Стильные штучки Джейн Спринг - Шэрон Крум

— Не то чтобы я не хочу выиграть процесс, Джейн. Просто джентльмен не может не говорить комплиментов, даже если обстоятельства не очень к этому располагают.

— Что ж, очень мило с твоей стороны, Чип.

Господи! Ну что за человек! Неужели он и правда думает, что по-джентльменски извинившись за обедом, получит какие-то преимущества во время суда?

Она была недалека от истины. Чип знал, что сегодня утром он почти сумел завоевать сочувствие присяжных. Понимал он и то, что потерял все набранные очки, потому что присяжные заметили, что Джейн на него обиделась. Они просто в рот ей смотрели, пережевывали ее мысли. Вот с чем Чип никак не мог смириться, так это с наивностью всех этих взрослых людей, не понимающих, что Джейн просто ломает перед ними комедию! Ведь это же все искусственное! Она сама ненастоящая. То, что они легко повелись на столь простенькую хитрость, очень беспокоило Чипа. Надо помириться с Джейн, тогда все снова пойдет хорошо.

Вот каковы были его планы на ближайшее время.

В дальнейшем Чип хотел взять ситуацию в свои руки, заманить Джейн в ловушку и нанести ей такой удар, что она проклянет тот день, когда остригла волосы и надела розовый костюм.

Адвокат провел рукой по волосам и одарил Джейн лучезарнейшей из своих улыбок. Он внимательно следил за девушкой, пока та красила губы и поправляла прическу, — и вдруг его глаза загорелись. Ну конечно же! Это единственный возможный выход!

На вечернем заседании Джейн допрашивала судебного эксперта: тот должен был рассказать технические подробности насчет того, где и как вошла и вышла пуля. Джейн передала присяжным ужасающие фотографии трупа инспектора Райли: она сама вздрагивала от одного взгляда на них (так и должна поступать настоящая леди!). Джесси был просто в восторге. Прежняя Джейн Спринг и глазом бы не моргнула, если бы в зал внесли труп. Что уж говорить о фотографиях!

Благодаря проведенному среди военных детству Джейн привыкла считать кровь и раны более или менее естественной вещью, так что было невероятно странно видеть, как она закрывает глаза, сжимает губы и качает головой, в то время как эксперт комментирует фотографии. «Вот еще попкорна бы сюда», — усмехался про себя Джесси.

Впрочем, надо признать, что и поведение Чипа заметным образом изменилось. Вместо напористого шоумена, каким Чип был на утреннем заседании, перед зрителями появился этакий гибрид раскаивающегося грешника и английского дворецкого. Он обращался к Джейн «уважаемый прокурор», а не «мисс Спринг». Он со всем соглашался. Он постоянно улыбался присяжным. Когда был объявлен перерыв, адвокат открыл дверь и пропустил Джейн вперед. Вечером Чип остановил для нее такси.

Джейн прекрасно понимала, что он делает, — борется против нее ее же собственным оружием. Но она была уверена, что Чип долго не продержится, так что бояться нечего, зато пока можно получать удовольствие. И она получала.

— Джейн, ты сегодня была просто великолепна, — нашептывал Чип, открывая перед ней дверцу такси. — Было столько улик, что недолго и запутаться, а ты так ясно и логично все изложила. Я просто преклоняюсь перед твоим профессионализмом.

— Спасибо, Чип.

По дороге домой Джейн смотрела в окно и думала. За последние три дня она получила от Чипа Бэнкрофта больше внимания и восхищения, чем за предшествующие десять лет. И это было так приятно. Да, допустим, он ей лапшу на уши вешает. Наверняка притворяется. Но она-то сама искренна. Чувства, которые Джейн испытывала к нему, не были напускными. Восхищение. Желание. Страсть. Опять. Опять все, как десять лет назад.

Джейн ударила кулаком по своей сумочке. Ну что за дела! Одно расстройство. Ведь она прекрасно знает, кто такой этот Чип Бэнкрофт на самом деле. Джейн могла простить себе девичье увлечение: она тогда была совсем зеленая, еще ничего не понимала в штатских, ее было так легко обвести вокруг пальца. Но теперь-то она знала его как облупленного. Чип Бэнкрофт просто самовлюбленный повеса, не говоря уже о том, что он гнусный, грязный адвокатишка. Приемы, которыми этот тип пользуется в суде, были бы куда уместнее в цирке. И все-таки она любила его.

О-о-о-о-о-о-о-о-ох!

Джейн Спринг хотела спросить таксиста, случалось ли с ним такое. Знать, что человек мерзавец, и все-таки его любить. Нет никакого сомнения, что Чип наделен всеми недостатками Рока и Кэри, и перевоспитаться он способен, только полюбив Дорис.

А вот интересно: мечтала ли Дорис о чем-нибудь? Может ли Джейн позволить себе иллюзии?

ДОРИС. Я вам нравлюсь?

РОК. Да, мадам.

Из кинофильма «Разговор на подушке»

Пятница. Судья заболел гриппом, и заседание отменили. Джейн расстроилась: теперь наверняка ничего не успеть и придется устраивать перерыв на рождественские праздники. Впрочем, что ни делается, все к лучшему: этот внеурочный выходной давал ей возможность еще немного поработать с документами, а главное — спокойно пройтись по магазинам. В сундуке бабушки Элеонор хранились далеко не все вещи, которые могут потребоваться настоящей леди.

Джейн просидела в офисе целое утро, но, к собственному удивлению, ничего не сделала. Прокурор была слишком занята: она принимала визиты. Джейн чувствовала себя просто каким-то заморским принцем. Коллеги прослышали, что сегодня заседание не состоялось, и набежали посмотреть на Джейн собственными глазами. Ведь столько было пересудов на протяжении этой недели! Говорили, что Джейн Спринг так серьезно отнеслась к новоизобретенной стратегии, что даже вне стен суда не выходит из своей роли. Объяснения тому предлагались самые разные. Одни утверждали, что это нужно, потому что судья или кто-нибудь из присяжных могут увидеть ее в другом амплуа — и тогда все пойдет прахом. Другие полагали, что это требуется для более эффективной работы со свидетелями.

Целое утро орды посетителей штурмовали кабинет Джейн. Сюзан просто с ног сбилась: «Мисс Спринг, к вам мистер Эванс!», «Мисс Спринг, к вам мистер Паркер!» Джейн с неизменной любезностью отвечала на это: «Спасибо, Сюзан. Пригласи его, пожалуйста!»

Мужчины (так откровенно проявляли свое любопытство только они, женщины оказались куда более скрытными) уверяли, что им совершенно необходим ее совет, говорили какую-нибудь ерунду, ошалело пялили глаза, а уходя, останавливалась на пороге, откашливались — и все как один куда-нибудь ее приглашали — на концерт или пообедать вместе.

Один из них, к слову, однажды уже назначал Джейн свидание, и тот вечер, помнится, кончился не очень-то весело. С другим она тоже уже обедала. Совсем недавно! Он ведь тоже дал тогда Джейн понять, что не хочет с ней больше встречаться. А теперь оба прибежали и юлят тут хвостами. Господи, ну и дела! Но что Джейн потрясло больше всего, так это появление в ее кабинете Джона Гиллеспи — помните, того самого, который заявил, что она психопатка, а потом сказал, что у нее хорошая фигура и он не прочь заполучить ее в постель. Гнусная скотина!

— Привет, Джейн! Я тут к Грэхему собрался. Зашел поздороваться, — начал он, оглядывая Джейн с ног до головы. То, что он увидел, ему понравилось. Гиллеспи всегда был большим ценителем женской красоты.