Цейтнот - Роман Папсуев

Опершись на посох, Он медленно произнес:

– Что ж, теперь ты узнал обе грани этого мира. С одной стороны – роскошь, благополучие и радость, а с другой – болезни, страдания и смерть.

– Мир несправедлив, – нахмурился юноша.

– Мир такой, каким его делают люди, – возразил Он. – Человек может изменить мир, нужно лишь найти свой путь.

– Я слишком долго жил в богатстве, – произнес принц задумчиво. – Беспечная жизнь, полная наслаждений, теперь кажется мне неправильной. Тело бренно, и, услаждая плоть, я никогда не найду своего пути.

– Это и есть начало твоего пути, Сиддхартха из рода Шакьев, – без улыбки произнес Он, глядя на юношу. – Путь побед, ошибок и мудрости. Действуй, как подскажет тебе сердце и разум.

Принц Гаутама кивнул и поднялся.

– Спасибо, старец.

Глядя, как исчезает в пыли колесница, Он задумчиво тер лоб, сглаживая морщины. Какой Источник Силы! Какой мог бы быть помощник… Но Ему уже пора покинуть эту часть света и вновь отправиться на Запад… А Шакьямуни сейчас в начале своего собственного пути.

Пути, который действительно может повлиять на этот мир.

Вот Фигур на Доске снова выставлен строй.

Снова сердце зайдется в азарте.

Кто-то создал наш мир черно-белой Игрой,

Наша жизнь – отражение Партий.

Только трудно поверить, что это Игра –

Здесь ни правых нет, ни виноватых.

В черном цвете нет зла, нет и в белом добра,

Цвет эмали, отметившей латы.

Казалось, сельва замерла, слушая, как поет Таня. Ее голос лился, словно хрустальный ручей в тихом полумраке леса. Мы сидели возле лодки, смотрели на изумрудную зелень и думали каждый о своем.

В мои сны ярким отблеском вторглась война

Конским топотом, звоном металла…

Мне судьба дарит шанс. Я смогу, я должна

Победить – я об этом мечтала.

И я жду с нетерпеньем команды: «Вперед!»

Пусть за гранью не ждет жизнь иная,

Это будет мой бой – Королева умрет.

И я вижу – она это знает.

Смерть заглянет в глаза – ей не нужно имен,

Нет ей дела до душ обреченных.

От начала времен этот мир поделен,

Пополам между белым и черным.

Только вот кто-то в белом – рука не дрожит –

Целит в грудь мне с кривою усмешкой.

Выстрел. Что ж, не судьба – был разыгран гамбит,

Кто-то снова пожертвовал Пешкой.

В голосе Тани звучала такая горечь, такая светлая грусть, что мне почему-то стало неуютно. Я отвернулась, глядя на темные заросли, чувствуя, как внутри ворочается неприятный тягучий комок тоски.

Так хотелось бы верить, что жизнь на века –

Путь пройти, не гадая о сроках…

Но настанет момент, и рука Игрока

Сбросит Пешку небрежно-жестоко…

Эта партия длится с начала времен…

Она замолчала, и мы некоторое время сидели в полной тишине. Наконец Леша покачал головой и сказал:

– Потрясающе. Неужели ты сама это сочинила?

Таня дернула плечиком и слабо улыбнулась.

– Угу, корявенько, конечно, надо бы подправить, – сказала она, будто извиняясь. – Жаль, гитары здесь нет…

Я вспомнила, что накануне отъезда она хотела взять с собой гитару, но я запретила, посчитав, что лишний багаж нам ни к чему.

– Тебе не нужен аккомпанемент, – улыбнувшись, заверил Леша. – У тебя голос… сказочный. А я и не знал, что ты пишешь песни…

Я потерла лоб. Нужно что-то сказать, как-то прокомментировать, похвалить… Но сердце сжалось в тоске, слова застревали в горле.

Я довольно часто размышляла о том, что логика и целесообразность не оставляют Истинным Фигурам возможности по-настоящему прочувствовать положение Пешек, которых обычно вербуют прямо на Досках. Пешки всегда – расходный материал, пушечное мясо, которое необходимо в некоторых случаях, чтобы выиграть Партию. Жертвовать Пешками принято с начала времен, поскольку их сравнительно легко заменить новыми.

Но я почему-то никогда не задумывалась о том, что Пешки сами прекрасно знают об уготованной им судьбе. И хорошо понимают, кто они в этой Игре. Я наивно полагала, что они не думают о том, что их ждет. И всего лишь одна песня, спетая Таней, вдруг открыла мне глаза.

Если вдуматься, действительно – почему они рискуют своими жизнями, сражаясь за нас? Более того – за Игрока, которого они никогда не видели? Ведь, судя по всему, они знают, что им не стать Высшими Фигурами, что их век может оказаться недолог, что в случае необходимости ими пожертвуют не задумываясь.

Что ими движет? Жажда знаний, власти, приключений? Относятся ли они к Игре так же, как мы, Фигуры? Ведь для нас Игра – это работа, череда задач, которые нужно решать. А для них – это игра со смертью. Мы после физической гибели на Доске возвращаемся в «Ящик», мы прекрасно знаем, что нас ждет за чертой, поскольку мы практически бессмертны. Но люди?.. Ведь они не знают…

Да, им неоднократно объясняли суть Игры и предупреждали о том, что их, возможно, ждет гибель. Да, они сделали свой выбор. Но мы-то не рискуем своим существованием, ликвидируя Прорывы. И какое мы имеем право посылать их на смерть, используя в своих целях?

У меня разболелась голова. Я чувствовала себя отвратительно, сердце сжималось так, что хотелось выть. Но вместо того, чтобы предаваться апатии, я поднялась и посмотрела на девушку, которая, обхватив ноги, сидела, прислонившись к борту лодки.

– Замечательная песня, Таня. – Я отвернулась. – Мне надо попробовать связаться с Анатолием, посидите пока здесь.

И я пошла в сторону леса, пытаясь выбросить мрачные мысли из головы.

Я смотрел на Шкалу Силы и нервно покусывал нижнюю губу. Внутри разливался мерзкий холод. Стрелка зашла в красную зону и стояла на максимуме, а это могло означать лишь две вещи. Первая – какой-то из Прорывов еще не закончился и идет сражение. И вторая – мы где-то проиграли Партию.

Прошло еще слишком мало времени, сказал я себе. Еще слишком рано для проверки результатов. В конце концов, Прорыв мог длиться очень долго – я слышал, что однажды наши Фигуры сдерживали нападение врагов двое суток, правда, это случилось на другой Доске. Я же обычно справлялся за час, максимум – два.

Подошел Барри, молча взглянул на прибор и поджал губы.

– Где Пешки? – спросил я, создавая сигарету и закуривая.

– Спят, – коротко ответил Слон.

Да, хорошо бы поспать, я чувствовал себя как выжатый лимон. Но теперь не заснуть. Мне нужно точно узнать, что с другими группами.