Принцесса гламура - Мелани Рокс

– Но не твоя собственность. У меня своя жизнь, и я вольна решать, с кем и как ее прожить. – Бенедикт направилась к двери.

– Собралась к нему? – со злостью спросил Джозеф.

Впервые в жизни отец разговаривал с ней в таком тоне. Бенедикт на мгновение замерла, но затем набралась решимости и открыла дверь.

– Да. Я должна попросить у него прощения.

– Не смей унижаться перед этим человеком! – приказал Джозеф, но Бенедикт больше не желала исполнять его волю.

Никогда еще она не была так тверда в своем решении. Она чувствовала в себе не просто желание, а жизненную потребность встать перед Ником на колени и вымолить у него прощение. За поступок отца и за то, что не поверила ему. Боже, как она могла усомниться в честности любимого? Неужели ее любовь настолько хрупка, что не выдерживает малейшего толчка судьбы?

Простит ли ее Ник? Хватит ли ему великодушия и любви, чтобы принять ее?

– Прощай, папа. Надеюсь, ты больше не станешь лезть в мою жизнь со своими «благими намерениями».

– Что ты имеешь в виду? – Голос Джозефа дрогнул.

– Завтра же я соберу свои вещи и уеду.

– Куда?

– Пока не знаю. – Бенедикт пожала плечами и с безразличным видом посмотрела в окно. – Но больше я не стану спрашивать у тебя совета.

– Бенедикт!!! – крикнул ей вслед отец, но она ушла, так и не обернувшись.

Бенедикт предстояло важное дело, от исхода которого зависела вся ее жизнь.

Ник невольно чертыхнулся, когда в дверь позвонили. Он только что зашел в домашнюю лабораторию, чтобы проявить отснятые за вчерашний день пленки, а тут принесло незваных гостей.

Он никого не ждал, а потому шел к двери, настроившись отшить очередного распространителя какого-нибудь дешевого барахла. До чего же эти агенты, менеджеры, консультанты и коммивояжеры его достали! Неужели они всерьез полагают, что их никчемная продукция кому-то нужна? Или им нравится дурить людям головы, убеждая их в том, что они будут во сто крат счастливее, приобретя чудо-веник или новомодный фен?

– Кто там? – спросил он из-за двери.

– Это я, – ответила гостья, а чуть позже добавила: – Бенедикт.

В этом не было необходимости. Ник с первого звука голоса угадал, кто стоит за дверью. Вот только каким чудом Бенедикт оказалась на пороге его квартиры, оставалось только гадать.

Он отворил дверь.

– Привет. Ты занят? – робко спросила Бенедикт, не решаясь переступить порог.

– Немного, – покривил душой Ник.

– Я… я могу зайти позже, – растерялась она.

– Ни в коем случае. Заходи. – Ник отступил в сторону, дав Бенедикт возможность пройти внутрь.

– Надо же, только сейчас осознала, что соскучилась не только по тебе, но и по твоему жилищу, – сказала Бенедикт, оглядываясь по сторонам и не зная, как приступить к важному разговору. – Ты неважно выглядишь. Плохо спал? Все работаешь? – Она понимала, что несет чепуху, но слова сами собой слетали с ее языка.

Боже, почему она говорит совсем не то, что нужно?! А Ник тоже хорош. Стоит перед ней с таким удивленно-растерянным видом, словно она только что вышла из пены морской.

– Бенедикт, ты… ты что-то забыла у меня?

Ник тоже мысленно ругал себя за бестолковость. Он тысячу раз представлял их встречу, готовил речи, пылкие признания в любви… Такие, услышав которые, Бенедикт никогда не сможет уйти. Почему же сейчас он стоит перед ней как истукан?

– Ник…

– Бенедикт…

Они одновременно подались навстречу друг другу.

Еще мгновение – и они заключили бы друг друга в объятия, но какой-то невидимый барьер помешал им сделать это. Так они и замерли в шаге друг от друга.

Бенедикт опустила глаза и наконец сказала:

– Ник, простишь ли ты меня когда-нибудь?

– За что? – глухо спросил он.

Он видел, что Бенедикт трудно, но не смел мешать ее «взрослению». Возможно, ей впервые приходилось не только признавать свои ошибки, но и молить об их прощении.

– Я не поверила тебе. Я думала… думала, что это ты отдал снимки в журнал.

– Это было самое простое решение, – резонно заметил Ник, с интересом и внутренним волнением наблюдая за Бенедикт.

Ее губы дрожали. Сплетенные пальцы побелели от напряжения. Вся фигура Бенедикт кричала о ее страдании и самопреодолении.

– Но я должна была защищать тебя, а не обвинять. Ник, прости меня.

– Я тебя уже давно простил, – тихо сказал Ник. Он осторожно поднял двумя пальцами ее подбородок и заглянул девушке в глаза. – Я ведь люблю тебя, Бенедикт.

– Я тоже люблю тебя, Ник. Но эта история… сможем ли мы забыть ее? Не станет ли она вечным укором мне и столбом на нашем пути?

– Это зависит от нас самих, – вздохнул Ник. – Готова ли ты начать все сначала?

– Да, – выдохнула она, завороженно глядя в его глаза и растворяясь в янтарном блеске. – А ты?

– Думаю, да.

Наконец Ник сделал шаг вперед и обхватил талию Бенедикт обеими руками. Долгожданный страстный поцелуй помог обоим справиться с напряжением и неловкостью, вызванными разлукой.

Когда Бенедикт оторвалась от губ Ника, то встретила его потемневший взгляд, полный любви и желания. Однако она пока не могла отдаться своим чувствам. Прежде она должна сказать ему всю правду. Между ними не должно оставаться преград. Не только вещественных, но и духовных. Без искренности и откровенности невозможно построить чистые, крепкие отношения. Даже если влюбленные едва сдерживают поводья собственной страсти.

– Ник, я должна тебе кое в чем признаться, – начала Бенедикт. Теперь, когда она чувствовала тепло его рук, говорить стало во много раз легче. – Историю с «Гео» придумал мой отец. Это он подкупил Филдинга.

– Я знаю, – спокойно ответил Ник, и Бенедикт едва не упала в обморок от всплеска чувств.

Как, Ник знал о махинациях ее отца и ничего ей не сказал?! Но почему? Почему он молча сносил ее обвинения и оскорбления, вместо того чтобы рассказать правду и назвать истинного виновника происшедшего?

– Нам с Фабианом сказал об этом сам Филдинг… – Ник усмехнулся, словно вспомнил забавный случай из жизни. – А ты откуда знаешь?

– Фабиан оказался смелее тебя, – ответила Бенедикт, все еще не понимая мотивов Ника.

– Гадаешь, почему я не выдал твоего отца? – спросил он.

Бенедикт кивнула.

– Я был уверен, что ты мне не поверишь. Более того, назовешь клеветником. Джозеф для тебя – не просто отец, он почти что божество. Я сразу это понял, едва увидел, каким восторженным взглядом ты смотришь на него. Странно, что ты поверила Фабиану. Наверное, потому что он в этой истории – лицо незаинтересованное.