Сады Луны - Стивен Эриксон

Пока на его жизненном пути не встретилась адъюнктесса, военная карьера представлялась Парану достаточно простым и легким делом. В академии многое решалось путем едва заметных движений глаз и таких же едва заметных кивков головы. Останься он в Анте, возможно, все это продолжалось бы и поныне. Но империя вела свои войны за тысячи лиг от столицы. Здесь всем было ровным счетом наплевать, какого он происхождения и каким влиянием пользуется в высоких столичных кругах. Заикнись он о чем-то подобном здесь, и его шансы на скорую гибель резко возрастут. Если бы не миссия, возложенная на него адъюнктессой, он пребывал бы в полной растерянности. Командовать людьми, не раз бывавшими в кромешном аду!

Паран толкнул дверь питейного заведения и вышел на улицу. Ничего удивительного, что армии покойного императора с такой легкостью покорили феодальные королевства и сделали их частями растущей империи. Паран вдруг обрадовался пятнам на плаще и мундире: он хоть не будет выглядеть белой вороной.

От заведения Кнобба к казарме вела узкая улочка. На ней было сумрачно; дневной свет скрадывали высокие стены домов и выцветшие навесы над обшарпанными балконами. Капитан знал: этот город уже не поднимется. Славные дни Крепыша давно прошли. Городским властям еще хватило сил, чтобы войти в союз с Дитя Луны, но союз, скорее всего, был чем-то выгоден хозяину базальтовой крепости. Он не нуждался в их поддержке. Местная знать может пыжиться, блистать драгоценностями и произносить помпезные слова, но фундаменты и стропила их зданий давно прогнили. Знакомая картина. Видно, время родовой знати везде подходит к концу.

Едва слышимый звук чьих-то шагов заставил Парана обернуться. Кто-то догонял его, но лицо неизвестного скрывалось в тени. Паран вскрикнул и схватился за меч. Неизвестный подошел почти вплотную. Повеяло ледяным ветром. Увидев в обеих руках неизвестного по мечу, капитан отступил. Он наклонился, успев наполовину вытащить свой меч. Нападавший сделал выпад левой рукой. Паран запрокинул голову и подался плечом, дабы загородиться от меча. Напрасно; блестящее лезвие даже не коснулось его плеча. Вместо этого нападавший ударил капитана кинжалом в грудь. Парана обожгло. Последовал второй удар — теперь уже мечом в бок. Парану в рот хлынула струя крови. Он застонал и, кашляя, упал на стену, потом сполз вниз. Пальцы царапали скользкие и влажные камни, оставляя на них борозды от ногтей.

Парана окутала темнота. В ней пропали все мысли, все ощущения, кроме одного — огорчения. Затем в ушах послышался слабый звон, как будто по булыжникам прыгала монетка. Монетка вращалась, словно юла. Темнота отступила.

— Скользко тут, — произнес кто-то тоненьким голоском. — Я удивлен.

Выговор показался Парану очень знакомым. Где он слышал такую речь? Ах да, в детстве. Так говорили купцы, партнеры отца по виноторговле.

Оказывается, незнакомцев было двое. Первому голосу ответил второй, раздавшись почти над ухом Парана.

— Никак за мной следят?

Задавший вопрос был уроженцем Итко Кана. А может, уроженкой? Голос похож на девичий или даже детский. Голос его убийцы.

— Совпадение, — со смехом ответил первый голос. — Кто-то… вернее, что-то проникло на наш Путь. Без приглашения. Мои гончие охотятся.

— Я не верю в совпадение. Раздался новый смешок.

— Я тоже не верю. Два года назад мы затеяли свою игру. Простое сведение старых счетов. Похоже, в этом городе мы столкнулись еще с чьей-то игрой.

— С чьей?

— Довольно скоро я дам тебе ответ.

— Не отвлекайся, Амманас. Нашей целью остается Ласэна и развал империи, которой она незаконно правит.

— Я всегда безоговорочно верил в тебя, Котиллион, и продолжаю верить.

— Мне пора возвращаться, — произнес девичий голос.

— Разумеется. Так это его послала Лорна, чтобы тебя разыскать?

— Думаю, что да. В любом случае, это попортит ей настроение.

— А нам это надо?

Оба голоса удалялись. В голове Парана остался лишь один звук. Легкий звенящий звук непрерывно вращающейся монеты.

Трудно о них писать…

трудно среди бесконечных легенд

правды искать крупицы —

те, что и по сей день

бередят старые раны…

Минувшее вспыхивало в их глазах,

как объятые пламенем стены;

вспыхивало на мгновенье,

чтобы тут же погаснуть.

Их прошлое замкнуто в них;

и каждому суждено

неслышно построиться в цепь

на берегу реки,

чье имя

они называть не желают…

«Сжигатели мостов» (IV. i.). Тук-младший (р. 1141)

— Хохолок совсем спятил! — сердито сверкая глазами на Бурдюка, сказала Дырявый Парус — Он и раньше казался мне малость повернутым, но сейчас он прогрызает дыры в своих же Путях. Хаосом ему захотелось полакомиться. Хуже всего, что он делается могущественнее и опаснее.

Встреча происходила во временном жилище колдуньи. Ей отвели две комнаты. В первой она принимала сейчас «сжигателей мостов», вторая служила спальней. Уцелела даже крепкая дубовая дверь между комнатами; по нынешним меркам — большая роскошь. Прежние хозяева забрали с собой все, что смогли унести, оставив лишь самую громоздкую мебель.

Гостей было четверо: Бурдюк, Быстрый Бен, Калам и взводный сапер Скрипач. Окно из предосторожности закрыли, входную дверь — тоже, но никто из собравшихся, казалось, не замечал нараставшей духоты.

— Ты права: он спятил, — отозвался Быстрый Бен, поглядывая на неподвижно сидящего Бурдюка. — Но мы так и знали, что он спятит. Чтоб мне грызть хвост Фенира — он же теперь кукла! Деревянная кукла. Вот его и крючит во все стороны.

— Что значит крючит? — удивился Бурдюк. — Ты же говорил, он будет нашим прикрытием. Вспомни-ка.

— Не волнуйся, сержант, — успокоил его Калам. — Быстрый держит его на вожжах. Хохолок и должен гулять по этому лабиринту. Гулять и вынюхивать, кто в империи мечтает поскорее нас угробить.

Быстрый Бен повернулся к колдунье.

— Опасность, конечно, есть. Его могут обнаружить. А потому Хохолку нужно пробираться по Путям совсем не так, как принято. Иначе он нарвется на какую-нибудь ловушку.

Мысленно оценив услышанное, Дырявый Парус кивнула.

— В изворотливости Хохолку не откажешь. Тайскренн давно бы его учуял… или почувствовал, что кто-то рыскает рядом. Но Хохолок обращается к силе Хаоса и пробирается не по Путям, а в промежутках между Путями. Это опасно, и не только для него. Для всех нас.

— А для нас-то почему опасно? — спросил Бурдюк. Ему ответил Быстрый Бен: