Много шума из-за одного покойника - Шарлин Харрис

Я и сама чувствовала, что вот-вот потеряю над собой контроль. Вперив взгляд в затянутую лыжной маской голову, ничем, впрочем, больше не защищенную, я набрала в грудь воздуха и нанесла кулаком удар во всю свою мощь, затем выдохнула и автоматически заняла оборонительную позицию.

Нападавший взвыл и завалился назад, руками прижав то место, где у него находился нос. Я помогла ему упасть, напоследок поддев коленом под подбородок.

На этом все и окончилось. Я продолжала стоять на изготовку к бою, а на моей лужайке катался по траве, рыча и булькая, поверженный злодей. В доме неподалеку загорелись огни. Людей разбудили пронзительные жалобные вопли незадачливого драчуна. Клод Фридрих, привыкший к различным непредвиденным ситуациям, метнулся ко мне из-за изгороди со скоростью, делавшей честь возрасту. Я остановила его взглядом и снова сосредоточила внимание на преступнике, корчившемся на траве. Фридрих так и застыл на месте.

— Что, черт возьми, вы тут творите, Лили Бард? — на одном дыхании выпалил он.

Я снова поглядела на шефа полиции, на этот раз подольше, и отметила, что из одежды на нем только слаксы защитного цвета. Смотрелся он в них совсем неплохо.

— Эта сволочь напала на меня, — ответила я, довольная тем, что в моем голосе нет и признака дрожи.

— Я бы сказал, что все обстоит совсем наоборот, если бы не эта лыжная маска на нем, а вы, мисс Бард, не находились бы в собственном дворике.

Я не сочла нужным отвечать и снова устремила взгляд на корчащегося на земле, хныкающего злоумышленника.

— Кажется, его неплохо отделали, — заметил Фридрих с едва уловимой ноткой сарказма в голосе. — Лили, будьте так добры, ступайте в дом и позвоните в полицию. Скажите, что мне требуется небольшое подкрепление.

Мне же больше всего хотелось броситься на обидчика и садануть пару раз. Адреналин еще играл в крови, к тому же, черт возьми, он меня испугал не на шутку! Но все же в словах Фридриха присутствовал здравый смысл — ни к чему добывать себе лишние неприятности!

Я выпрямилась, устало опустила руки и облегченно перевела дух. Тронувшись в сторону дома, я неожиданно почувствовала такой резкий приступ боли, что вынуждена была замереть на месте.

— Что с вами? — встревоженно и отрывисто спросил шеф полиции.

Я ощутила, что боль вызвана не столько желанием наказать злодея, сколько его первым, весьма увесистым ударом. К тому же он ухитрился расцарапать мне лицо — я даже не помнила, в какой момент. Когда ярость во мне пошла на убыль, на ее место просочилась боль.

— Переживу, — угрюмо ответила я и наклонилась, чтобы подобрать ключи.

Как назло, цепочка на связке порвалась, и все они рассыпались по траве. Я отыскала только один — к счастью, это был ключ от дома. Открыв входную дверь, я поковыляла в спальню, сразу позвонила в полицию, положила трубку и, не снимая с нее руки, задумалась. Я тут же забыла, что сказала дежурной, той самой неведомой Лотти.

На часах было полвторого ночи. Маршалл взял с меня обещание позвонить ему, если со мной что-то случится. Я взяла обрывок бумаги, где он записал свой новый телефон, и набрала номер.

— Да? — Голос в трубке был хрипловатым, но не сонным.

— Я уже дома, Маршалл, — сообщила я.

— Я понял, что ты ушла, — проронил он.

— На меня напали.

— Ты не пострадала?

— Немножко. Ему досталось больше.

— Я уже выхожу.

В трубке раздались короткие гудки.

Я испытывала неодолимое желание прилечь на кровать, но понимала, что пока не время. Я с трудом поднялась со стула и медленно двинулась туда, где Клод Фридрих все еще держал под прицелом нытика, прижимавшего ладони к пропитанной кровью лыжной маске. Я до сих пор не знала, кем он был.

— Думаю, Лили, надо помочь ему снять маску, — предложил полицейский. — Сам он, видимо, не справится.

Я, кряхтя, нагнулась к напавшему на меня типу и приказала:

— Руки убери, гад!

Он немедленно повиновался. Правой рукой я подцепила трикотажную маску и потянула ее вверх. Снять ее полностью было невозможно, потому что лежавший негодяй прижимал ее к земле затылком, но все же я достаточно приподняла край, чтобы узнать своего обидчика.

Из ноздрей Норвела Уитбреда обильно струилась кровь.

— Ты нос мне сломала, сука, — хрипло выругался он.

Я тут же замахнулась на него, и он скрючился от страха.

— Прекратите! — рявкнул шеф полиции.

Его окрик совершенно не напоминал прежний добродушный рокот. Усилием воли я сдержалась и отступила.

— Даже сюда воняет бурбоном, — с отвращением заметил Фридрих. — Что вы делали, Лили, когда он на вас напал?

— Я спокойно шла к своему дому, по собственному дворику, а выходила по личным делам, — язвительно ответила я.

— Ага, вот, значит, как…

— Да, именно так, — подтвердила я.

— Норвел, ты самый тупой из всех шельмецов, которые рождались на этот свет, — обратился Фридрих к Норвелу для поддержания разговора.

Тот застонал, что-то проворчал, и его вырвало.

— Боже милосердный! — воскликнул Фридрих и посмотрел на меня. — Как вы думаете, Лили, почему он так поступил?

— Он уже однажды угрожал мне в церкви, когда я приходила туда на работу, и получил свое, — прямо заявила я. — Вот, вероятно, и решил мне отомстить.

Очевидно, Норвел предпочитал использовать для нападения исключительно орудия собственного труда. Я почти не сомневалась, что его палка и есть та самая метла, которой он вооружался против меня на церковной кухне, только теперь предусмотрительно снял с нее помело.

Из-за угла вывернула полицейская машина с вращающимися «маячками», но с выключенной сиреной — хоть на этом спасибо! Меня осенила неожиданная догадка, и я присела на корточки на почтительном расстоянии от Норвела, от которого теперь пахло вовсе не аппетитно.

— Послушай, это ты вечером оставил у меня на капоте куклу? — спросила я его.

Уитбред обрушил на меня поток непристойной брани, лейтмотивом которой было непонимание сути вопроса.

— О чем речь? — поинтересовался шеф полиции.

— Ладно, Норвел, давай зайдем с другой стороны, — продолжила я в порыве вдохновения и предостерегающе подняла руку, чтобы Фридрих пока не вмешивался. — Зачем Тому О'Хагену надо было подниматься к тебе в тот день, когда убили Пардона?

— Затем, что он не может удержать в штанах своего дружка, — взревел Норвел, которому надоело скрывать чужую, пусть даже прибыльную, тайну. — Этот тип дал мне каких-то паршивых шестьдесят баксов, чтобы я не проболтался его жене, что он трахает Дидру.

Клод Фридрих стоял совсем близко от нас. Он незаметно придвинулся, когда я задала Уитбреду второй вопрос. Услышав ответ, полицейский разразился гневом, впрочем сдержанным.