Странные вещи - Эли Браун

Воздух был насыщен удушливым дымом, и Клевер на бегу закрыла рот платком. Оглянувшись через плечо, она увидела, что Цапля вдруг припала к земле и уменьшилась, став с нее ростом. Несмотря на это, огненной птице хватило нескольких шагов, чтобы сократить расстояние между ними.

Спотыкаясь, Клевер скатилась вниз по склону в надежде, что там окажется река. Но на дне оказался лишь пересохший ручей, а точнее, поблескивали несколько оставшихся от него мелких луж. Девочка ступила на его скользкое от водорослей дно, а Цапля была уже близко. Увидев перед собой поваленное бревно, Клевер бросилась к этому естественному мосту, надеясь укрыться на другой стороне.

Но не успела она перебраться, как Цапля, перепрыгнув овраг, отрезала ей путь. Птица снова стала огромной и сияла, словно упавшее на землю солнце. С пронзительным криком Цапля взмахнула крыльями – во все стороны полетел опаляющий ветер, обжигая стволы деревьев вокруг. Клевер отшатнулась от жара, оступилась и свалилась с бревна, тяжело рухнув на камни внизу.

– На помощь! – закричала девочка. – Кто-нибудь, помогите, пожалуйста!

Под взглядом нависшей над ней Цапли Клевер чувствовала себя рыбкой на илистой отмели. Воздух обжигал легкие. Она откатилась к валуну в попытке укрыться, но пылающие когти Цапли вонзились рядом с ней в жидкую грязь, струей горячего пара отрезав путь к побегу. Бежать было некуда. Клевер поняла, что настал ее последний час.

Цапля вонзила свой обжигающий клюв Клевер прямо в сердце.

Клевер попробовала закричать, но страшная боль парализовала ее.

Цапля клюнула еще дважды, от ее молотообразной головы во все стороны летели искры, как в кузнице. Но, несмотря на адские страдания, сердце Клевер отказывалось останавливаться.

Не было ни крови, ни запаха обгоревшей кожи. Цапля озадаченно склонила голову набок и еще раз попробовала клюнуть, но ее клюв просто исчез в груди Клевер. Птица захлопала крыльями и издала долгий, тоскливый крик. Непостижимо, но Клевер осталась в живых.

Когда Цапля собиралась нанести очередной удар, рядом появился Уиллит с зажатой в зубах тлеющей спичкой.

В руке он крутил цепь с железной шкатулкой на конце, в которой раньше хранился Уголек. Не дожидаясь, пока Цапля повернется в его сторону, он с силой раскрутил цепь и выбил Уголь из птичьей груди.

Пылающая птица скукожилась, как догорающая свеча, и скрылась в столбе белого дыма. Огненная Цапля бесследно исчезла.

А Уголек, упав на землю, немедленно начал чадить, разгораться, пытаясь создать новое воплощение Цапли, но Уиллит поспешно бросил его в шкатулку. Тряся обожженными пальцами, он запер ее и привязал цепь к поясному ремню. Клевер пыталась подняться на колени, а бандит вынул длинный нож.

– Еще одна Спичка истрачена, детка. Я не стану пускать пулю тебе в колено, но так будет даже больнее.

– Чего вы от меня хотите? – просипела Клевер. От пережитого шока она обмякла и не могла бежать.

– Ты нужна не мне.

Едва Уиллит схватил ее за щиколотку, как в голову ему врезался невесть откуда появившийся Ганнибал – вихрь из перьев и шпор.

Уиллит взвыл и стал лупить по Ганнибалу, но тот, словно фурия, вцепился ему в волосы. Уиллит на ощупь попытался пырнуть его ножом, но промахнулся – и алый разрез появился у него самого над бровью. Бандит сыпал проклятьями, кровь заливала ему глаза. Не заметив, что цепь со шкатулкой упала с его ремня, он поковылял к лошади, а Ганнибал продолжал клевать его в спину. Где-то протрубил рог – но Уиллит уже пришпорил лошадь и поскакал прочь, вытирая на ходу рукавом кровь с лица.

– Ура! – крикнул Ганнибал. Петух был помят, но явно радостно возбужден событиями дня. – С трудом добытая победа! – прокукарекал он.

– Но как? – Клевер ощупывала те места, куда ее клевала Цапля, боясь наткнуться на зияющие раны. Однако ее кожа была целехонька. И она совсем не чувствовала боли. Рубашка обгорела, но на коже не было ни пятнышка.

– Истинная доблесть! – провозгласил Ганнибал.

– Я должна была сгореть, – простонала Клевер. – Как Барсук, как те люди.

– Но ты жива, – Ганнибал рассмеялся, – для новых сражений! Видишь ли, ты не просто оказалась сильным противником, ты – самое настоящее решение проблемы с ужасной Цаплей. Ты – наше главное сокровище и доказала это…

– Ш-ш! – прошипела Клевер, прячась в овраг.

Дорога была совсем рядом, и она боялась, что их услышат. Оказывается, когда охваченная ужасом Клевер неслась, не разбирая пути, она описала широкий круг и вернулась к разбитой повозке. Она застегнула куртку, прикрыв испорченную рубашку, и подняла цепь, которую обронил Уиллит. Шкатулка с Угольком была размером не больше яблока, она потрескивала и позвякивала, как выкипевший чайник.

Клевер и Ганнибал прокрались по небольшой насыпи, таща шкатулку за собой на цепи. Сквозь заросли придорожной малины они рассматривали обломки на дороге.

Подвода была полностью разбита. После Сюзанниного припадка ярости окрестные деревья остались почти совсем без коры, а некоторые и вовсе попадали, обнажив вырванные из земли корни. Но сейчас было очень тихо. Бандитов нигде не было видно.

– Покараульте, – шепнула Клевер и шагнула к дороге.

– С ума сошла? – прошипел Ганнибал.

– Мы должны забрать диковины, – отрезала Клевер. – Не можем же мы оставить их браконьерам.

Над дорогой клубился дым лесного пожара. Под одним из ящиков Клевер заметила свой заплечный мешок. Она осторожно подошла к обломкам подводы.

Ганнибал потянул девочку за штанину.

– Браконьеры обескуражены, но это временно. Они вернутся…

– Тише! Вон она, – Клевер показала на Сюзанну, которая карабкалась по разбитым доскам. Кукла подобрала ружье, смяла дуло, как лакричную палочку, а потом ударила им по земле, разбив приклад. Отбросив ружье, Сюзанна остановилась, словно раздумывая, что бы еще разгромить.

Постепенно Кукла успокаивалась. Ей самой тоже изрядно досталось. Одна из ее рук была почти оторвана, из дыр на животе торчали клочки шерсти. Глаз-пуговица висел на ниточке, и от этого казалось, что кукла плачет. Ее ярость, казалось, улеглась, и теперь, не стремясь к разрушению, она бродила среди обломков в поисках чего-то определенного.

– Ей нужна ее коробка для сигар, – догадалась Клевер.

Сюзанна, увидев девочку, выпрямилась и приготовилась к драке. Она схватила громадную расколотую доску и была, кажется, готова стереть Клевер в порошок.

– Не плачь, Сюзанна-золотце, утром дождик кончится, – поспешно стала напевать Клевер.

Разъяренная Сюзанна шагнула к ней раз, другой, но Клевер присела на корточки, как делал мистер Агат, и протянула руки к кукле, не переставая петь.

– Тучка, прочь уплыви, ты, Сюзанна, не реви.