Победителей не судят - Герман Иванович Романов

— Постой, а если экипажи на броненосцах будут английские?! Не могут они столько времени ждать, ведь идет эскадра Рожественского, а ее «тормознуть» уже не удастся — Африку обогнули, а Мадагаскар французский, к тому же бухту Носси-Бэ уже покинули.

— Так не могут англичане под японским флагом воевать…

Адмирал осекся, поглядев на ехидную улыбку Фока. И налил себе коньяку, выпив молча бокал. Прохрипел:

— Ты прав, запишутся якобы «охотниками», это никто не запрещает. Ой, как плохо! Надо телеграмму в столицу слать!

— Полтора месяца еще есть, мы должны успеть встретить эскадру Рожественского, и начать наступление в Корее. Так что мы получим три новых броненосца, японцы два — даже чуть усилимся.

— Хорошо, но мало, на море много случайностей, а они порой гибельны. А нам к весне нужно сделать так, чтобы в нашей конечной победе уже никто бы не сомневался.

— Тогда прибегаем к резервному варианту и форсируем события?! В конечном итоге, ты сам знаешь, во что обошелся нам союз с Антантой, и чем для России все закончилось в 1917 году!

— Ты прав, нет у нас выбора, или мы их, или они нас!

Глава 26

— Я тебя обожаю, мой повелитель!

На какую-то секунду супруга прижалась к нему локтем и шепнула на ухо — глаза китаянки блестели. Последние три недели, после того как врачи установили беременность, поведение Елены Борисовны начало изменяться, причем настолько радикально, что Фок даже стал за нее бояться. И ее саму тоже, если ответить искренне, положа руку на сердце.

Нет, как любящая жена она была выше всяких похвал, с такой сумасшедшей заботой, любовью и опекой Александр Викторович еще в жизни не сталкивался, ни в той, ни в этой. Верность запредельная, супруга словно чувствовала его каждую свободную минуту и тут же была рядом с немым вопросом в глазах — «могу я чем-нибудь помочь?!»

Елена Борисовна стала идеальной женой, о которой можно было мечтать всю жизнь, если бы не одно «но» — непонятно откуда-то взявшаяся у нее жестокость, порой запредельная и непонятная. Молодая женщина превратилась в правительницу прямо на его глазах, причем процесс этот был постепенный, шажок за шажком, просто сейчас, готовясь к материнству, это стало намного заметнее в молодой женщине.

Особенно в Мукденском дворце, где она оказалась полной властительницей, как и в самом огромном по местным меркам городе — русские власти «зоны отчуждения» открыто не вмешивались в маньчжурские дела, всячески помогая по приказу наместника.

Е Лен — а так ее именовали на местный лад, имея фактический «карт бланш» от Цыси, вместе с именным указом, стала самыми драконовскими мерами наводить порядок, причем крови совершенно не боялась, что откровенно пугало Фока. В трех крупных городах — Мукдене, Ляояне и Инкоу — были выжжены каленым железом, причем отнюдь не фигурально, все курильни опиума, с которыми императорская власть фактически не боролась, ибо проиграв «опиумные войны» Англии, китайские власти были вынуждены смириться с этим злом.

Но в Маньчжурии началась самая яростная борьба с опиумом, не на жизнь, а на смерть, как только его двум его «Чжанам» — генералам Сюну и Цзолину, удалось набрать и подготовить надежные войска — первому маньчжурские батальоны, второму полицию и стражников. И. главное, страшных «джи-даев», носящих черную униформу. Вот это название Фок дал им лично, вспомнив однажды просмотренный фильм — и оно к его искреннему удивлению, быстро прижилось. Аналог жандармерии стал наводить беспредельный ужас на проворовавшихся цинских чиновников и слившихся с ними в коррупционной связке местный криминалитет.

Кто успел сбежать за «Стену», бросив все имущество, тому изрядно подфартило — оставшимся крупно не повезло — каждый день на площадях городов таких после следствия и суда насмерть забивали палками, а все их «неправедно нажитое» достояние подлежало конфискации в пользу казны. Пойманных на месте преступления воров и грабителей никогда не судили, тут же исполняли предписанную по закону казнь.

Фок прекрасно понимал, что без твердой и решительной власти установить порядок никогда и никому из правителей не удалось за всю историю, а потому смирился с запредельной на его взгляд жестокостью. В то же время отмечал, что под «раздачу» попадали исключительно китайцы и связанные плотно с ними маньчжуры, не признавшие с самого начала «северных Цин» в лице его супруги, ненавистной христианки, его самого и «отступника» князя Чуна. Вот такая оппозиция искоренялась особенно безжалостно — и «липовых дел» можно было им не «шить» — собранные с населения всевозможными поборами налоги на три четверти исчезали в их бездонных карманах. А оставшаяся четверть доходов непонятно куда тратилась, серебро буквально «растворялось». Казнокрадство просто фантастическое, о таком олигархические власти в 21-м веке могли только мечтать.

И никаких наказаний прежде не было, но зато сейчас все пошло согласно поговорке про кота и Масленицу!

Но у любой палки два конца — опиум давал британцам колоссальные доходы. Так что следовало ожидать двух вещей — вначале англичане попробуют договориться «по-хорошему», а когда это не выйдет, то прибегнут к «плохому» варианту, попросту убьют, так как переворот со сменой режима организовать им не получится…

— Ты сама обворожительна, — Фок на секунду сжал ее тонкие пальцы, она тут же ответила пожатием, продолжая на него восторженно смотреть влюбленными глазами.

Александр Викторович был в парадном мундире, с широкой алой лентой через левое плечо. Наместник вручил ему присланные из Петербурга крест и звезду ордена Святого Александра Невского с мечами, а супруге знак 2-й степени, или малый кавалерственный крест ордена Святой Екатерины — небольшой медальон, усыпанный маленькими бриллиантами, приколотый к платью на розовом банте смотрелся на китаянке великолепно.

— Великий князь сказал, что скоро я сменю этот орден на другой, тот крепится к ленте, как у тебя, — Елена произнесла слова тихо, но для Фока они прозвучали набатным колоколом. Обещание 1-й степени говорило о многом — этот знак вручался только правящим особам, или принцессам, принадлежавшим к династиям, сидящим на престолах.

Значит, император склонен признать их как «северных Цин», следует дождаться только решения Цыси — в Пекине все к этому и шло. Старуха пока играла относительно честно, и сама активно «зачищала» будущих деятелей революции, которые стали непонятно от чего умирать. Да и свою Бэйянскую армию готовила именно к «внутренней войне», начав свозить арсеналы на север, и не жалея денег на монархистов. А вот юг, где появится в будущем гоминьдан, финансировался по остаточному принципу, причем, в первую очередь «подкармливали» те провинции, где идеи