Черный гусар - СкальдЪ

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 70
Перейти на страницу:
любое время занимается не только дипломатическими делами, но и разведкой. Но то, что перед нами так цинично все обставили, говорило о многом.

— Сдерживаемся и молчим, — приказал Аксаков. Тельнова он успокоил, но мы с Некрасовым смотрели на бухарцев без всякой симпатии. Лично я с большим удовольствием представлял, как встречусь с ними в бою.

Осмотр закончился, стража ушла, посольство принялось разбираться с последствиями грубого обыска. Аксаков отправился писать очередную ноту протеста — уже не первую, и надо полагать, не последнюю.

Пришел мирахур. Важно покачивая головой, он сказал, что повелитель правоверных эмир бухарский примет нас тогда, когда Аллах пожелает, а пока же посоветовал запастись терпением.

— Гусары терпением не отличаются, — заметил я Пашино, когда мы с ним разыгрывали очередную шахматную партию.

— А все же потерпеть придется, Миша, — флегматично заметил он. Наверное, Петр оказался самым спокойным из всех нас. — Города берет не только смелость, но и терпение.

На следующий день вновь заглянувший к нам мирахур с довольным смехом поделился, что эмир обдумывает, а не заключить ли нас под стражу.

— Мы — послы, и с нами не подобает так обращаться, — с достоинством ответил Аксенов, старательно скрывая гнев.

— Да, вы послы, но эмир отчитывается лишь перед Аллахом! — последовал ответ.

Еще два дня прошли в каком-то невероятном напряжении. Люди сдерживали раздражение и тревогу из последних сил. Нас продолжали охранять и целенаправленно давили морально, запугивая и провоцируя.

Наконец случилось то, что уже и не ожидали — эмир согласился принять посольство.

Ранним морозным утром в сопровождении внушительной стражи мы покинули дом и двинулись по узким улочкам Бухары к цитадели эмира. Ехали медленно, с подобающей посольству торжественностью. Многотысячные толпы, облаченные в халаты, чалмы, тюбетейки и сапоги провожали нас громкими криками. Причем кричали примерно одно: смерть неверным, отрубить им голову, посадить на кол. Признаться, радости подобные вопли никому из нас не доставили.

Но кричали не все, в основном богачи, различные чиновники, муллы и те, кто имел хороший доход. Добрая половина бухарцев, в основном бедняки, провожала нас заинтересованными взглядами. Жилось им тяжело, нищета, забитость и безграмотность являлись естественным состоянием простого народа. Вот кто-то и начинал чесать затылок, прикидывая, что война и Российское подданство могут изменить их жизнь к лучшему. Тем более, они прекрасно знали, что в Туркестане, Чимкенте и Ташкенте люди вздохнули свободнее.

Опоясанная высокими стенами цитадель эмира стояла на возвышенности. Перед главными воротами находилась площадь. Сами ворота защищали башни, а сверху висели часы довольно аляповатой работы. Их изготовил русский аферист Каратаев, который лет семь тому назад бежал в Бухару, спасаясь от кредиторов, обвинения в казнокрадстве и прочих нелицеприятных поступков, за которые следовало отвечать.

За воротами находился крытый коридор, длиною около пятидесяти шагов. Вдоль стен стояли сарбазы* в красных казакинах, желтых кожаных шароварах и в черных шапках.

Посольство спешилось на площадке за проходом. Трое удайчи* в парчовых халатах провели нас дальше. Нижние чины, джигиты и большая часть прислуги осталась на месте. Со всех сторон напирала стража, а в одном из залов нам приказали разоружиться. Подобное звучало еще одним неприкрытым оскорблением.

— Делайте, как сказали, — когда унижают посла, то унижают не его, а державу, которую он представляет. Но Аксаков сдержался. Сдержались и мы, записывая на счет бухарцев очередной долг.

— Ничего, кибитники, еще сочтемся! Встретимся, жалеть не стану! — зло прошептан Некрасов. Я дернул его за локоть, мол, осторожнее, хотя и сам кипел от негодования.

Убедившись, что оружия у послов не осталось, Аксакова, секретаря, доктора, переводчика и нас, трех гусаров, допустили в большой зал с куполообразным потолком и широкими окнами. Здесь было много золота, вышитых подушек, парчи и шелка. У противоположной от двери стены стоял необычный трон, напоминающий низкий столик без всякой спинки, зато на гнутых ножках. На нем с немалым достоинством восседал тучный, с густыми черными усами и короткой бородой, мужчина около сорока пяти лет. Глаза, согласно обычаю, он подкрашивал тушью. Одет он был в богатый халат, вышитый золотой нитью, широкий наборный пояс и огромную чалму с алмазным пером. Это и был эмир бухарский, полное имя которого звучало как Сеид Музаффаруддин Бахадур Хан из династии Мангытов.

Слева от него стоял мирахур Иссамедин, а справа, на почетном месте, кушбеги Мухаммад Якуб-бий. Ему на вид казалось лет шестьдесят, вид он имел усталый. Вдоль стен рассредоточились чиновники и писцы, а также многочисленная стража. Облаченные в узорчатые халаты воины держали в руках копья с красными кистями. На поясе у них висели сабли, за спиной у каждого блестел начищенный металлический щит, а на плече висел лук и колчан с перьями.

— Аман!* — негромко лениво бросил эмир и замолчал, ожидая, что будет дальше. Аксаков через секретаря сказал, что привез дары от Белого Царя и вручил эмиру серебряный сервиз, семь напольных канделябров и резную шкатулку, наполненную различными дорогостоящими безделушками.

С официальной частью закончили, но никто не предложил нам сесть. Более того, и ответных даров не последовало. Аксаков вручил письмо за подписью Кауфмана. В целом, я знал, что там официально озвученные требования мира — прекратить войну, отпустить всех русских пленников и рабов, признать завоеванные Россией города и выплатить контрибуцию.

Один из удачи взял письмо и с поклоном передал его мирахуру. Тот, так же, с поклоном, кушбеги.

— Как здоровье моего брата, Белого Русского Царя? — негромко поинтересовался эмир. Пашино переводил, но большинство и так неплохо понимало, о чем спрашивает правитель Бухары. — И как поживает генерал-губернатор Кауфман?

— Благодарю, здоровье нашего императора Александра II прекрасное, держава его процветает, а подданные радуются, — степенно ответил Аксаков. — Генерал-губернатор фон Кауфман так же чувствует себя превосходно и ни в чем не нуждается. Мы здесь по его приказу, с предложением мира и дружбы.

— И какие ваши предложения? — равнодушно поинтересовался эмир. Он не скрывал, что ему по большому счету безразличны наши слова. Повелитель Бухары просто захотел увидеть послов, вот и всё. Тем более, мы прекрасно знали, что в Бухаре постоянно находятся английские агенты, которые всеми силами склоняли Бухару на активные военные действия с Россией.

Аксаков обстоятельно и спокойно озвучил те же требования, что и в письме. И по мере того, как звучали его слова, в толпе удайчи слышался все более отчетливый ропот. Так-то понять их можно — ханство войну окончательно не проиграло, силы у них имелись, а требования выглядели тяжелыми.

— Вы пришли на наши земли, захватили наши города, и требуете мира и денег? Где ваша совесть? — эмир шумно выдохнул и гневно нахмурился. — Не бывать

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?