Ола и Отто. Столица - Александра Руда

Да, конечно, я могу все исправить, я сейчас подойду к Ирге, я его обниму, извинюсь, мы вместе пойдем к его строгому отцу, все наладится. Все наладится, разве может моя жизнь вот так внезапно развалиться?

— Ирга, — торопливо начала я, понимая, что сдвинуть меня с места сейчас не сможет даже сам Ёшка. Ужас, этот ужас я должна преодолеть, я должна…

— Ола, я не хочу, чтобы у моего ребенка не было матери, чтобы ее убили, когда она на работе, и чтобы он остался без нее! — Ирга скрылся в ванной, я перевела дух. Сейчас мы вместе поплачем, и все будет хорошо. Но муж вышел со своими гигиеническими принадлежностями в руке и кинул их в чемодан.

— Ирга, — с трудом произнесла я, пытаясь быть мудрой и рассудительной. — В тебе сейчас говорит обиженный ребенок. Да, ты пережил тяжелую потерю, но я же не боевой маг! Да, у меня бывают… неприятности на работе, но…

— Этих неприятностей, как и работы, слишком много!

— Ирга, любимый, ты сейчас говоришь словами отца, но ты же знал, на ком женился!

— Сегодня была важная встреча с моим отцом, где ты была?

Он не слышал меня, не слышал совершенно!

— Я… были обстоятельства.

— Я тебя предупредил, что отец хочет, чтобы мы приняли важное решение, мы вдвоем!

— Давай сейчас сядем рядом и примем, я же тут.

— Я уже его принял! — крикнул Ирга. — Я принял его тогда, когда ты в очередной раз сделала выбор, но выбрала не меня. И я выбрал! Я расстаюсь с тобой и уезжаю из Чистяково!

Он с силой захлопнул чемодан и затянул ремни.

— Ирга… — простонала я.

— И я не могу отделаться от мысли, — Ирга подошел к крючкам, где у нас висела верхняя одежда, и взял куртку, — что сегодня ты в очередной раз выбрала не меня, а Отто.

— Отто — мой партнер. Просто партнер по общему делу.

— А брак, Ола, это тоже партнерство. Только вкладывался в него я один. Я устал. Я очень устал.

— Знаю. — Я протянула руку, но Ирга ловко увернулся, наклонился, зашнуровывая сапоги. — Давай возьмем отпуск, проведем его вместе, поговорим…

— Поздно. Ты сделала выбор, я сделал свой. Сегодня, когда ты не пришла на встречу, ты разрушила все то, во что я верил! Я так хотел построить свою жизнь рядом с тобой, вот только… не получилось.

Ирга поднял голову и посмотрел на меня. В его голубых глазах плескалась боль и обида такой силы, что я вздрогнула, как от удара. Я не могла ничего сказать, я и дышала-то с трудом.

Муж поднял мою безвольную руку и снял с пальца обручальное кольцо. Даже когда мы расставались в прошлом, он этого не делал, что давало мне надежду. Тогда. А что остается мне сейчас?

Я вцепилась в его рубашку в последнем отчаянном жесте, но он аккуратно освободился — его собственные пальцы были ледяными, легонько оттолкнул меня, поднял чемодан и ушел.

Я осталась одна.

— Ольгерда! Ольгерда! — Я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной соседа. — Вам плохо? Может быть, вызвать из Управления Иргу?

Я потрясла головой, приходя в себя. Когда Ирга ушел, у меня подкосились ноги, и я просто съехала по косяку на пол, да так и осталась сидеть около распахнутой двери.

— Это просто слабость, — сказала я соседу. — Просто слабость…

Сосед, не слушая мои возражения, дотащил меня до кровати, подал воды и даже помог раздеться.

— У вас платье в крови, — сказал он. — И на руке через повязку кровь проступила.

— Ага, — сказала я равнодушно.

— Может, все-таки вызвать Иргу?

— Нет, он в курсе. Это работа у меня такая… Работа. Все в порядке.

Сосед, окинув меня диким взглядом, ушел. Я немного полежала на кровати, повернула голову — подушка Ирги выглядывала из-под покрывала. Я могла в точности сказать, в каком месте она осталась примятой еще после ночи.

Вскочив, я содрала с себя платье, надела свой обычный наряд, сунула ноги в сапоги, накинула шубку и выскочила из квартиры.

Ночь, как назло, была прекрасной — светила луна, легкий морозец кусал за щеки и уши, похрустывал снежок.

Я бежала в наш с Отто дом так, как будто от этого зависела моя жизнь. С грохотом влетела в помещение и упала на пороге темной гостиной.

Сонный полугном появился из своей спальни, почесывая живот.

— Что происходит? — спросил он. — Ола?! Эй!

— Он ушел, — прошептала я. — Ирга ушел от меня. Совсем. Даже кольцо забрал.

Слез не было, а в горле выросла колючка, которую я не могла ни выплюнуть, ни проглотить.

— Бедное мое золотце, — сказал Отто и погладил меня по спине.

— Он сказал, что я выбрала тебя, а не его.

— Ну и дурак.

— Что мне теперь делать? Как жить?

— Как жить, как жить… дальше жить.

— Что ты понимаешь!

Отто вздохнул и приподнял меня, чтобы раздеть. Сегодня меня уже второй раз раздевает не муж, и целовал не муж. А муж… Нету мужа.

Я оттолкнула руки Отто и прошла в свою спальню. Рухнула на кровать и отключилась.

Несколько дней я лежала на кровати, глядя в потолок, блуждая между сном и явью. Отто приносил мне чай, перевязывал руку, молчал.

В какой-то момент я поняла, что у меня болят бока и я отлежала уши, а еще очень хочется есть.

Поэтому встала, переоделась в чистую одежду, заплела волосы и вышла в гостиную.

Отто сидел за столом и мурлыкал песенку. Это означало, что он рисует проект нового артефакта. В печке трещали дрова. В комнате витал умопомрачительный запах варенья из зеленых шишек, рецепт которого Отто передала бабушка по отцу, большая затейница в плане зимней консервации.

Жизнь продолжалась.

Услышав мои шаги, Отто обернулся, окинул внимательным взглядом мой внешний вид и спросил совершенно обыденным тоном:

— Ты кашу есть будешь? Есть еще мясной салат. И чай с шишками, почувствуй себя белкой.

Я кивнула.

Отто встал, сложил листы бумаги в стопку и налил чая в мою любимую чашку.

Горячая каша со шкварками, мясной салат, варенье на блюдечке, снег за окном. Не было у меня силы воли великих отшельников, чтобы пережить горе, потом уйти в леса, выкопать землянку и жить там, обучая всех прохожих мудрым истинам. Мой циничный организм хотел хорошо поесть, принять душ и сменить белье. Мое тело, привыкшее к ежедневным физическим нагрузкам, протестовало против лежачего образа жизни. Мой разум требовал найти Иргу и долго, с наслаждением, бить его, лучше ногами. Организм был только за.

— Сегодня у нас будет генеральная уборка! — объявила я.