Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт - Владимир Величко

– Ну чего стоим? – ехидно спросил Дед. – Давайте, давайте!

Внезапно Опер стремительно вышел во двор, хлопнул дверкой «уазика» и вернулся в комнату, держа в руке фонарик. Затолкав его в карман, попробовал ногой полукруглую скобу…

– Не боись, не боись. Вниз ровно пять метров лететь… – хохотнул Дедок. Опер потихоньку стал спускаться. Вскоре он исчез в темноте, и тут же вспыхнул яркий свет фонарика.

– Спускайтесь, – гулко проговорил он, – здесь все поместятся.

Потихоньку спустились все, и Эксперт огляделся: они стояли в каменной трубе, причем с одной стороны была видна дверка: низенькая, не более полутора метров высоты. Дед ее просто толкнул, и она бесшумно открылась. Из сплошной темноты пахнуло ощутимым холодом и… страхом: Эксперт почувствовал, как из темноты на них, на него кто-то посмотрел. Посмотрел недовольно и раздраженно. Всем, и это было отчетливо видно по лицам, стало неуютно, и Эксперт отчетливо понял, что туда, в темень никто шагать не хочет.

– Не понравились вы ему, – сказал с усмешкой Дед, – не понравились… не понравились… – и шагнул внутрь, на лестницу, уходящую в глубину еще метров на пять. Тут же загорелись два фонарика, и их лучи – один поярче, другой послабее – забегали по пустоте. Только сверху просматривался полукруглый, кирпичный – кирпичный! – потолок. Перед ними расстилалось большущее помещение и брусчатый пол, а в центре подвала угадывалась некая масса.

– За ним! – сказал Следователь, и все вступили в это подземелье.

– Так, – хрипловатым голосом сказал Прокурор, – показывайте, где труп.

– Так вон он – уже четверть века здесь лежит. – Тут же лучи фонарей скрестились на продолговатом предмете. Это был человек, мертвый человек. Эксперт сначала подумал, что ребенок – уж больно маленьким было тело, но, приглядевшись внимательнее, понял – это тело взрослого человека, но не сгнившее, а мумифицированное.

– Ой, не трогали бы вы его… не понравится это ему… Ой, не понравится.

Прокурор что-то шепнул Следователю и громко сказал:

– Ну, Доктор, приступайте!

– А может, поднимем тело на поверхность. Здесь мало что увидим… – И тут раздался какой-то скрежет, напоминающий хриплый хохот человека, и свет обоих фонарей погас.

– Я ж говорил, что не надо трогать Его! Вот Ему и не понравилось это! – раздался голос Деда, и, как показалось, уже издалека.

– Свет, черт побери, – раздался чей-то голос, – свет зажгите!

Совсем рядом вспыхнул огонек спички и осветил лицо Следователя.

– Фонари не горят, а Деда, похоже, тоже нет. Сбежал. Быстро наверх… вы… двое, – показал он на сержантов, – все вокруг осмотреть!

– Да не надо осматривать, – ответил Опер, – во всех точках, где он может появиться, стоят мои люди. И скорее всего, – если он, конечно, не здесь спрятался – ход проложен в овраг. Пусть себе идет.

– Хорошо, – подумав, ответил Прокурор, – давайте делом заниматься.

Дальше все пошло своим чередом. Пригнали откуда-то передвижную электростанцию, протянули кабель и осветили подземелье. А оно было большим. Ну, а самое главное, никаких особых секретов или чего-то необычного там не хранилось. Там был труп и не менее 200 ящиков с… водкой. Причем с самой разнообразной водкой: и с дореволюционных времен, и начиная с 50-х годов. Там были и «Пьер Смирнофф», «Эристов», «Кеглевич», «Вудку выборову», «Wodka wyborowa», «Кристалл», «Московская особая», «Столичная», «Крепкая», «Русская», «Лимонная»», «Пшеничная», «Посольская», «Сибирская», «Кубанская» и «Юбилейная». И это было все. Больше там ничего не было. Когда вынесли труп – а дело это оказалось нелегким, – Опер, подойдя к ящикам с водкой, вдруг рассмеялся – громко и даже, как Эксперту показалось, истерично:

– А эти-то, дурачки сверху, гнали паршивый суррогат, не ведая, что внизу, под ними, хранятся тысячи бутылок отличнейшего напитка, ра-ри-тет-ного, – по слогам закончил Опер.

Вот, в принципе, так закончилась эта история. Труп мужчины, обнаруженный в подвале, отправили на экспертизу в Областное бюро – все ж нечасто экспертам попадаются мумифицированные трупы, и поэтому решили, что не с районным свиным рылом лезть в исследование таких трупов, а я и не протестовал.

Сбежавшего Деда задержали на пятые сутки, когда вычислили, где он может прятаться. И вот какова его история.

Каких-либо достоверных данных о его детстве и жизни до середины 50-х годов не нашли. Деревня, где он родился, была похоронена на дне Волги при заполнении водохранилища. Известна дата его рождения – 1913 год. Приехал в наш городок на строительство таежной железной дороги, будучи хорошим взрывником, и работал три года, а потом сломал ноги. В то время строители жили в этих «царских складах», которые были переоборудованы под общежитие. Пока он лечился, строители уехали и в здание снова вернули склады, куда он и пошел работать. Почти сразу он стал кладовщиком, и его поселили в квартире у торца склада. Году в 62-м он обнаружил ход в подземелье и там нашел ящики с водкой. В 1963 году его пришел шантажировать некий Перл. Кстати, записку от имени этого Перла написал сам Следователь: он в архивах раскопал дело об исчезновении такого гражданина. Кстати, по этому поводу свидетелем проходил и гражданин Лаптев. Но тогда подозрений он не вызвал. А сейчас Дед рассказал, как завел этого мужика в подвал и ударил гирькой по голове. И там он его лежать и оставил. А Дед с тех пор сошел с ума. Временами – как он говорил – этот мужик приходит к нему и требует принести ему водки. И Дедок время от времени покупал ему бутылку и нес в подземелье, уверяя, что часть водки незакрытых бутылок действительно исчезала.

Когда стали в складах гнать спирт, Дед от запаха спирта стал сильно болеть – у него снова появились галлюцинации. И тогда он склад взорвал, рассчитав, что его стена устоит. Вот только в момент взрыва отлетел кусочек камня и пробил ему голову.

– Это мне отомстил тот, убитый, – хихикая, рассказывал Дед. Деда Лаптева, конечно, направили на психиатрическую экспертизу, которая признала его невменяемым, и поместили на принудительное лечение в Атаманово.

Кстати, куда делась водка из этого склада, я так и не узнал. Но одна бутылка, произведенная в 1914 году, врученная мне Прокурором, до сих пор стоит у нас дома.

* * *

Пастушок на небольшой лошадке важно ехал спереди стада. Чуть позади ехал его дружок, паренек, которому едва исполнилось четырнадцать лет. Тронув поводья, он догнал своего молодого помощника:

– Слышь, Санек, а правда, что дедушка Федор от водки сгорел? – спросил мальчишка своего более старшего друга. – Да?

– Да, в общем, от нее. Только он напился какой-то дряни… метильева спирта вроде. Мучился – страшно. Ну ее, эту водку! – и, шлепнув кобылку, отъехал в сторону и посмотрел на взорванное здание. Там деловито суетились люди, бульдозеры сгребали мусор, а новая крыша ярко блестела в лучах заходящего сентябрьского солнышка.

«Да, – подумал он, – теперь это здание стало похоже на обычный деревенский амбар».