Последний автобус домой - Лия Флеминг

– Я.

– Нет, благодарю, – покачала она головой и отвернулась, оставив его стоять в недоумении и ломать голову, что же на этот раз он сделал не так.

– Вот самоуверенный индюк! – пробормотала она, чувствуя, что ей ох как хочется прижаться к этому мистеру Стройные Бедра. Да что с ней такое? Это просто отповедь Джой так действует на нее, успокоила она себя.

Не успела она подойти к балкону, как ее нагнал Невилл.

– Ты хоть понимаешь, кому ты только что дала от ворот поворот? Роза на все что угодно готова, только бы забраться к нему в штаны!

– Фу, Невилл, что ты несешь! Как вульгарно! – возмутилась она. Невилл не очень-то выбирает выражения, и когда-нибудь ему это выйдет боком.

– Ух ты… Мы наблюдаем появление зеленоглазого чудища? Наша малышка Джой захватила все внимание, и нам обидно?

– Не говори чепухи. Я думаю, тут все было спланировано. Этот Ромео сразу положил на нее глаз, а его папочка сделал все остальное. Роза думала, что дело в шляпе, так что теперь ходит мрачнее тучи. С ними обеими теперь житья не будет.

– Розе мал наш городишко. Ее час еще не настал. А наша Джой – обычная маленькая Мисс Хозяюшка. Она чудненько подойдет Грегсону. Он, правда, слишком уж здоровенный, на мой вкус. Не то что Джервис, – добавил он со вздохом.

– А как же я? – спросила Конни, чувствуя себя цветком, который вынули из вазы и оставили увядать.

– Ну, жюри еще не спит. А тебе надо расширять кругозор. Так что поехали со мной в город.

– Мы и так в городе, болван.

– Мы едем в Манчестер, такси ждет. Пора вам, юная леди, познакомиться с другой стороной жизни. Но сначала тебе надо сменить этот вечерний туалет на что-нибудь другое. Иначе там, куда мы едем, тебя могут принять за трансвестита.

– За кого?!

– Терпение, терпение, милейшая кузина. Все тайны раскроются в свое время… Просто еще один секрет семейства Уинстэнли.

– Заинтриговал, – рассмеялась Конни. – Давай, Макдуф[31], веди!

Невилл вел небольшой двухдверный «Триумф Геральд» своей матери Айви в сторону огней большого города. Правильно ли он поступает? Но он видел такую удрученность в глазах Конни, такую печаль и усталость! Они с Джой расфуфырились, что те шлюхи на том углу… Бедной коровушке надо встряхнуться, а ему просто необходимо поделиться своими секретами с кем-то, кому можно довериться. Он прикинул, что Конни из всех кузин – самая надежная и поймет его лучше всех. С Джой он однажды уже страшно ошибся, с ее диетой. А Конни теперь сирота и чрезвычайно умна, хотя тоже ошиблась с Джой и расплачивается за это.

Забавно было дирижировать «Шелковинками», но было ясно, «Сестрами Беверли» им не стать. У Розы – талант, Джой – красотка, а Конни на сцене – тусклая и деревянная. Нет в ней задора, слишком она угловатая и слишком длинная, и волосы то ли рыжие, то ли светлые – ни то ни се. Он улыбнулся. Но что-то в ней есть, раз Пол Джервис просто пожирает ее глазами. Бедная наша коровушка!

Что ж, по крайней мере, они – семья и пансион Уэйверли по-прежнему для него надежное убежище. Тут он отдыхал от родителей, которые то сходились, то расходились, исчезая и появлясь, словно кукушка выпрыгивает из часов. Он мечтал, чтобы они развелись окончательно, но родители не торопились.

Неудивительно, что он предпочитал суматоху пансиона Уэйверли унылой тишине собственного дома. На папином лице утвердилось выражение обреченности. Он мечтал, что его сын будет сходить с ума по футболу, хвастаться победами в бильярде, а вместо этого у него какое-то недоразумение, с которым ему остается мириться. Мама же суетилась вокруг него, как будто он все еще бегал в коротких штанишках.

– Вот погоди, попадешь в армию! – грозился Леви, забывая, что Невилл получил отсрочку. Вот досада! А он-то как раз мечтал оказаться среди других таких же парней хоть на время. Сиди тут теперь в Гримблтоне, изучай с девяти до шести, как вести дела в настоящем бизнесе. На рынке здорового питания назрели перемены. Все больше разговоров о специальных порошках для наращивания мускулов, химики торопятся сочинить травяные шампуни и притирки. Так что придется изобретать новые продукты, чтобы не лишиться прибыли.

Невиллу очень понравилось участвовать в постановке «Ромео и Джульетты». Алекс Маколи показал ему и Бэзилу кое-что в Манчестере. Вот это было открытие: тайные уголки и клубы, кафе и бары, где мальчишки, такие же, как он, могли найти себе подобных. Бэзил быстро нашел себе пару, а вот Невилл предпочитал сначала присмотреться, понаблюдать. Тут говорили на секретном языке гомосексуалистов, и те, кто знал его, без труда находили нужные места, где ты сразу чувствовал себя как дома. Знаменитое кафе «Томми Дакс», «Снейк Пит», кафе Льюиса в подвальчике, бар на Питер-стрит. Но все это был мир, о котором говорили вполголоса.

Риск быть обнаруженным означал суд, тюремный срок, общественное презрение. Попытки знакомства в туалете – самое неудачное, что можно придумать, предупреждал Алекс. Полиция засылала подсадных уток. Так они сцапали Джона Гилгуда.

Невилл с облегчением узнал, что он не один такой на свете. Вот только почему его кузинам можно щебетать о своих приятелях и любовных треугольниках, а ему и словом нельзя обмолвиться о великолепном инструкторе по стрельбе из Бёртонвудского военного лагеря или о мальчиках из театрального хора, с которыми он танцевал? Почему он не может просто спокойно жить себе и радоваться, не боясь ареста?

Вокруг полным-полно таких, как он, все они мечтают жить нормальной жизнью, иметь приятелей, свой дом, семью. И ведь скольким из них приходится вести двойную жизнь, жениться, ходить в церковь, лишь бы скрыть свою истинную сущность и, как ни крути, остаться прежними.

Среди «голубых» есть и такие, кого ты быстро начинаешь избегать. Они ищут лишь молодой плоти, подростков, желая их развратить, пустить по кругу, вовлечь в групповую оргию, порнуху и прочие гадости. Невилл вел себя очень осторожно, когда незнакомец предлагал ему выпить. Он уже наслушался историй о том, как пацаны провели все выходные в дурмане алгоколя и наркотиков и проснулись связанными, избитыми, изнасилованными и заснятыми в порнофильмах.

Другой тип – это печальные старички, чей расцвет остался далеко в прошлом: разнаряженные, раскрашенные, с обесцвеченными волосами и обвислыми щеками, они пытались соблазнить какую-нибудь молодую упругую попку. Невилл был достаточно молод и привлекателен, чтобы его заметили, но быстро понял, что эксцентричные, натужно веселящиеся «королевы» совсем не его тип. Слишком они шумные и стервозные, просто персонажи дешевой пантомимы.

А ему просто хотелось встретить свою любовь, так же, как Розе и девочкам: какого-нибудь роскошного парня в кожаных штанах, с гитарой, шикарным голосом, парня, который не боится быть самим собой.