Сталкеры поневоле. Глазами Зоны - Виктор Глумов

Вереницей потянулись другие вопросы: действительно ли исполнитель желаний – то, что себе представляет Лаки? Если да, что он делает с сознанием? Если дело не в нем, как женщина зомбирует сталкеров, и сможет ли она повредить рассудок Лаки? Удастся ли пронести с собой в храм хоть какое-то оружие?

Ничего непонятно, на самом деле, но единственный способ найти ответы – сходить и посмотреть, все равно не будет хуже, чем посреди пустыря во время гона мутантов, и ведь расскажи кому, не поверят!

Лаки забыл о травмированной руке, потянулся к лепешке, чтоб ее отломить, и зашипел от боли.

– Черт, надо руку обработать.

Он направился к своему рюкзаку, сделал вид, что ищет аптечку, а сам незаметно сунул в нагрудный карман небольшой нож-складень, активировал арт от «психичек» и спрятал в другой карман, пренебрегши его радиоактивностью. Может, второй раз обыскивать не будут?.. Пистолет и тесак он положил на пол, на видное место.

Помазав руку перекисью, обработав края ран йодом, Лаки забинтовал ее, повязкой остался доволен и вернулся за стол, где Дед Мороз поинтересовался подробностями того, как ему удалось выжить во время гона мутантов. Лаки понимал, что их интересует не эмоциональная часть истории, а практика выживания в экстремальных ситуациях, но вкладывал душу в рассказ, упражнялся в красноречии – тренировался перед свиданием. Закончив, спросил у Деда Мороза:

– Вижу, ты здесь за главного, но я так и не знаю твоего имени.

– Котлета, – ответил зизитоп, и Лаки почесал бровь, пытаясь найти хоть минимальное сходство.

– Почему? – удивился он, ответ еще больше его поразил:

– Таким уж уродился.

Трапеза длилась, наверное, часа два – Лаки устал работать челюстями. А может, и меньше, просто время тянулось резиной. Когда наконец все отобедали, зизитопы высыпали на улицу смотреть, как солнце касается сосновых верхушек. «А если были бы тучи?» – подумал Лаки, но спрашивать не стал, он переминался с ноги на ногу и благодарил везение, что его не стали обыскивать, и у него есть крошечная защита в виде ножа и артефакта.

Когда на его лицо упала тень, Лаки на всякий случай простился с жизнью и подумал, что он тот самый гость, что стоит у порога, прощается, но не уходит. Или просто жизнь не желает его отпускать? Оглядев благостные физиономии зизитопов, он спросил:

– Что теперь? Мне самому идти в храм или вы меня проводите?

Котлета зашагал к деревянным ступеням, кое-где поросшим мхом:

– Иди за мной, только не глупи, парень.

Лаки занервничал, а когда он нервничал, слова лились из него ниагарским водопадом:

– Желание одно загадывать или можно три? Золотая рыбка три исполняла, джинн – пока они не закончатся. Как их загадывать? На бумаге писать или можно представлять? Эй, дед… Котлета, ты что загадал? Сбылось? Слушай, а тебе со мной можно? Давай вдвоем пойдем…

– Тише!

В храме царил все тот же полумрак, только перегородки уже не было, зато в другом конце помещения, за алтарем, виднелась деревянная лестница, уходящая на второй этаж. К ней и направился Котлета, Лаки шел следом, не торопясь, исследовал храм, разрабатывал пути отхода.

Он думал, что пойдут наверх, но Котлета остановился, указал на откинутый люк в полу:

– Дальше ты один.

Лаки шумно сглотнул слюну, глянул вниз: оттуда лился знакомый уже красный свет, пахло ладаном и восточными пряностями, почему-то вспомнилась «Тысяча и одна ночь», теперь он будет в роли Шехерезады, но без эротической подоплеки.

Вниз вели не деревянные ступени, а железные, блестящие. Уже спустившись наполовину, Лаки ощутил смутное беспокойство и желание бежать, но пересилил себя, прошел лестницу и замер возле круглой бронированной двери с железным рулем вместо ручки.

Обернулся, глянул наверх: Дед Мороз не стал закрывать люк, значит, никто не рассчитывает, что Лаки вздумает бежать. Если б не Юля и не крайняя нужда, он по доброй воле сюда ни за что не приперся бы. Увидел бы, что стало с зизитопами, и рванул назад. Видимо, такое же отчаянье заставляло этих людей плевать на здравый смысл и спускаться в погребенный под землю батискаф.

Лаки потянул на себя железную дверь, и в этот момент кто-то словно легонько толкнул его в грудь.

Бункер был довольно просторным и делился на две части перегородкой, как и помещение храма в прошлый раз, только в середине теперь был не алтарь, а стояло нечто типа трибуны, на месте оратора сиял красным неестественно огромный, размером с голову, кристалл.

Впечатленный, Лаки с минуту не замечал второй, затемненной части помещения, где пряталась женщина. Почему-то сделалось жарко, Лаки почесал грудь и сообразил, что это нагрелся странный артефакт-капля на веревочке, которую ему велел надеть человек Брюта. С чего бы? Предупреждает от опасности? Защищает?

Смотреть на артефакт Лаки не стал, перевел взгляд за ограждение, пытаясь найти женщину.

– Это и есть исполнитель желаний? – спросил он, указав на кристалл.

Она ответила не сразу:

– А что, не похож?

– Похож, – кивнул Лаки. – Можно загадывать?

– Можно.

– Что для этого нужно сделать?

– Подойти и положить обе руки на кристалл.

Лаки стиснул челюсти и шагнул к трибуне, но женщина остановила его:

– Погоди, ты обещал мне третий анекдот.

Лаки одновременно вспомнил жестокий про военных и похабный про самку кровососа, решил не смущать девушку и рассказать первый:

– Летит военный самолет. Командир говорит: «Мы сейчас летим в Зону, за голову каждого убитого сталкера получаете по двадцать тысяч». Самолет идет на посадку, рота десантируется, командир ничего не успевает сказать. Возвращаются вояки с охапками голов и слышат: «Вы что, сдурели! Мы ж в Раменках на дозаправку сели!»

– Что-то не смешно, расскажи еще.

– Давай после того, как я желание загадаю, хорошо?

– Ладно, – помедлив, ответила она, и Лаки послышался вздох.

Значит, после исполнителя желаний анекдот рассказать уже не получится, Лаки выжжет мозги… Зизитопы будучи нормальными людьми приходили сюда и превращались в полузомби.

– Ты чего стоишь? – поинтересовалась она. – Иди к кристаллу.

Лаки огляделся. Он вполне может встать так, чтобы закрыть кристалл спиной, и она не поймет, что он делает. Или притворится, что ему стало плохо – упадет и забьется в конвульсиях, тогда она выбежит из укрытия… И позовет зизитопов. А те его отсюда вынесут, и он не узнает, Яна ли прячется за ограждением. Можно сделать, как она хочет, а потом изображать умалишенного. Лаки решил отрепетировать уже сейчас и бестолково улыбнулся.

Между тем артефакт на груди горел огнем, наверняка на коже надулся волдырь ожога, ощущение было, что одежда над ним вот-вот начнет дымиться.