Кто такая Даша? - Нина Резун

же обратил на нее внимание, и спросил, что с моим голосом. Но чисто риторически, потому что следом прозвучал другой вопрос, который был по делу, и моя хрипота тут же была забыта.

Особенно тяжело далось совещание. Меня бросало в жар, и жутко хотелось подойти к окну и распахнуть его настежь. Но вместо этого я обливалась по́том и пыталась вникнуть в суть обсуждения.

Нечеловеческими усилиями я разнесла кофе и даже смогла улыбнуться каждому, кто улыбнулся мне.

На Олега Валентиновича по понятным причинам я не смотрела, да и он предпочитал меня игнорировать. Чему я несказанно радовалась. Если бы он повторил свои попытки залезть ко мне под юбку, сегодня я пролила бы ему кипяток на голову.

До конца рабочего дня оставался час, и я молилась, чтобы Храмцов не завалил меня работой, и я смогла уйти к врачу своевременно.

После совещания я составила всю пустую посуду со столов в кабинете Храмцова на поднос и сделала два шага по направлению к выходу, но вдруг мои ноги подкосились, и я рухнула на пол. Вместе с посудой.

Звон разбившегося фаянса привел меня в чувства, и следующее, что я увидела это склонившееся надо мной обеспокоенное лицо шефа. Он что-то говорил.

– Лера, что с тобой? – Он приподнял меня с пола и оглядел всю с ног до головы.

– Я кажется упала, – ворочая головой, хрипло сказала я, а потом ахнула, заметив осколки чашек на полу.

Божечки, неужели я опять останусь без премии?

Храмцов подхватил меня на руки и куда-то понес.

– Роман Викторович, что вы делаете? Отпустите меня. Мне надо все убрать. Там осколки.

Он опустил меня на диван, и меня передернуло от соприкосновения с его кожаной поверхностью. Тронул мой лоб.

– Господи, ты вся горишь!

Роман Викторович обхватил мое лицо и вынудил посмотреть ему в глаза. И то, что я видела в них, огнем растекалось по моим венам. Неужели он и правда переживает за меня?

– Ты болеешь?

– Немного. Я через час пойду к врачу.

– Немного? Да у тебя температура, наверное, под сорок! И давно это у тебя?

– С субботы.

– Какого хрена ты пришла на работу?!

– А как бы вы тут без меня?

– Мать твою…

Он подскочил на ноги, взял со стола телефон и стал кому-то звонить.

– Артем, ты где? – Шведов что-то ему ответил, и шеф продолжил приказным тоном: – Бросай ее там, доберется сама и быстро поезжай в офис! Лера заболела, надо отвезти ее домой. И вызвать скорую. Пулей я сказал, ты понял?

– Роман Викторович, не надо, – сказала я, поднимаясь с дивана. – Я сама могу.

Храмцов сбросил звонок и быстро оказался около меня.

– Перестань геройствовать!

Он снова усадил меня на диван и сел рядом.

– Есть у нас что-нибудь в аптечке от температуры? – спросил он.

О том, что есть что-то от головы, он точно знал. В последнее время он часто обращался к аспирину, чтобы утихомирить боль после вечерних возлияний. Но других бед с ним, слава богу, не случалось.

– Роман Викторович, я пила лекарства. Но они мне как-то не помогают.

– Правильно, потому что лечиться надо, лежа в постели, а не сидя за рабочим столом!

Я посмотрела на разбитую посуду на полу и предприняла еще одну попытку подняться.

– Роман Викторович, мне надо убрать осколки. Вы простите, я возмещу все потери.

Храмцов взял меня за плечи и пригвоздил к месту.

– Ты не поняла меня? Ты сейчас поедешь домой и ничего не будешь убирать. И тебе бы лучше лечь. На тебе лица нет.

Он поднялся, по-хозяйски закинул мои ноги на диван, и взял за плечи, пытаясь положить меня на спину.

– Ложись!

– Роман Викторович, я не буду, – упираясь ладонями в диван, сказала я. – А вдруг кто-нибудь зайдет… И лучше бы вы отошли от меня подальше. Заразитесь…

– Ляг, я сказал! – произнес он тоном, не требующим возражений.

Превозмогая в себе брезгливость, я опустилась на диван, и шеф подложил мне под голову валик.

– Так-то лучше, – мягче сказал он. – Есть у нас какой-нибудь плед?

– Роман Викторович, не надо. Это ведь ненадолго. Скоро Артем приедет.

Он сел рядом со мной на край дивана и неожиданно провел ладонью по моей голове.

– Где тебя угораздило подцепить эту заразу? – совсем по-доброму спросил он, и столько тепла показалось в его зеленых глазах, что я усомнилась в реальности происходящего.

– Не знаю. Может, в автобусе. Там всегда кто-нибудь кашляет.

– У тебя есть права?

– Какие права? – не поняла я.

– Водительское удостоверение.

– Нет.

– А хочешь научиться ездить за рулем?

– Нет.

– Почему? Сейчас все женщины этого хотят.

Я смотрела на него и не узнавала. Ему правда это интересно или он просто ищет повод для разговора, чтобы не молчать?

– У меня никогда не было к этому стремления. И я боюсь.

– Чего?

– Аварии.

– Ты уже попадала в нее? Не считая дня нашего знакомства.

– Да, много лет назад.

– Ты поэтому ездишь на заднем сидении?

– Да.

– Кто-то погиб в той аварии?

– Мои родители.

Я не могла понять, как все то, что я так долго от него скрывала, вдруг легко легло на язык. Почему я позволила этим тайнам выйти наружу? Может быть в этом виноват мой жар? Или располагающий к откровениям тон Храмцова?

Но и Роман Викторович видимо удивился своему любопытству, и внезапно переменился в лице. Он резко поднялся на ноги и, обойдя стол, подошел к окну, запустил руки в карманы, долго в него смотрел, а потом, не оборачиваясь, резко спросил:

– И кто тебя воспитывал? Брат?

– Бабушка.

– А сейчас она..? – начал он и замолчал, предлагая мне закончить.

– Она умерла.

Я ждала, что он спросит о Жераре, и приготовилась, чтобы ему ответить. Возможно, сказать всю правду, и ждать милости от судьбы, что он примет эту правду и меня вместе с ней.

Но он молчал, и, продолжая смотреть в окно, о чем-то размышлял и не спешил поделиться со мной своими думами. А мой воспаленный мозг едва ли не умолял его задать тот самый вопрос, который разделял настоящее и будущее, и решал мою судьбу.

Но Роман Викторович отвернулся от окна и, не глядя на меня, прошел к своему столу. На его лице снова непроницаемая маска и ни капли добра.

– Извини, мне надо работать.

– Да, конечно. Может быть мне уйти к себе?

– Лежи, Артем уже где-то рядом.

– Давайте я хотя бы уберу…

– Помолчи, пожалуйста, ты мне мешаешь, – сказал он и стал перебирать бумаги на своем столе.

Через несколько минут раздался стук в