Братишка, оставь покурить! - Николай Стародымов

Все это звучало логично и красиво. Да вот только…

— Но погоди, Мюрид! — от растерянности я, наверное, говорил не то, что надо, отыскивал не те аргументы. — Ты же прекрасно знаешь, что у нас в России сейчас творится, не многим лучше, чем тут у вас… Есть же спокойные страны — Франция, США… Туда ведь отправить Мириам было бы куда для вас лучше.

В разговор вмешался средний брат.

— Что ж, ты думаешь, что мы сами не предпочли бы, чтобы отправить Мириам куда-нибудь в другое место? — с досадой сказал он. — В Грецию, в Эмираты, в Италию… Да только кому ее доверить? Лично, персонально, из рук в руки, чтобы знать, что ее в той стране не бросят, что она не останется одна… Знаешь, Мириам обхаживал там у нас один француз. Обходительный такой, разговорчивый, совсем девчонке голову закрутил — короче говоря, ты сам знаешь, как это умеют делать французы, да к тому же солдаты-наемники… Мы навели о нем справки, а у него, как оказалось, есть жена и дети… Так кто же может поручиться, что он не привезет ее в свой Льеж, да и не бросит там? Или в бордель сдаст…

Не знаю почему, но упоминание о каком-то французе рядом с Мириам меня кольнуло. Впрочем, почему же не знаю? Мы, мужчины, все собственники, хотим, чтобы женщина принадлежала только нам. Не помню, кто именно, но сказал хорошо по поводу того, что нам нравятся незнакомки — будь то с картины Глазунова или из стихотворения Блока. Потому что мы в них видим женщин БЕЗ ПРОШЛОГО.

Однако, Бог или Аллах с ним, с французом. Сейчас со своими бы проблемами разобраться.

— Ладно, допустим, — неуверенно проговорил я. — Ну а за меня кто поручится, что и я ее в каком-нибудь Моршанске не оставлю?

— Ты ее не оставишь, — тихо сказал средний. — Ты этого не сделаешь.

Это был какой-то совершенно бредовый разговор. Мы говорили как будто о неком неодушевленном предмете, который мне предлагали под честное слово нелегально провезти через границу.

Немного оправившись от неожиданности, я попытался перевести его в нормальное русло, говорить более упорядоченно, рассудительно.

— Ладно, ребята, — решительно сказал я им, — сумбур закончился. Давайте говорить конкретно. Допустим — подчеркиваю: допустим! — мы говорим серьезно. Что именно вы от меня хотите конкретно?

Я понимал, что злоупотребляю словом «конкретно», но никакого другого, более точно отражающего суть разговора, понятия на язык не подворачивалось.

Похоже, переход беседы в конкретное, я усмехнулся про себя, вновь обратившись к этому слову, русло устроил и братьев. Даже младшего, хотя он по-прежнему глядел куда-то в сторону.

— Давай. Итак, вот чего мы от тебя хотим. Ты заканчиваешь воевать, берешь дозволу, уезжаешь отсюда и увозишь в Россию нашу сестру, — четко изложил план средний брат.

Дозвола — это разрешение на право покинуть зону боевых действий, да и вообще страну. Без нее мой путь доведет меня только границы. Или до первого поста сербской военной полиции.

— Допустим. А дальше?

То, что я сюда приехал по подложному паспорту, что мне пока нет обратного пути на Родину, говорить им пока не стал. Не время и не место. Неизвестно, как они могут использовать это мое признание, скажем, в пропагандистских целях.

— Дальше, Костя, как сам сочтешь нужным, — туманно ответил Мюрид.

— Не понял.

Я и в самом деле не понял ответ. Что значит «как сочтешь нужным»?

Братья — старший и средний — переглянулись. И я понял, что сейчас мне предстоит узнать еще одну новость. Не люблю я узнавать новости, которые я не жажду узнавать. Сколько же они мне их еще припасли на сегодняшний день?

— Ну, что там у вас еще?

Мюрид молчал, тоже отвернувшись. Инициативу разговора пришлось брать в свои руки среднему.

— Дело в том, Костя, что для того, чтобы наша сестра уехала с тобой, ты должен на ней жениться.

Очень мило! Так в той старинной русской присказке: без меня женили…

— А если я уже женат? — спросил я глупо.

— Ты только что сказал, что ты холостой, — усмехнулся средний брат. — И потом ты, капитан, довольно известная личность у нас, так что мы про тебя кое-что знаем. Ты холост, так что этот аргумент не проходит.

Тут опять сорвался, не выдержал младший брат.

— Слушай, ты, — он опять уставился мне в глаза своими неестественно зелеными на смуглом лице глазами. — Тебе, старику, предлагают жениться на красивой молодой девушке, которой ты не стоишь! Так чего же ты еще хочешь?..

И тогда я задал главный вопрос. Я, наверное, должен был задать его раньше. А, может быть, и вообще не должен был его задавать. Но я спросил. Причем, спросил только теперь.

— А как к вашему плану относится сама Мириам?

На мой вопрос ответили двое из братьев. Они сказали практически одно и то же. Только тон у них при этом очень разный.

— Она согласна, — торопливо ответил Мюрид.

— Она согласна, — с подчеркнутой неприязнью сказал младший.

…Я никогда не понимал мужчин, которые, будучи уже в возрасте, женятся на молоденьких девочках. Ясно же, что она, молоденькая девушка, не может выходить замуж за пожилого мужчину без неких корыстных побуждений. Даже если вдруг между ними вспыхнет обалденная любовь. Мужчина, как обладатель и носитель мужского интеллекта, должен понимать, что через сколько-то лет он перестанет быть полноценным мужчиной, а нынешняя молоденькая очаровашка, с восторгом и преклонением глядящая на него снизу вверх, станет зрелой женщиной, нуждающейся, помимо всего прочего, в регулярном, скажем так, интиме. Так каким же дураком надо быть, чтобы идти изначально на то, чтобы пополнить и без того достаточно плотные ряды рогоносцев!

Так я рассуждал всегда. Однако тут, именно в этом зародыше будущего оврага, сидя рядом со своими врагами, с которыми мы уже завтра можем сойтись в смертельном бою, я вдруг взглянул на эту ситуацию с другой стороны.

Хорошо, — подумал я, — пусть в данной сделке присутствует расчет. Но если Мириам сама изъявила желание выйти за меня замуж, что же в этом для меня лично плохого? Пусть через десять лет я уже не смогу быть мужчиной в той степени, как будет нуждаться в этом юная красавица — хотя это еще неизвестно, — тут же самонадеянно поправил я себя… Но ведь зато эти десять лет рядом со мной будет такая молоденькая прелесть, как Мириам. У меня на белом свете нет больше близкой мне женщины. Так почему бы не насладиться общением этой прелестницы?

Она со временем начнет тебе изменять, — начал предательски нашептывать внутренний голос, — она согласна на этот шаг только потому, что ее убедили братья, она оставит тебя вскоре после того, как вы пересечете границу России, что, тебе мало одной измены, мало одного предательства жены… А вдруг нет, — дерзко ответил я внутреннему голосу. А вдруг у нас все будет хорошо… Идеалист, — хмыкнул внутренний я, — ты посмотри на себя, посмотри на нее, а потом оценивай свои шансы на бескорыстную любовь!