Конвейер смерти - Сергей Самаров

– Тихо, сучонок, стрелять буду…

В этот момент открылась дверь тамбура, и вошел человек, державший в руках большое проволочное кольцо с набором отмычек. С замком он справился мастерски. Следом за ним порог перешагнул, сильно сутулясь, полковник в отставке Шмаков. А третьим был молодой парень с двумя автоматами, прикрытыми какими-то тряпками, – так, видимо, выносилось оружие из машины. Они смогли бы и еще приблизиться, но тут громиле, которого я держал на мушке, вздумалось поднять вверх руки. Я ждать результата не стал и тут же из под мышки громилы дал выстрел в первого вошедшего. Мой выстрел оказался очень звучным в тесном помещении, лишенном мебели. Молодой парень с двумя автоматами среагировал быстро, уронив один из автоматов и сорвав тряпку со второго. Патрон был уже, видимо, в патроннике, и предохранитель опущен в нижнее положение автоматического огня. И его короткая, строго в три патрона, очередь угодила громиле в грудь. Но до того, как он упал, я успел снова выстрелить, и опять удачно, свалив вооруженного автоматом противника. Однако отставной полковник Шмаков, несмотря на возраст, оказался удивительно юрким и шустрым существом. Он успел выскочить в подъезд. Я дал еще один выстрел ему вдогонку, но пуля угодила в стену лифтной шахты, а торопливый бег отставного полковника уже слышался с лестницы. Но не зная, сколько человек было в квартире, я не мог погнаться за ним, так можно было пулю в открытую спину получить. И потому я присел и приоткрыл дверь. В прихожей на четвереньках стоял Пятачок, причем стоял, отвернувшись от меня. Распахнув дверь шире, я дал ему пинка по подставленному под удар «мужскому достоинству», чем вызвал настоящий поросячий визг. Бегло осмотрев квартиру и никого больше в ней не обнаружив, я все же побежал за полковником. Но открыв дверь подъезда, увидел что «Ленд Крузер» стремительно удаляется в сторону дороги. Второго внедорожника рядом с домом уже не было. Вероятно, это была посторонняя машина – просто кто-то из жильцов заглянул домой и уехал.

Я решил вернуться к себе. Два парня, получившие по пуле из моего пистолета, были только ранены, находились в бессознательном состоянии, но пульс у того и у другого прослушивался. Громила, которому автоматной очередью разворотило грудь, не подавал признаков жизни. Пятачок смотрел на меня глазами, похожими на телескопы, и был скорее всего безопасен. Тем более что я сразу вытащил у него из поясной кобуры пистолет. Потом унес в квартиру оба автомата и только после этого позвонил генералу Кабакову с докладом о происшествии. Сергей Павлович обещал сам тотчас же приехать и привезти с собой бригаду врачей. Взять с собой следственную бригаду он не пообещал, из чего я сделал вывод, что моя миссия на этом, скорее всего, совсем не закончена и генерал Кабаков не желает, чтобы моя личность была отмечена в каких-то документах…

Раненым и травмированному предварительно была оказана первая медицинская помощь в виде перевязки и двух-трех уколов разных препаратов. Допрашивал их в присутствии врачей сам генерал Кабаков. Подполковник Разумов с майором Настырняевым помогали ему, вставляя свои вопросы. Пятачок возмущался больше других тем, что его сначала допрашивают, причем допрашивают без присутствия адвоката, а только потом обещают отправить в больницу, хотя врач сказал, что ему срочно требуется операция, причем не одна, а две. Он раньше работал юрисконсультом и все законы знает. Но в ответ на его возражения я показал на дверь, где сияло кровавое пятно с брызгами:

– Сейчас заставлю тебя собственный нос частями с двери соскребать, тогда иначе запоешь, грамотей-юрисконсульт…

Этого хватило, чтобы Пятачок сразу стал разговорчивым.

А вот второй раненый, более молодой, что внес в тамбур два автомата и на моих глазах подстрелил громилу, делал вид, что не знает русского языка и вопросов не понимает. В ответ на его бормотание «Мой не понимает…» взял со стола оперативную трубку и обратился к Кабанову:

– Ну что, товарищ генерал, я звоню Гоге, пусть он с ними на родном языке поговорит. Его вопросы они поймут. А средство для получения ответа у него есть верное – зажигалку под нос.

Оказалось, что мои слова стали вдруг вполне понятны раненому. Вспомнил он все же русский язык, хотя и говорил на нем, наверное, не часто.

Третий их подельник начал отвечать сразу, не дожидаясь угроз и каких-то жестких действий с нашей стороны. Так мы узнали, каким образом бандиты вычислили мою «нору». После моего звонка Кариму его трубка номер зарегистрировала. Карим сам был не в состоянии заниматься делами, он плохо себя чувствовал, но позвонил Аркане, и тот по своим каналам вышел на ментов, которые смогли через систему биллинга определить, где находится моя сим-карта. Поскольку биллинг дает приблизительный разброс местонахождения, порой в несколько метров, соседнюю трехкомнатную квартиру посчитали для меня одного слишком большой, а однокомнатной решили заняться. Шмаков, посланный Арканей, сидел в машине и, по телефону уточняя данные, подправлял бандитов. Громила и водитель считались у Аркани специалистами по любым замкам, и потому двери преградой не стали. Пятачок давно уже был напарником у громилы, который звал его не поросенком, а Вороном. Видимо, за бывший выдающийся клюв.

Определив место, бандиты изначально ждали меня на улице, сидя в машине за тонированными стеклами, и видели, как я пришел. Добровольцев идти в квартиру не оказалось, поэтому какое-то время препирались, что дало мне возможность сходить к соседям и проявить маленькую заботу о детях.

Мы продолжали предварительный допрос, когда одному из врачей, кажется кардиологу, которого после сердечного приступа у Карима генерал решил захватить с собой, надоело, видимо, сидеть без дела, и он сказал:

– Ну, в моих услугах здесь пока ни у кого потребности нет. Я в машине подожду, если разрешите…

– Иди, – охотно согласился генерал, не любивший публичных допросов.

Врач вышел в прихожую, я за ним. Открыл сначала дверь квартиры, потом дверь тамбура и сразу отскочил к стене, готовый к сопротивлению, но тут же был больно прижат к ней стволом автомата. Точно так же прижали к противоположной стене врача.

У меня была возможность сразу отбить ствол, направив его в стену, а второй рукой сломать челюсть спецназовцу «Росгвардии», но я увидел, что за первыми двумя в тамбур готовы ворваться еще несколько спецназовцев, и их стволы были приготовлены для стрельбы. При этом я полностью полагался на генерала Кабакова, который по долгу службы должен был бы исчерпать этот инцидент, так что не стоило «ломать копья» и челюсти!

Еще четверо спецназовцов спешно ворвались в мою квартиру. Следом за ними в тамбур вошли два полковника, один в ментовском мундире, второй в синем мундире Следственного комитета.

– Туда и этих… – распорядился ментовский полковник, показывая жирным пальцем в сторону моей квартиры, и сам прошел в дверь первым.

Нас без слов подтолкнули стволами, один из спецназовцев пожелал дать мне пинка коленом, чтобы придать скорости, но этим движением только заставил остановиться.

– Еще раз колено, сосунок, поднимешь, я тебя самого здесь же уроню… – твердо пообещал я и подтвердил слова жестким взглядом.