Увести за 60 дней - Дарья Волкова

- Знаю, - снова не очень разнообразно отозвалась я. В это время я старательно запихивала внутрь все то, что вызвало во мне эта встреча. Изыди, повелитель текилы. Изыди, а?!

- Надеюсь, ты те мои слова всерьез не восприняла, - Платоша какого-то черта не сводил с меня своего голубоглазого взгляда.

- Какие слова? – моя общительность категорически отказывалась помогать мне.

- Ну, про то, чтобы сорвать эту свадьбу.

- Почему же? Я человек серьезный и профессионал. Ты попросил – я сделала.

Я не понимала, почему это сказала. Но испытала огромное облегчение, произнеся это. Пусть как будто в шутку. Но вслух. А слово не воробей. Вообще никто не воробей, кроме воробья.

Платоша поле паузы рассмеялся.

- А ты забавная. Лёньке повезло с сестрой. Пусть скажет спасибо цыганом.

И тут я неожиданно улыбнулась. Надо же, он помнит эти глупые шутки. То, что я говорила, когда еще… когда еще не совершила самых страшных и необратимых поступков в своей жизни. Это была какая-то другая я. Которую потом унесли обратно цыгане.

- Я ему передам.

- Знаешь, кроме шуток. Данька нас не услышит, поэтому я скажу, - Платоша выудил пискнувший телефон из кармана, мельком глянул на экран, а потом снова убрал. – Я рад, что все так вышло.

- Почему? - я выпалила это совершенно не тем отрешенным тоном, которым говорила с ним до этого. Этот умелец Платоша все-таки расковырял! Все, до чего смог добраться.

- Странный это был бы брак, - пожал плечами Платон. - Они друг другу совершенно не подходили.

- А тебе, конечно, виднее?

- Со стороны всегда виднее.

- Со стороны завиднее, - припечатал я Платошу любимой Ксюшиной фразой. Но на него это не произвело ровным счётом никакого впечатления.

- Слушай, ты не торопишься? - он вдруг шагнул ко мне ближе. – Давай кофе попьем? Я все думал, чего это мне сегодня с утра хочется?

- Кофе?

- Угостить красивую девушку кофе!

Прекрасно. Просто, бл*дь, прекрасно. Это тоже из арсенала Ксю. Ко мне клеится Платоша. Который был подельником в моем грехопадении - только он об этом не знает. Зато не мог не замечать объемистого пакета с реквизитом, немытых волос и лица, на котором от частого использования грима повысыпало… всякого разного.

- Я как раз тороплюсь, - я отступила назад.

- К кому? – Платоша и не думал сдаваться. И снова шагнул вперед.

- К трем поросятам, - ответила я честно.

От неожиданности Платоша хохотнул. Но быстро пришел в себя.

- Знаешь, я при определённых обстоятельствах могу быть тем еще… поросенком, - произнес он вальяжно.

Так. Платоша явно решил во что бы то ни стало поставить себе зарубку по моему поводу – уж не знаю только, где он себе эти зарубки ставит. Не знаю и знать не хочу.

- Боюсь, что после того, как сожру трех поросят, на тебя у меня сил уже не хватит. Извини, я, правда, спешу.

И, изобразив рукой неловкое «пока-пока», я перехватила пакет и быстрым шагом пошла прочь.

Я и в самом деле торопилась. Это детками постарше нужен непременно Спайдермен. Ну или на крайний случай Джек-Воробей. А малышей еще вполне устроит волк и три поросенка.

Так что хватит мне на сегодня поросят.

* * *

- Данечка, ты к нам завтра приедешь?

- А какой повод?

- Тебе нужен повод, чтобы навестить родителей?

Данил вздохнул. В завтрашнее воскресенье он планировал выспаться, посмотреть сериал, сходить с Лёнькой в зал и бассейн. И категорически не хотел тащиться на другой конец города к родителям, чтобы там в очередной раз держать экзамен на примерного сына.

- У меня были планы, но если ты настаиваешь, мам…

- Я не настаиваю. Ни в коем случае. До свидания, сын.

В трубке зазвучали короткие гудки. Просто отлично поговорили. Мать обиделась. За что, спрашивается?

Данил встал, подошел к окну и некоторое время смотрел на неприглядный поздний осенний питерский пейзаж и привычно хмурое небо. И, когда раздражение улеглось, осознал, что такие эскапады матери были совершенно несвойственны. Мама была настоящим миротворцем в их семье. Старалась по мере сил сглаживать напряженность между мужем и сыном. Не выносила конфликтов.

И теперь бросает трубку.

И не берет.

Данил дозвонился после пяти непрерывных попыток. Голос матери был слегка пресекающимся. «Плакала», - без сомнений понял Данил.

- Мам, что случилось?

- У отца вчера был приступ.

Мозг осознал информацию не сразу. А вот ноги среагировал мгновенно – Данил резко встал. В голове почему-то еще звучала дурацкая реплика, произносимая собственным голосом: «Приступ повышенной вредности?» А вслух Данил говорил совсем другое:

- Какой приступ? Что случилось? Подробности?

- Он запретил кому-либо говорить, - всхлипнула мать.

- Мама!

- Почечная колика, - с прерывистым вздохом ответила мама.

Про почечную колику Данил что-то такое смутное помнил, что это очень больно. Вот прямо очень-очень. Но отца никогда не беспокоили почки. Или Данил об этом не знал? Что отца что-то беспокоит. Данил не мог представить, что отец корчится от боли при почечной колике. Но это не значит, что этого не могло быть.

- Ты вызывал врача?

- Конечно, - мать говорила уже почти спокойно. - Ему сделали обезболивание, от госпитализации он отказался. Но сказали, что надо обязательно обследоваться – сдать анализы, УЗИ почек.

- А отец что? – Данил понял, что он уже оказался каким-то образом в прихожей и стягивает куртку с вешалки.

- Пообещал, что займется этим. В понедельник. Только… - Ольга Аркадьевна вздохнула. – Не верю я ему, Дань. Вот по лицу и настроению понимаю – ничего он не сделает ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду. До следующей колики.

Данил, не выпуская телефон, натянул куртку. С матерью он был категорически согласен. Просто вот интуитивно и не размышляя понял, что мама права. Сапожник без сапог, блин! Человек продает всевозможную диагностическую технику, но сделать УЗИ почек – что вы, это не про нас! Данил сунул ногу в кроссовку.

- Я выезжаю.

- Даня, только умоляю, не говори ему, что я тебе звонил, он же взбесится!

- Олег Анатольевич Доценко временно отстранён с поста главы семьи. По состоянию здоровья и до полного выздоровления, - Данил обул вторую кроссовку – Не переживай, мам, все будет нормально. Ставь чайник.

* * *

- Незваный гость хуже татарина, - отозвался в своей обычной манере отец, едва Данил переступил порог родительского дома.