Плененные любовью - Элейн Барбьери

По традиции в середине февраля обитатели деревни снова собрались в путь — на сей раз туда, где во множестве росли клены. Из них абнаки добывали сок, который варили до состояния патоки, получая сахар. Столь значительное событие в монотонной жизни всегда приносило большую радость, поскольку предстояло кочевать всей деревней, устраивать временную стоянку и жить на новом месте до тех пор, пока не наберется достаточное количество сока. Сбором сока и варкой патоки занимались женщины, а мужчины строили для своих семей вигвамы и охотились. Однако заготовленной патокой распоряжались мужчины — они сами решали, с кем из членов племени станут делиться излишком запасов.

Аманда с возраставшим нетерпением ждала начала кочевой жизни. Когда ей передали, что в деревню приехал французский солдат, которого отвели прямо к сахему, ее сердце тревожно екнуло от недоброго предчувствия. Сахем собрал на совет вождей, куда отправился и Чингу, а Аманда, не в силах усидеть на месте, старалась держаться как можно ближе к вигваму сахема. Вскоре показался Чингу и пошел прямо к ней. Молча глянул на ее встревоженное лицо, отвел жену к себе в вигвам и озабоченно сообщил:

— Мы получили приглашение на совет в форте Карильон. Туда приехал человек с посланием от Великого Белого Отца. Сахем решил, что к генералу Монткальму отправится несколько наших воинов. Нам ведь нужно пополнить запасы, которые сильно убавились к концу зимы.

Аманда была не в силах скрыть, что огорчена: значит, они не пойдут за соком. Чингу поспешил успокоить ее:

— Аманда, мы все равно получим свою долю кленового сахара, ведь остальные мужчины уйдут вместе с племенем.

— Но как же так, Чингу? Ты отправишься в форт Карильон, а я останусь дома одна? — При одной мысли о предстоящем одиночестве глаза ее наполнились слезами.

— Ну, если ты хочешь, я могу взять тебя с собой, — сказал Чингу, глубоко тронутый ее искренним горем. — Тебе будет легче, если ты отправишься с нами, Аманда?

Ответом была такая сияющая улыбка, перед которой Чингу устоять был не в силах. Он ласково обнял жену и прошептал ей на ухо:

— У нас еще есть целых два дня.

Аманда проснулась чуть свет и с радостным нетерпением стала готовиться в дальний путь. Глянув на теплые меховые накидки, с таким старанием пошитые за долгие зимние ночи, она почувствовала гордость за отлично сделанную работу. Все куски меха были стачаны так, чтобы ворс ложился ровно — тогда дождь не будет задерживаться на накидке и вся вода скатится вниз. Но сегодня им придется надеть накидки мехом внутрь — так всегда поступают индейцы в зимние холода, стараясь сохранить под одеждой побольше тепла. Кроме накидок, она успела сшить меховые унты, на которые удобно будет надевать снегоступы. Унты также были сделаны мехом внутрь.

Чингу надел накидку и едва удержался от улыбки — так простодушно светилось гордостью милое, нежное лицо жены. Он смотрел, как Аманда одевается, и испытывал сомнение и тревогу. Вряд ли стоило поддаваться первому порыву и брать с собой в долгий, утомительный путь по зимнему лесу беременную женщину. И хотя благоразумие предупреждало о возможной опасности этой затеи, молодой воин не в силах был изменить свое решение и погасить счастливую улыбку на любимом лице — а это наверняка случится, как только Аманда услышит, что ее оставляют дома.

Яркие солнечные лучи дробились и преломлялись на снегу, окружая многоцветным сиянием цепочку индейцев, направлявшихся к форту Карильон. Аманду заворожил сказочный облик леса, укутанного в снег и иней, и она шла следом за Чингу, предвкушая чудесные приключения. Первым в колонне шагал самый старший воин по имени Линтуксит — он считался главным в отряде и был доверенным другом сахема. Вторым шел Саскамик, самый молодой из их группы, неженатый восемнадцатилетний юноша, успевший проявить себя настоящим воином. Третьим шагал Чингу, и Аманда следом за ним. Хамруктит, жена Линтуксита, шла самой последней — она уже не раз бывала в форте Карильон и не ждала от их похода ничего необычного.

