Демоны прошлой жизни - Екатерина Островская

Она закричала и проснулась.

Конечно, сидеть в просторном холле дома Уманского и вести разговоры под рюмку виски много сил не отнимает. Виски был хорошим и к тому же в красивом хрустальном стакане со льдом. Кудеяров сделал глоток, а потом вспомнил, достал из кармана пиджака тетрадку Сорокиной и протянул хозяину.

— Возьмите. Она ваша. Это стихи Карины.

Леонид Владимирович очень удивился:

— Я даже представить не мог, что она пишет стихи.

Открыл, начал читать и тут же захлопнул.

— Не могу пока. Но то, что я увидел, по-моему, неплохо. С точки зрения стихосложения неплохо, хотя я не специалист, но мысль и поэзия, на мой непросвещенный взгляд, присутствуют.

Павел согласился и объяснил:

— Отдаю, потому что мне кажется — все стихи вам посвящены. Да и Карина, судя по всему, спешила к вам, чтобы помочь, спасти от какой-то угрозы.

— Что мне может угрожать? — не поверил Уманский.

— Не знаю, но она была напугана. По нашим сведениям, нашелся некий украинец, который уверяет, что вы — не Уманский.

Леонид Владимирович усмехнулся:

— Заходил он ко мне. Мне показалось, это просто наивный вымогатель. Так что дал ему на пиво и отпустил.

— Вы всем на пиво даете?

— На пиво — не всем, но если человеку нужна помощь, то по мере сил стараюсь. А этот, судя по всему, из мариупольской шпаны, который слышал когда-то про такого предпринимателя Уманского и решил взять меня на фу-фу. Посмеяться. А заодно, если получится, бабла срубить.

— Так вы разве из Мариуполя родом?

— Родился я в Ленинграде, потом наша семья перебралась в Таганрог. Там я учился, женился. А Мариуполь совсем рядом. Если у вас есть время, могу рассказать, ведь вы пришли не только для того, чтобы мне стихи передать.

Павел кивнул.

Леонид Владимирович сделал глоток из своего стакана.

— Тогда наберитесь терпения. — И он начал рассказ. — Учился в Ростове, женился в Таганроге. С женой, прямо скажу, не повезло. Или ей со мной. Работал на хлебозаводе, получал немного, но мы не нищенствовали. Скандалы она закатывала постоянно. Хотя я ей зарплату отдавал полностью. Оставлял себе совсем немного, для души. Дело в том, что у меня была одна страсть — бильярд. Хвастать не буду, но шары катаю неплохо — выше среднего уровня. И вот, оставляя себе тыщонку от зарплаты, я, играя на интерес, мог сделать из нее десять тысяч за неделю, не напрягаясь. Просто часто вырываться в бильярдную не удавалось. И вот однажды, оказавшись в Ростове по делам и завершив их, я решил зайти в бильярдную на проспекте Буденного. А там уже шла игра. Какой-то мужчина без пиджака и в подтяжках раскатывал одного моего знакомого, причем ставка была как раз тысяча рублей, что по тем временам и по тем местам было просто заоблачно. Мой знакомый проиграл, все отказались играть с незнакомцем, тем более на такую крупную сумму. А я согласился… Две партии выиграл, причем после первого проигрыша мой партнер сразу увеличил ставку вдвое. А потом, проиграв еще раз, предложил не в американку, а в невскую пирамиду. И на пять тысяч сразу. Надо сказать, невская пирамида — как раз моя любимая разновидность бильярда. Выиграл я, а потом еще, еще, еще. Соперник мой оказался весьма обеспеченным человеком. После игры, пригласив меня за барную стойку, он представился. Вы не поверите! Уманский. Узнав, что мы однофамильцы, он поинтересовался: «А ты, случаем, не Володькин ли сынок?» Этот Уманский оказался моим дальним родственником, которого я если и видел когда, то не помнил. И решил я его отвезти в Таганрог с женой познакомить. Всего-то семьдесят километров. Приехали, вошли, а жена с ходу в крик, с оскорблениями. И тогда дядя Ваня спрашивает: «Как ты с этой крысой живешь? Поехали отсюда!» И я послушался мудрого совета, еще не представляя, куда мы отправляемся и чем это все закончится. Вернулись мы в Ростов, в гостиницу «Интурист», в которой мой дальний родственник снимал номер. Посидели в баре, а потом дядя Ваня предложил спуститься в цокольный этаж, где располагалось казино. Тогда такие заведения действовали вполне легально. Я не отказался, потому что думал: просто посмотрю, а играть не буду. Но как-то само собой получилось, что оказался я за столом. Увидел, как крутится колесо рулетки, и не устоял. Новичкам везет, говорят… Не верьте, врут. Новички как раз и делают основной доход игорным заведениям: они все отыграться хотят. Но именно мне повезло. Вошел я в казино, имея в кармане тысяч пятьдесят, выигранных у родственника, которые я собирался ему вернуть, а вышел, увеличив свое благосостояние раз в сто или около того.

