Немезида - Филип Рот

— Я так испугалась за сестер! С тобой, я знаю, все будет в порядке, ты сильный, здоровый, но за девочек я жутко разволновалась.

— Что твой папа сказал? — спросил он, повернув голову, чтобы не дышать ей прямо в лицо.

— Что позвонит Биллу Бломбаку, хотя он и так, похоже, делает все как надо. Сказал, что две с половиной сотни детей не эвакуируют из-за одного случая полио. Что распорядок жизни детей менять не надо. Он говорит, скорее всего, многие родители запаникуют и заберут детей из лагеря. Но мне он не велел паниковать и настраивать девочек на панический лад. Спросил про тебя. Я сказала, что ты молодчина. Знаешь, Бакки, мне легче стало. Они с мамой в эти выходные приедут сюда вместо моря. Хотят сами поддержать девочек.

— Очень хорошо, — сказал он, и, расставаясь с ней на ночь, Бакки крепко ее обнял, но поцеловал только в волосы, а не в губы, как будто это могло теперь что-нибудь изменить.

На следующее утро в конце завтрака мистер Бломбак позвонил в колокольчик, что всегда предшествовало объявлениям по лагерю. Шум в столовой утих, и он встал.

— Доброе утро, мальчики и девочки, — начал он. — Сегодня у меня есть для вас важное сообщение. — Он говорил ровным, спокойным голосом, в котором ничто не выражало тревоги. — Речь идет о состоянии здоровья одного из ваших вожатых — Дональда Каплоу из коттеджа "Команчи". Дональд заболел позавчера, и прошлым утром он проснулся с высокой температурой. Мистер Кантор немедленно сообщил об этом мне, и было решено отвезти его в больницу города Страудсберга. Там анализы показали, что у Дональда полиомиелит. В больницу к нему приехали его родители. Он получает от персонала больницы необходимое лечение и уход. Здесь со мной доктор Хантли, врач нашего лагеря, и он хочет сказать вам несколько слов.

Дети и их вожатые были, конечно, ошеломлены: всё в лагере внезапно переменилось — нет, всё в жизни переменилось, — и они сидели молча, ожидая, что скажет доктор. Это был мужчина средних лет, невозмутимый на вид, который работал в лагере врачом со дня его основания. Всё в нем, включая очки без оправы, редеющие седые волосы и бледное лицо без особых примет, оказывало мягкое, успокаивающее действие. Одет он был так, как никто другой в лагере: костюм, белая рубашка с галстуком, темные туфли.

— Доброе утро. Тем из вас, кто еще со мной не знаком, скажу, что меня зовут доктор Хантли. Всякий раз, когда кто-нибудь из вас чувствует себя нехорошо, он сообщает вожатому, а тот ставит в известность одну из лагерных медсестер, мисс Рудко или мисс Саутуорт, и она оказывает больному помощь, а если необходимо, его осматриваю я. Мне бы очень хотелось, чтобы и в дальнейшем, в последующие дни и недели, этот порядок сохранялся. При любом признаке нездоровья, как всегда, немедленно сообщайте вожатому. Если у тебя болит горло, или онемела шея, или непорядок с животом — сообщи вожатому. Если у тебя болит голова или тебе кажется, что у тебя температура, — сообщи вожатому. Если у тебя ничего не болит, но общее самочувствие неважное — сообщи вожатому. Вожатый отведет тебя к медсестре, она о тебе позаботится и даст мне знать. Я говорю это потому, что мне хочется, чтобы вы все были здоровы и хорошо провели оставшиеся недели лета.

Не сказав ничего, кроме этих немногих успокаивающих слов, доктор Хантли сел, и вновь поднялся мистер Бломбак: — Хочу вам сказать, что сегодня в первой половине дня я позвоню родителям каждого из вас и поставлю их в известность. Старших вожатых прошу собраться после завтрака в моем кабинете. Что касается остальных, — добавил он, — у меня все на сегодня. Распорядок дня не меняется. Все занятия как обычно. Выходите на солнышко и радуйтесь — вон опять погода какая хорошая.

Марсия побежала с тремя другими старшими вожатыми в кабинет мистера Бломбака, а Бакки, вместо того чтобы отправиться из столовой прямо на берег, как он твердо намеревался поступить, неожиданно для самого себя бросился догонять доктора Хантли, чтобы перехватить его, пока он не сел в свою машину, стоявшую у флагштока, и не уехал в город.

Он услышал, как сзади его зовут по имени.

— Бакки! Постой! Подожди нас! — Это были Шейла и Филлис, ринувшиеся за ним в погоню. — Да погоди же, Бакки!

— Девочки, мне надо поговорить с доктором Хантли.

— Бакки, — сказала одна из близняшек, хватая его за руку, — что нам делать, а?

— Вы же слышали мистера Бломбака. Все как обычно, ничего не меняется.

— Но полио!..

Они попытались было обнять его и уткнуться в поисках защиты в его широкую грудь, но он тут же отстранился, боясь выдохнуть в их одинаковые испуганные лица.

— Не волнуйтесь из-за полио, — сказал он. — Все будет в порядке. Шейла, Филлис, мне срочно надо идти, это очень важно.

И он оставил их там, не приободренных, жмущихся одна к другой.

— Но ты нам очень нужен! — крикнула одна из них ему вдогонку. — Марсия у мистера Бломбака!

— Сегодня днем! — крикнул он в ответ. — Обещаю! Скоро увидимся!

Доктор Хантли, когда Бакки к нему подбежал, уже открыл дверь машины и садился в нее.

— Доктор Хантли, мне надо с вами поговорить. Я Бакки Кантор, инструктор по водным видам спорта у мальчиков.

— Очень приятно. Мистер Бломбак упомянул о вас.

— Доктор Хантли, я вот что хочу вам сказать. Я приехал из Ньюарка в пятницу на прошлой неделе. Там я работал на спортплощадке в Уикуэйике, где эпидемия полио. Я два вечера после ужина занимался на озере с Дональдом Каплоу. В столовой мы каждый день сидели бок о бок. Мы тесно общались в коттедже. На Индейском вечере тоже сидели рядом. И вот он заболел полио. Доктор, не я ли его заразил? Может быть, я и для других заразен? Это возможно?

Пока Бакки говорил, доктор Хантли вылез из машины обратно, чтобы получше расслышать взволнованную речь этого крепкого, здорового на вид молодого человека.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он Бакки.

— Абсолютно нормально.

— Видите ли, вероятность бессимптомного носительства существует, но она мала. Такое бывает, но это очень необычное явление. Как правило, стадия носительства совпадает с клинической стадией. Но, чтобы облегчить вашу душу, — сказал врач, — и чтобы быть уверенными на все сто процентов, давайте сделаем вам спинномозговую пункцию. У вас возьмут немного спинномозговой жидкости на анализ. Определенные изменения в этой жидкости сигнализируют о полио. Можно сделать это прямо сейчас, сегодня утром, чтобы вас успокоить. Поедемте со мной в больницу, а потом мы позвоним Карлу, чтобы привез вас обратно.

Бакки побежал на берег озера сказать своим подчиненным, что уезжает на все утро, и поручил одному из старших вожатых руководить до его возвращения водными занятиями.

Потом обратно к доктору Хантли, который ждал его в машине. Если бы только анализ показал, что не он источник заразы! Если бы только получить доказательство своей невиновности! Пройдя обследование в больнице и убедившись, что все с ним в порядке, он бы тогда на обратном пути в лагерь заскочил в Страудсберге в ювелирный магазин и купил Марсии обручальное кольцо. Он надеялся, что ему хватит на колечко с настоящим камнем.