Передвижение по глубокому снегу в прицепленных к ногам неуклюжих снегоступах требовало определенной сноровки я давалось Аманде с большим трудом. Однако она твердо решила, что не даст Чингу повода стыдиться за нее, и не отставала ни на шаг, не обращая внимания на его тревожные взгляды. К вечеру она вымоталась настолько, что ноги сами стали заплетаться, и Чингу без конца корил себя за то, что позволил беременной жене отправиться с ним в столь трудный путь.

Второй день похода дался измученной Аманде с еще большим трудом, и она не помнила себя от счастья, когда смогла наконец отдохнуть, — моментально заснула, стоило улечься на одеяле рядом с Чингу. На третий день она более или менее втянулась в бешеный ритм их ходьбы и немного приободрилась, тем более что отряд уже приближался к цели.

Около полудня из-за леса показались стены форта Карильон. Аманда с любопытством разглядывала французскую крепость, пока спускалась со склона соседнего холма. Частично подготовленная давними рассказами Адама, разъяснявшего ей стратегическую важность форта Уильям Генри, она сразу сумела понять значение форта Карильон как южного форпоста на границе Новой Франции. Удачно выбранная позиция на вершине господствовавшего над местностью каменистого холма позволяла контролировать и озеро Шамплейн, и озеро Георг. Тот, кто владел фортом Карильон, мог считать себя хозяином водного пути между Америкой и Канадой.

Аманда сразу же обратила внимание на то, что французская крепость отличается от форта Уильям Генри или форта Эдуард. Вместо бревенчатого частокола и земляного вала ее стены целиком были возведены из камня, причем даже издалека можно было оценить мастерство неведомых зодчих. По четырем углам крепости были созданы высокие бастионы. Обращенную на равнину стену прикрывали два больших равелина, связанных с фортом подъемными мостами, а с южной стороны французы не поленились возвести еще одну, внешнюю стену.

Теперь Аманде не терпелось поскорее попасть внутрь, чтобы рассмотреть, как живут обитатели форта. Она обернулась на своих спутников и сразу поняла, что трое достойных воинов намерены повстречаться с генералом Монткальмом в полном блеске боевой раскраски. Индейцы уже извлекли из дорожных меинйов коробочки с красками из разных растений и животного жира. Потом воины-абнаки достали выкрашенные в ярко-красный цвет оленьи хвосты и прицепили к пучкам волос на макушке.

Аманде стало ясно, что ей следует иметь соответствующий вид, но она не смогла заставить себя воспользоваться жуткими красками для лица, которыми готова была поделиться с ней щедрая Хамруктит. Мрачно качая головой, она отказалась от протянутой ей коробочки, ругая себя за упрямство и неспособность стать до конца настоящей абнаки.

Чингу окинул ее с головы до ног внимательным взглядом и улыбнулся, любуясь красавицей женой. Он не просто любил ее — он все больше гордился ее успехами и тем, как целеустремленно она старалась постичь незнакомый образ жизни. Где-то в глубине души он понимал, что совершает непоправимую ошибку, решившись показать заносчивым французам белую женщину ангельской красоты, которую он умудрился заполучить в жены. Вот и теперь, когда она стояла рядом с ним, подставляя яркому зимнему солнцу чудесные серебристые волосы, возбужденно сверкая огромными синими глазами, с улыбкой на раскрасневшемся от мороза нежном лице, суровому воину стоило немалых сил отвести восхищенный взгляд и принять невозмутимый, хладнокровный вид, подобающий полномочному послу гордого свободного племени.