Павел слушал не перебивая.

— А когда дядя Вася спросил меня, что я собираюсь делать: возвращаться к жене или поменять судьбу… Сказал: «Купишь себе квартирку, заведешь нормальную семью, детей-то у вас нет, ради кого тебе страдать и мучиться? А хочешь — махнем со мной в Мариуполь, к делу пристрою…» И я согласился. Купил себе в Мариуполе подержанный внедорожник «Блейзер», снял квартирку… Остальные деньги вложил в дядино дело. С точки зрения украинского законодательства мы занимались нелегальным бизнесом, хотя налоги иногда платили. Но так тогда почти все работали. У завода имени Ильича, имеющего звезду Ллойда за качество продукции, постоянно имелось неучтенное количество проката, который сбывался налево. Мой троюродный дядя имел там свой кусочек. Перевозили мы товар, естественно, в Россию. На заводе тонну брали за двести баксов, отдавали за четыреста. Минус, конечно, накладные расходы: оформление документов, оплата транспорта и интересов таможни… Но все равно прибыль была, как мне казалось, невероятной. И если прежде дядя в месяц гонял пару-тройку вагонов, то вместе мы довели наш левый экспорт до тысячи тонн. Правда, и крутиться пришлось изрядно. На бильярд времени уже не оставалось. Выкроил как-то денек, смотался в Таганрог, чтобы развестись. Жена спорить не стала, так как я отказ написал от претензий на совместно нажитое. Приехал, разумеется, плохо выбритым, в драном костюмчике, который позаимствовал у подчиненного мне грузчика. Тогда же и личная жизнь начала у меня складываться. Сошелся с танцовщицей из варьете. Красивая, без комплексов девушка, по квартире она не просто ходила, а танцевала. И вот взбрело ей в голову обучить меня танцам. Я отказывался долго, зная, как я туп в этом деле. Но или она оказалась прекрасным учителем, или я все-таки способным учеником, но теперь я не только понимаю, чем отличается джайв от пасадобля, но и показать могу. Танго вообще — это мое. Я даже полюбил танцы. Ведь пасадобль — это имитация корриды, а танго — целая история любви: знакомство, вспыхнувшая страсть и смерть… Каждый, понимающий смысл, вкладывает в танго все свое понимание отношений между мужчиной и женщиной… Но я, кажется, отвлекся.

— Я с глубочайшим интересом и вниманием слушаю.

— Спасибо, но скоро уже конец истории. С дядей Ваней мы успешно работали несколько лет. Потом у завода начались проблемы, а у таких фирм, как наша, — еще большие проблемы. После того как дядю задержала прокуратура, я решил, что пора сваливать. Денег скопил немало, прихватил даже черную кассу фирмы и со своей Оксаной рванул в Киев, где я продал свой «Блейзер», на ее имя приобрел «Вектру», нанял адвоката и направил его в Мариуполь. Через день адвокат сообщил мне, что на все счета фирмы наложен арест, я нахожусь в розыске, а дядя Ваня, к сожалению, умер в тюрьме во время приступа астмы. Что мне оставалось? Бежать? А куда? Разве что в Россию.