Встреча в час волка - Евгения Михайлова

Потом, когда чистая, благоуханная девочка, поужинав, спала в своей кроватке, на свежем, ярком белье, в белой рубашечке с рюшами, Надя вошла в комнату, где сидел муж в той же позе, в которой она его оставила.

— Ты тоже понял, Эдуард? — спросила она.

Он кивнул:

— Да. Наша принцесса — имбецил.

Так началась война с таким врагом, какого они себе в страшном сне не могли представить. С палачом, не знающим пощады и поражений. Они читали горы литературы, консультировались со специалистами. Те поделились четко на две группы. Одни считали, что профаны лезут не в свою область, что-то придумали и сами себя накручивают. Объясняли, как безграмотным, что имбецил — это слабоумие, а Зоя нормально говорит, знает буквы, учится писать. Она не дикая, не агрессивная, чистоплотная. Надя не объясняла никому, каких трудов стоят ей все эти «не».

Другая группа специалистов соглашалась с родителями, отмечала ограниченность реакций и эмоций, зависимость мыслей, отсутствие интереса дальше того, что девочка видит. Она способна только на констатацию. Если Зоя теряла из виду мать или отца, то могла дать агрессивную реакцию испуганного зверька. Выглядело все это, конечно, как атипичная картина. Эти специалисты понимали, сколько труда и какая невероятная, созидающая любовь вложена в этого ребенка. Они считали, что путь отныне лишь в таком направлении. Инвалидность. Один вариант: полный отказ от ребенка. Другой вариант — интернат для слаборазвитых детей. Где, разумеется, дети стремительно летят в полную деградацию.

Бывшая сокурсница сказала Наде, что в Москву приезжает известный и очень сильный невролог из Армении. Левон Анжелов.

Так у семьи Селезневых появился сильный союзник и консультант. Невысокий мужчина с темными внимательными глазами принял их в квартире, которую для него снимал институт повышения квалификации на время его лекций и семинаров. После осмотра, разговора, нескольких тестов, ряда вопросов Эдик увел Зою, а Надя осталась для разговора.

— Диагноз ясен, — сказал Левон. — Я бы не назвал это атипичной картиной. Мы имеем дело даже не с легкой, а умеренной имбецильностью. Но такие дети в хороших руках могут практически не отличаться от сверстников до поры. Проблема начинается, когда сверстники переходят в другую фазу развития. А у имбецила такой возможности практически нет. Вот в этом проблема — в отсутствии альтернативы. Движение только в деградацию. Это плохой путь. Но он — не приговор. Есть надежда и на стабилизацию — все остается на одном уровне. И уровень может быть вполне приемлемый. Не инвалидность.

Через пару недель они приехали в Ереван, где Левон и поставил на учет Зою в своем центре. Девочке и родителям сделали экспертизу на генетическую предрасположенность. Такая простая экспертиза — движение ваткой по внутренней стороне щеки, и судьба на ладони. Ни у Нади, ни у Эдуарда не обнаружилось генетической предрасположенности к слабоумию. Только у Зои. Это не было приговором изначально. Сбой генома в конкретном случае. Вывода два. У Нади и Эдика могут быть совершенно здоровые другие дети. У Зои есть шанс вырасти достаточно полноценной, не самой умной, но привлекательной и адаптированной к жизни женщиной. И рожать здоровых детей.

— Понимаете, — сказал Левон. — Есть сколько угодно людей без слабоумия и без предрасположенности, но это тот уровень, который грубо называется — ниже плинтуса. Рядом с Зоей всегда будет достаточно дураков, что нормально скажется на ее самооценке. Все будет хорошо, если мы вступим в настоящий бой. Я составлю программу, переход с уровня на уровень. Короче, сотрудничаем.

Он отказался брать у них деньги. Для него это был прекрасный материал для монографии, над которой Левон Анжелов работал.

Это был бой. Бой стал их жизнью. Они вырывали свои победы. Никто ничего не замечал. И только Надя, которая на прогулках держалась всегда на дистанции, позволяющей наблюдать за каждым Зоиным движением, часто с трудом восстанавливала дыхание, замечая, как Зоя общается с мальчиками. Она подходила очень близко, старалась дотронуться, смотрела им в лица жалко и похотливо. Это бессмысленное выражение лица, слюни по подбородку. Ей шел восьмой год.

В это время Зоя по строгой системе Левона уже умела следить за собой, сдерживать желания, позывы тела. Не пропускать гигиенические процедуры, не забывать посещать туалет, не хватать еду в тот момент, когда захочется есть. У девочки появился навык самоконтроля, который не был естественным в ее случае. Но бунт женских гормонов становился все более критичным и тяжелым. Их деятельность у взрослеющий девочки-девушки встречает понимание крепнущего разума, чуткой и тонкой психики, только так рождается совершенство — женщина. Ум Зои с подобными изменениями не мог справляться, все более драматично не справлялся. И металась в поисках выхода ее начинающая узнавать страдание душа. Левон прикрепил ее к детскому сексологу. Целью занятий было перевести животные позывы в плоскость человеческой нежности. И это получалось.

Зоя пошла в школу. Ей было очень непросто учиться. Но с помощью родителей она не отставала. А ее красота стала ее великой защитой. Никому не приходило в голову смеяться над самой красивой девочкой в классе из-за того, что она не могла запомнить стихотворение или впадала в панику от легкой задачи. Зоя училась на четверки, иногда тройки. По физкультуре она была самой лучшей ученицей. Родители сразу записали ее в секцию плавания. Девочка в воде чувствовала себя как русалка. У нее была уже развитая фигурка. На одиннадцатом году жизни Надя купила дочери первые бюстгальтеры.

Пришла пора переходить на следующий уровень. Отрываться от мамы и папы, общаться с другими людьми, находить контакт, сдерживать агрессию и болезненное возбуждение, которое возникало, как приступ, неожиданно.

Первым лагерем, в котором побывала Зоя, был небольшой центр реабилитации на базе семейного детского дома для здоровых и больных детей в Армении. Там работали подготовленные Левоном инструкторы. Молодые серьезные психологи, тренеры. Надя спокойно оставила дочь под присмотром сотрудников Левона. На следующий год такой же лагерь нашли в Подмосковье. Там Надя платила девушке-инструктору за неусыпный контакт с Зоей. Оказалось, это легко. Когда Зоя перестала видеть маму, она довольно быстро переключала свою привязанность на другого ласкового и авторитетного для нее человека.

И, наконец, самое серьезное испытание. Поездка в удаленный лагерь на прекрасном острове в Карелии. Там оздоровительные программы сочетались с программами закаливания тела и воли. Инструкторы прошли обучение у Левона Анжелова в Ереване. Он за них ручался. Путевка всего на десять дней…

Надя и Эдуард привезли Зою действительно в сказку. Красота, прозрачный воздух пахнет соснами. Вокруг чистые озера… Нормальное, удобное помещение. Хорошие дети из небогатых семей, сироты из обычных детских домов и специализированных интернатов для детей с проблемами. Три инструктора, обученные Левоном, познакомились с воспитателями, вожатыми, обслуживающим персоналом. Вместе решили, кто и с кем будет жить в комнатах.

Программа требовала строжайшего соблюдения всех ее этапов, вплоть до секунд. Взрослые люди должны помочь детям в очень трудной работе — преодолении, борьбе за собственное здоровье. Сознательной борьбе. Вместе с другими.