Дирижабли на войне - В. А. Обухович

учитель лейтенант Штикер ответил: «Нет». К сожалению, я оказался прав. Несколько дней спустя, 3 сентября 1915 года, я стал свидетелем гибели L-10 под командой лейтенанта Штикера именно по этой причине.

А вот второй случай, имевший место опять-таки при возвращении из бомбардировочного полета на Англию, при котором наш корабль подвергся жестокому обстрелу зенитной артиллерией. Ко мне явился такелажмейстер и доложил: «Из двух средних отсеков совершенно вышел газ». Это, впрочем, давно уже было обнаружено штурвальным высоты. «Я не могу больше держать пять тысяч метров — вынужден спускаться», — сказал он. Дифферент корабля на нос становился все больше и больше. Хорошо… Тогда я должен возможно точнее определить положение точки, где мы упадем в море. Однако я напрасно надеялся — мне некогда было произвести свои расчеты, так как корабль грозил разломиться пополам. Я стоял с Шиллером и слышал стоны и треск в каркасе… Так как средние отсеки были разбиты, то прочность каркаса нарушилась.

Шиллер нашел еще в себе, к моему изумлению, юмор отчаявшегося человека, задав мне вопрос: «Чем вы желаете командовать, когда мы разломимся, — кормой или носом?» Последовал ответ: один из стрингеров сломался с протяжным треском…

Внезапно мне или Шиллеру, или обоим одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Мы взглянули друг на друга и воскликнули: «Якорный канат!» У нас был длинный якорный канат в передней части коридора. Стремительно несемся по килевому коридору и разматываем канат. Натягиваем его между фермами, расположенными в месте опустевших баллонов, перекрещиваем канат по разным направлениям. Укрепляем посредине корабля все запасные части: баллон от сжатого воздуха, слесарные инструменты, постепенно тяжелее становится средняя часть… Постепенно усиливаются стержни каркаса… Между тем еще и третий отсек полностью опорожнился от газа… Но корабль уже идет без дифферента».

Фон Буттлару удалось и на этот раз довести свой тяжело поврежденный корабль до базы с середины Северного моря. Приведенные отрывки дают достаточно полное представление о тех тягчайших положениях, из которых приходилось выходить экипажам германских дирижаблей в Первую мировую войну.

7 сентября 1915 года армейцы, улучив момент, напомнили англичанам о своем существовании. LZ-74, LZ-77 и SL-2 удачно атаковали Лондон, Саффолк и Эссекс. Они оставили после себя 18 убитых и 39 раненых. Правда, в конце полета не повезло SL-2 — он получил незначительные повреждения при посадке. Не совсем удачно слетал и LZ-74 — на подходе к цели он был атакован самолетами и ему пришлось сыпануть бомбы в поле. В качестве баз для нападения на Англию эти дирижабли использовали воздушные порты Брюсселя и Мобежа, а также эллинги около Намюра, предоставленные морским ведомством.

8 сентября особенно отличился L-13. В два часа пополудни он плавно отошел от причальной мачты авиабазы Хаг и взял курс на Лондон. Во избежание повторения неприятностей, которые случились с кораблем во время предыдущего рейда, двигатели L-13 были перебраны и несколько раз проверены в испытательных полетах. Командирское место на мостике в этот раз занял капитан-лейтенант Генрих Мати, бывший командир эскадренного миноносца, добровольно перешедший служить на дирижабли со дня создания Дивизиона воздушных кораблей. По мнению Штрассера, Мати был самым опытным и способным офицером его части. Это мнение разделяли все без исключения офицеры.

Генрих Мати и дирижабли взрослели одновременно. Еще подростком Мати поднимался в небо на привязных аэростатах и воздушных шарах. Первый опыт управляемых полетов на летательных аппаратах легче воздуха он получил на мягких дирижаблях задолго до начала Первой мировой войны. Мати был прекрасно знаком с возможностями и недостатками дирижаблей, как говорят летчики, «чувствовал» их и мог подчинять этих неповоротливых воздушных монстров своей воле. Мати никогда не был «небесным гусаром», но рисковал всегда, когда был уверен в своей правоте и успехе задуманного им предприятия. Так, однажды перед вылетом на бомбардировку Британских островов он приказал снять с цеппелина все пулеметы и запас патронов для того, чтобы взять побольше бомб. На удивленные вопросы сослуживцев Мати отвечал: «Англичане еще не научились летать ночью, а против зениток пулемет не защита».

Несмотря на то что Штрассер очень ценил Генриха Мати как командира дирижабля и считал его своим близким другом, их взгляды на массированные налеты на Англию были диаметрально противоположными. Штрассер полагал необходимым значительно уменьшить интенсивность рейдов до тех пор, пока не будут построены цеппелины с увеличенным потолком полета. Его точка зрения основывалась на весьма печальных фактах — только за 1915 год из-за боевых действий противника было потеряно 10 дирижаблей, 160 аэронавтов погибли. Мати был уверен в обратном: «Да, мы несем тяжелые потери. Да, материальный урон, который наносят противнику наши бомбардировки, незначителен. Но наша помощь фронту заключается не только в этом. Для того чтобы защитить Британию даже от одиночных рейдов, англичанам приходится держать на островах целую армию, которая в случае прекращения бомбардировок немедленно окажется на Западном фронте. Вряд ли германские солдаты, сидящие в окопах под Верденом, будут нам за это благодарны». Точку в затянувшейся дискуссии — продолжать ли налеты на Англию или отложить их до тех пор, пока дивизион не получит новые корабли, поставила осенняя непогода. Цеппелины замерли в эллингах, а Штрассер, Мати и другие офицеры-воздухоплаватели получили возможность заняться совершенствованием тактики и стратегии массированных бомбардировок Лондона и других крупных промышленных центров Великобритании.

В ходе своеобразных «научно-практических конференций» командиры дирижаблей делились своими взглядами на будущее этого нового вида оружия, обсуждали тактические приемы и делились «маленькими хитростями», помогавшими обмануть неприятеля и невредимыми вернуться домой, которые в достатке имелись у каждого, кто не раз водил свои громадные корабли в ночные рейды. И здесь Генрих Мати оказался на высоте. В частности, он первым предложил отказаться от прежней тактики уклонения от лучей прожекторов, которая заключалась в постоянной перемене курса полета, так называемом «слаломе». Лавирование позволяло довольно легко уходить от сопровождения прожекторными установками, но очень сильно мешало работе бомбардира, который не успевал вносить поправки в данные для бомбометания, в результате чего и без того невысокая точность ночных атак становилась практически нулевой. Мати считал, что лучшей защитой дирижабля от зенитного огня является скорость, и поэтому настаивал на том, что на цель следует выходить по прямой, имея ветер в корму, сокращая тем самым время нахождения в зоне обнаружения и поражения средствами ПВО.

Генриху Мати принадлежала идея довольно остроумной «ловушки» для английских зенитчиков. Для того чтобы сбивать с толку расчеты прожекторов и орудий, он предложил экипажам дирижаблей иметь на борту комплект сигнальных ракет белого цвета. Дело в том, что точно такие же ракеты использовали пилоты истребителей-перехватчиков для