Хранители Молнии - Стэн Николс

— Знание нейтрально. В целом оно ни плохо, ни хорошо. В зависимости от того, в чьи руки попадает, оно превращается или в просветляющую силу, или во зло.

— И что?

— Если обладателем знания станет Дженнеста, то вряд ли из этого получится что-нибудь хорошее. Ему можно найти лучшее применение.

— Ты к тому, что нам не следует возвращать ей цилиндр? — спросила Коилла.

Моббс не ответил.

— Ты ведь это имеешь в виду, верно? — настаивала она.

— Я прожил много сезонов и многое повидал. Я бы умер спокойно, если бы знал, что сбылась одна моя давнишняя, взлелеянная мечта.

— Какая мечта?

— Разве вы не догадываетесь?.. В глубине души моя самая сильная мечта — чтобы наша земля была возвращена нам. Чтобы все стало, как было. Мощь, которая содержится в этом артефакте, — шанс добиться этого. Возможно, самый реальный из всех, которые когда-либо были или будут. Но это всего лишь шанс. То есть первый шаг на долгом пути.

Страсть, с которой Моббс произнес эти слова, заставила всех притихнуть.

— Давайте откроем его, — сказала Коилла.

— Что? — воскликнул Хаскер, вскакивая на ноги.

— Разве тебе не любопытно, что может оказаться внутри? Разве ты, как и все мы, не мечтаешь о силе, которая освободит нашу землю?

— Как же, мечтаю, сумасшедшая сука!.. Ты что, хочешь, чтобы нас всех убили?

— Посмотри в лицо фактам, Хаскер!.. Мы уже сейчас все равно что мертвы. Вернись мы обратно в Кейнбэрроу, и этот цилиндр вместе с пеллюцидом ничем нам не помогут. Ты же знаешь, какова Дженнеста. Если кто-нибудь из вас считает иначе, он обманывает сам себя.

Хаскер повернулся к остальным офицерам:

— В вас больше благоразумия, чем в ней. Скажите ей, что она ошибается.

— Я в этом вовсе не уверен, — отвечал Элфрей. — Думаю, в ту самую минуту, когда у нас возникла первая заминка при выполнении поручения, мы подписали себе смертный приговор.

— Чего нам терять? — добавил Джап. — Теперь у нас нет дома.

— От тебя этого можно было ожидать, — вскипел Хаскер. — Среди орков ты все равно чужой. Какая тебе разница, живы мы или умрем? — Он перевел взгляд на Страйка. — Верно, капитан? Мы ведь лучше разбираемся в положении вещей, чем женщина, старик, с которого сыплется песок, и дворф? Скажи им.

Все взоры устремились на Страйка. Он не произнес ни слова.

— Скажи же им, — повторил Хаскер.

— Я согласен с Коиллой, — сказал Страйк.

— Ты… Не может быть, чтобы ты говорил всерьез!

Страйк проигнорировал это восклицание. Он видел улыбку Коиллы, а на лицах некоторых воинов читал неодобрение.

— Вы что, совсем с ума посходили? — не унимался Хаскер. — Из всех орков, Страйк, от тебя я меньше всего ожидал такого. Ты призываешь нас отбросить все!

— Я призываю открыть цилиндр. Все остальное мы уже и так отбросили.

— Страйк говорит только, что надо посмотреть, — сказал Джап. — Мы ведь сможем его заново запечатать?

— А если королева обнаружит, что мы сунули туда нос? Можешь себе вообразить, как она разъярится?

— Нет нужды напрягать воображение, — сказал ему Страйк. — И в этом одна из причин, почему нам следует хвататься за любую возможность изменить ситуацию. Или, может, ты доволен нашим нынешним положением?

— Я принимаю наше нынешнее положение, потому что изменить ничего нельзя. По крайней мере, сейчас мы живы. А ты хочешь, чтобы мы и жизни лишились!

— Мы хотим обрести жизнь, — поправила его Коилла.

Страйк обратился ко всей дружине:

— Раз предстоит важное решение, которое затрагивает каждого из нас, мы сделаем то, чего раньше не делали никогда. Мы проголосуем. Согласны?

Возражений не последовало.

— Те из вас, кто считает, что мы должны оставить все как есть и вернуться в Кейнбэрроу, поднимите руки.

Руку поднял Хаскер. Его примеру последовали трое рядовых.

— Кто считает, что следует открыть цилиндр?

Руки подняли все остальные.

— Вы в меньшинстве, — объявил Страйк.

— Ты совершаешь большую ошибку, — угрюмо буркнул Хаскер.

— Ты поступаешь правильно, Страйк, — сказала Коилла.

Правильно или неправильно он поступает, Страйк не знал, но облегчение, которое он испытал в эту минуту, было почти физическим. Как будто бы в первый раз за долгое-долгое время он совершает честный поступок.

Но от этого мурашки, пробегавшие у него по спине всякий раз, когда он смотрел на цилиндр, не исчезли.

Под молчаливыми взглядами солдат и офицеров Страйк разрезал ножом печать на цилиндре и приподнял крышку. Дохнуло плесенью.

Он засунул пальцы внутрь. Его движения были столь неуклюжими, что потребовалось некоторое время, чтобы извлечь из цилиндра скрученный пергамент, хрупкий и пожелтевший от времени. Страйк передал пергамент Моббсу. Гремлин принял его со смешанным выражением вожделения и почтения на физиономии.

Страйк потряс цилиндр. Что-то загремело. Он заглянул внутрь.

— Там есть что-то еще, — сказал он и постучал открытым концом цилиндра о ладонь.

Выскользнул странный предмет. Он представлял собой небольшую сферу с торчащими в стороны крошечными пиками различной длины. Сфера была песочного цвета и напоминала светлую полированную древесину. Но по весу оказалась тяжелее, чем можно было подумать.

Подняв сферу на ладони, Страйк осмотрел ее.

— Похоже на звезду, — решила Коилла. — На погремушку в виде звезды.

Страйк подумал, что она права. Действительно, как будто кто-то довольно грубо сработал звезду в миниатюре.

У Моббса на коленях лежал развернутый пергамент, но гремлин не обращал на него внимания. Он не отводил благоговейного взора от загадочного предмета.

— Из чего сделано? — поинтересовался Элфрей.

Страйк передал ему звезду.

— Материал мне не известен, — объявил полевой хирург. — Ни дерево, ни кость.

Джап взял предмет.

— А не могли ее вырезать из какого-нибудь камня? — спросил он.

— Из драгоценного! — поддержал Хаскер. Интерес у него пересилил негодование. — Может быть, звезду вырезали из драгоценного камня?

Страйк потянулся за звездой.

— Вряд ли. — Он сжал предмет в кулаке, сначала осторожно, потом изо всех сил. — Что бы это ни было, оно твердое.

— Насколько твердое? — пробурчал Хаскер. — Дай сюда.

Он поднес предмет ко рту и укусил его. Что-то треснуло. Лицо орка исказилось от боли. Он выплюнул зуб вместе с кровью.