Жаркий поцелуй - Дженнифер Арментроут

Его душа распространялась вокруг него, просачиваясь через переднюю часть такси, скользя по приборной панели и выползая через окно.

— О боже, — прошептала я, чувствуя, как кровь отливает от лица. — Водитель одержим.

Как только слова сорвались с моих губ, Морис дернул руль вправо. Взревел клаксон. Взвизгнули шины. Он нажал на тормоза, разворачивая нас и едва избегая столкновения с задней частью грузовика службы доставки. Серия быстрых маневров, и несколько машин оказались между нами и одержимым водителем такси.

Я уставилась на Мориса.

— Черт возьми, ты классно водишь для пожилого человека.

Морис продолжал крепко держать руль, но улыбнулся в знак признательности.

Секундой позже мы находились на нашем съезде, летя по дороге. Юкон занесло, когда он резко повернул вправо, и я, вскрикнув, схватилась за ручку над дверью. Морис вдавил педаль газа до самого пола, и тяжелый автомобиль рванул вперед. Мы на бешеной скорости достигли узкой двухполосной частной дороги.

И мы были не одни.

Такси мчалось за нами, перестроилось на полосу с противоположным движением и медленно настигало нас. Сердце подскочило к горлу, когда я посмотрела в такси.

Чернота души мужчины исчезла, обнажая бледное, пустое лицо. Человек был на автопилоте, целиком во власти овладевшего им демона.

Овладение, следом за убийством, являлось одним из худших преступлений, и, согласно Закону Равновесия, было запрещено. Люди целиком теряли свободу воли, когда демон вдыхал в них свою сущность, овладевая ими. И это могли сделать только Верховные демоны.

Это Рот? Казалось вероятным, поскольку он был единственным Верховным демоном, которого я видела, за исключением того, который двигался слишком быстро, чтобы я могла быть уверена. Ужас наполнил мой живот свинцом. Рот овладел тем человеком, потому что я отказалась прекратить ставить метки?

Если так, то я только что подвергла жизнь Мориса опасности. Гнев и чувство вины кружили внутри меня, заставляя сжимать руки, пока ногти не врезались в ладони.

Неожиданно такси пронеслось рядом с нами. Морис смотрел строго вперед, но у меня в горле рос крик. Мышцы напряглись, словно тело уже знало, чего ожидать.

Морис свернул. Два колеса съехали с дороги, перемалывая грязь. Но, о боже, слишком поздно. Я плотно закрыла глаза, ужас схватил меня мертвой хваткой.

Такси врезалось в нас.

Удар был оглушительным.

Металл затрещал и уступил место вспышке белого, которая отбросила меня в сторону, а потом резко вернула назад. За секунду до того, как подушка безопасности ударила меня в лицо, я увидела размытые деревья, несущиеся к передней части машины.

Господи благослови Мориса, потому что каким-то образом, даже с подушкой безопасности перед лицом, он выкрутил руль, развернув машину так, что в толстый ствол старого дерева врезался багажник машины, а не капот. Но толчок, отшвырнувший нас назад, был не менее сильным.

Когда мы, наконец, перестали двигаться, я была уверена, что мое сердце остановится.

— Морис! Морис! — Я нажала на выпуск воздуха из подушки безопасности, кашляя от белых хлопьев пыли. — Ты в порядке?

Он откинулся назад и кивнул, несколько раз моргнув. Белый порошок облепил его щеки, но, за исключением тонкой струйки крови под носом, он выглядел нормально.

Переключив внимание на другую машину, я дрожащими пальцами отстегнула ремень безопасности. Весь перед такси представлял собой груду искореженного металла.

В лобовом стекле зияла дыра размером с тело. Мазки темно-красной субстанции покрывали края разбитого стекла и забрызгали капот.

— О боже, — простонала я, расстегивая ремень безопасности. – Наверное, водителя выбросило.

Пытаясь достать рюкзак, чтобы взять сотовый, я долбанулась о проклятую подушку.

Мне нужно было позвать кого-нибудь на помощь. Несмотря на то, что таксист врезался в нас, он был одержим и совершенно не отвечал за свои действия.

Он был невинным человеческим существом, и я должна была что-то сделать. По этой дороге редко кто проезжал...

Окровавленное искалеченное лицо появилось снаружи у пассажирского окна. Я дернулась назад, подавив крик. Меня резко затошнило. Лицо, о боже, лицо было искромсано.

Разбитое стекло впилось в щеки. Куски плоти были содраны. Ручейки крови стекали по лицу, словно дождь. Один глаз почти выпал. Нижняя губа едва висела, а голова наклонилась под неестественным углом. Чувак должен был быть мертв, или, по крайней мере, в коме.

Но он все еще ходил.

Ничего хорошего это не сулило.

Он схватил ручку и дернул, срывая дверь Юкона с петель. Откинул ее в сторону и потянулся внутрь, нацелившись окровавленными руками прямо на меня.

Морис обхватил меня за плечи рукой, и я с трудом выбралась с сидения, но проклятый одержимый все приближался. Облокотившись на Мориса, я согнула ноги и ударила обеими ступнями по изодранной рубашке мужчины.

Одержимый упал, но тут же снова вскочил, решительный и целеустремленный. Ухватил меня за щиколотку и дернул, вытаскивая из машины. Кровь пузырилась из его рта, из долбанной дыры в горле.

Закричав, я вцепилась в коробку передач. На секунду мое тело оказалось в воздухе, наполовину снаружи Юкона. Одержимый тянул меня, словно собираясь разорвать пополам.

Морис бросился вперед и рванул на себя крышку бардачка. Блеснул черный металл, а потом внутри машины раздался взрыв. Одержимый дернулся и отпустил мою ногу. Я ударилась о сидение и центральную консоль. Тупая боль пронзила тело. Едкий дым жег глаза.

Одержимый застыл со смертельной дырой от пули посреди лба, его глаза остекленели.

Затем его голова завалилась назад, рот открылся. Из него вырвался нечеловеческий вопль — нечто среднее между детским криком и собачьим воем.

Из распахнутого рта повалил красный дым, наполняя воздух грязью и зловоньем. Он продолжал идти, пока не зазмеился последний завиток и не сформировалось облако светящегося тумана.

Одержимый опрокинулся, но облако продолжило расширяться. Внутри него образовалась форма. Выдавились пальцы и руки, словно нечто искало способ выбраться.

Субстанция неожиданно подалась назад и сформировала длинную овальную фигуру, почти как голова. Она качнулась к нам, и на меня накатила паника. Это существо так просто не умрет.

Вершины деревьев позади субстанции начали сотрясаться, будто сквозь лес продиралась Годзила. В этот момент мне казалось возможным все. Ветви качались вперед-

назад, стряхивая последние, еще не опавшие листья. Они слетали дождем, заволакивая небо приглушенными коричнево-зелеными цветами. Надвигалось что-то большое.