Артания - Юрий Никитин

Аснерд расхохотался, поперхнулся от залетевшего в пастьветра. Рассмеялся и Скилл.

– Это тебе везет с женщинами, – сказал он почти сзавистью. – Тебя любят везде!

– Везде, – согласился Аснерд гордо. – Но товсе так, пустяки… Мне вообще-то сказочно повезло. Когда я возвращаюсь изпохода, она выбегает мне навстречу… нет, не к порогу, как у других, а загородские врата! Вот увидишь. Как чует, не знаю. Внутри женщин есть что-товолшебное. И всякий раз как впервые вижу ее сияющие глаза, слышу ее счастливыйсмех!.. Мне повезло. Мне повезло неслыханно. Я бы мог родиться раньше илипозже, тогда бы мы не… Черт, не хочу даже думать о таком страшном! Мне то ли зазаслуги в прежней жизни или же за подвиги моих родителей, но мне позволили родиться….в самое лучшее время. И когда мне было двадцать лет, я однажды встретил ее,юную и трепещущую, у колодца.

Скилл покосился на воеводу, грузного, тяжелого, сразвевающимися по ветру седыми волосами.

– То было давно!

– Да, – ответил Аснерд счастливо. – Это былодавно и… недавно. Когда я возвращаюсь, она выбегает за городские врата, всетакая же молодая и красивая. Другие уже давно бабы, старые и безобразные,злобные старухи… но моя все такая же юная, как в тот первый день! Конечно,каким-то уродам она может почудиться тоже старой… но у них неправильные глаза.А правильные – у меня.

Он ехал гордый и сам внезапно помолодевший. Выпрямился,грудь подал вперед, словно молодой воин, внезапно увидевший перед собой толпувосторженных девушек. Глаза задорно заблестели.

Придон на скаку все больше зарывался лицом в конскую гриву,глаза становились все несчастнее. Вяземайт мчался рядом, спросил озабоченно:

– Что-то случилось?

– Да! – вскрикнул Придон. – Да! Вяземайтвстревожился:

– Что?

– Разве не видишь? – вскричал Придон. – Тучаидет с востока!

Вяземайт повернулся. Далеко у горизонта росло облачко. Есливетром не развеет, то к вечеру может вырасти в тучу. Даже в грозовую тучу.

– Ну и что? – спросил он. – Дождь пройдетстороной. А если бы даже ветер переменился, то наши кони мчатся быстрее птиц.Мы можем уйти от любой грозы, если захотим.

Придон воскликнул с такой мукой, словно рвалось сердце:

– Да при чем здесь мы? Мы разве для себя живем? Длядругих ведь… Она ведь не любит дождь! Такая светлая и нежная не может любитьдождь… Она такая ясная, чистая, она обожает чистое небо… Я бы полжизни отдал,только бы ползать по небосводу и сдирать все эти лохмотья еще на горизонте! Аночью я не могу спать, потому что звезды сияют недостаточно ярко, чтобы ейпонравиться!.. И рассвет здесь не такой чистый и красочный, как у нас в Степи…Я хотел бы…

Дальше Вяземайт не слушал, приотстал к Аснерду и Скиллу.Олекса и Тур мчатся ноздря в ноздрю далеко впереди, эти ни над чем головы несушат, для них в мире все просто и понятно.

Впереди выросли, быстро приблизились и под грохот копытразбежались по сторонам могучие яворы. Воздух стал влажным, а когда конивзбежали на берег, Скилл предостерегающе засвистел.

Придон натянул повод, конь готов был ринуться в бурную воду:на том берегу уже родная Артания!

Пока гостили в Куявии, в верховьях куявских гор прошлизатяжные ливни. Ручьи стали шире втрое, переполнили водами и эту реку, бурлит,вот-вот выйдет из берегов. Лучше бы, конечно, отыскать брод, но, как назло, наэтом берегу толпятся эти жалкие куявы, голосят по-бабьи, им-де на времянаводнения срываться с насиженных мест, погибнет зерно на полях, а родныеогороды не увезешь на телегах…

Придон толкнул коня, тот фыркнул, как рассерженный кот, нопослушно бросился в бурные волны. Придон соскользнул с седла, поплыл, даже недержась за седло: Сзади обрушилась волна, это с разбега вломился в водные хлябигороподобный конь Аснерда.

Вскоре слева показался конь в яблоках, поплыл, как быстраярыба, рядом голова Вяземайта. Волхв не просто держится за седло, а будто быдаже тянет за собой коня, помогает. Придон вспомнил рассказы, что род Вяземайтатянется от речного бога, тот даже коней его роду дарит своих, водяных.

Придон наддал, выбился из сил, но выбрались на берег сВяземайтом ноздря в ноздрю. Ноги подломились, он ухватился за стремя, чтобы неупасть на песок.

Вяземайт тут же вскочил в седло, быстрый и ничуть неуставший. Придон со стоном взобрался на конскую спину, толкнул коня пятками подбока.

– Догоняй, не позорь меня!

Сзади слышались плеск и голоса, это выбирались на берегСкилл с Аснердом. Олекса и Тур были еще на середине реки.

Вяземайт ехал неподвижный, суровый, молчаливый, как всегда.Придон помнил, что из волхва слова надо тащить клещами.

– О чем задумался? – спросил он задиристо. –Как хороша Куявия? – Ему до писка в груди хотелось поговорить о Куявии,перемыть косточки всем, с кем общались, мужчины любят сплетничать большеженщин, затем обязательно перевести разговор на Итанию, но так, чтобы волхв самзаговорил о ней…

К его удивлению, Вяземайт после паузы все же сказал мирно:

– Да так… Нет, не Куявия, конечно. Вспомнилсяродительский дом, где впервые поскакал на палочке… Где меня подбрасывали к небумогучие руки отца.

– И все? – спросил Придон.

Тот покосился на тцарского сына, усмехнулся.

– Нет. Вспоминал ручей, у которого впервые встретился сдевушкой. Вспоминал кувшин воды, который подала. Ее руки, запах ее волос.Вспоминал и утреннюю росу на помятой траве, когда я вскочил и проводил ее кдому.

Придон спросил с замиранием сердца:

– А ту… которую любил? Вспоминаешь ли теперь? Тяжелыегустые брови Вяземайта слегка приподнялись. В голосе прозвучало удивление:

– Нет, конечно.

– Почему? – спросил Придон разочарованно. В грудистало пусто, словно от слов Вяземайта что-то могло измениться.

– Она всегда у меня перед глазами, – ответилВяземайт ровным голосом, чересчур ровным. – Ни на миг… ни на миг я ее незабываю.

Конь под ним рванулся вперед, Придону на миг почудилось, чтос боков выметнулись крылья. Несколько мгновений провожал остановившимисяглазами удаляющегося всадника, за спиной загрохотали копыта.

– Ого! – донесся бодрый голос Скилла. –Остроглазый Вяземайт увидел родные стены Арсы!

А Вяземайт обернулся к Придону, счастливый и повеселевший,подмигнул и крикнул:

– Никогда не женись на женщине, с которой можно жить.Женись на той, без которой жить нельзя!

Олекса и Тур придержали коней, здесь уже опасности нет, всешестеро понеслись тесной группкой. Аснерд захохотал, крикнул: