверное, так и есть! Только что ему от меня надо?! – Я начал орать так, что даже люди оборачивались. По пьяни всегда веду себя суетливо и шумно.

Но вместо понимания и возмущения я услышал лишь смех лучшего друга. Моя истерика так сильно насмешила Клемента, что у него даже слезы на глазах выступили. Он не мог связно говорить, лишь продолжал ржать как ненормальный. А я тем временем был на пределе. Даже протрезветь успел.

Я снова посмотрел на Клемента, который уже успокаивался. Минуты через две он окончательно пришел в себя и просто смотрел на меня пустыми глазами.