Саша, Саня, Шура - Дарья Волкова

И на этой, ничем не подтвержденной оптимистичной волне Сашка поехал… в ювелирный. За кольцами. Вот так вот, ни больше ни меньше. Ну а что? Чтобы уж полный комплект… безумия.

С кольцом себе проблем не возникло. Выбрал, примерил – все. Со вторым кольцом…. Со вторым кольцом было сложнее. Настолько сложно, что к покупке кольца были привлечены все продавцы салона  - числом три – и все находившиеся в наличии  покупательницы. По какой-то невероятной, казавшейся Саше совершенно мистической причине все женщины, оказавшиеся в данный момент в магазине, приняли живейшее участие к его проблеме – покупке кольца без примерки и не зная размера.

И перед Александром простерся ряд женских рук – самых разнообразных, больших, маленьких, пухлых, худых, с короткими пальцами и с длинными. Не избежав долгих мучительных раздумий, Саша выбрал руку, которая ему показалась более всего походящей на Санину – и на безымянный палец этой руки и было примерено, а затем  куплено кольцо. Саша сердечно поблагодарил всех за участие в его судьбе, но на всякий случай поспешил покинуть помещение, где собралось столько неравнодушных дам.

Вот и все, в  череде безумств поставлена круглая, пустая внутри, золотая точка.

***

- ВераПална, благослови.

- Троекратно, во имя отчета, баланса и активов  - аминь.

- Ты нормально можешь сказать?!

- Помни про Томку.

- А ну тебя!

- Ладно, не серчай,  - сменяет гнев на  милость Вера Павловна. Встает и коротко обнимает Сашу, прижимая к объемистому бюсту. – Не дрейфь, все нормально будет. Если что не так пойдет – обнимай, целуй, говори, что любишь. Понял меня отчетливо?

- Вполне.

***

Машина отмыта, натёрта воском, заправлен полный бак. И даже благословение от суровой, но справедливой, а главное, умудренной жизненным опытом и двумя браками Веры Павловны – получено. Но Саша отчего-то медлил. А потом  взял телефон и написал сыну.

Отец: Поехал за Саней.

Шурка ответил сразу, будто ждал этого сообщения от отца.

Сын:  Заберешь с собой?

Отец: Надеюсь.

Сын: Папа, ты ей цветы купи! Мама всегда после цветов добрая!

Александр улыбнулся. Дожил. Сын ему советы дает в женском вопросе. Ох, что из него с такими задатками вырастет?

Отец:  Хорошо.

Саша погасил экран, убрал телефон в подставку.

Если бы все можно было решить цветами. Или, как советовала Вера, объятьями, поцелуями, словами. Саша не знал, чем и как будет решать поставленную перед собой задачу.  Он просто искренне и отчаянно надеялся, что все, что между ним и Саней было до того злополучного дня – все это было не случайно, не зря и у этого есть причина. Настоящая. Самая что ни на есть настоящая.

Саша достал из кармана коробочку с кольцами – их положили в одну, общую. Может, это и их с Саней тоже… вот так, притянет друг к другу, невзирая на все, что он натворил? Александр не удержался, вынул большее из колец, надел на свой безымянный. Прикрыла глаза, откинувшись затылком на подголовник сиденья. Широкий золотой обод словно не палец обнимал – а его самого. Нет, он, наверное, и в самом деле чокнутый. Но снимать обручальное кольцо не хотелось.

Он и не стал снимать. Всю дорогу ехал с кольцом на пальце, сняв его только на въезде в город. И когда останавливался на заправке купить себе кофе – чуть ли не перед лицом девушки на кассе махал. Вот, у меня есть обручальное кольцо. Я женат!

Правда, жена пока не в курсе.

***

У подъезда вестником надежды был припаркован синий кроссовер. Значит, дома. Саша надеялся на это, но увиденное посчитал хорошим знаком. Ему остро нужны были сейчас хорошие знаки. И к подъезду одновременно с ним подошла женщина с ребенком, по виду – с внучкой. Ждать у закрытой двери не пришлось, и это Александр тоже посчитал хорошим знаком. Но больше таких ему не попалось. Хотя весь путь до Саниной двери проделал пешком, проигнорировал лифт.  И вот она – ее дверь. И надо нажать на звонок.

Саша запустил левую руку под пальто, в карман пиджака, нащупал коробку с кольцами. И правой нажал на звонок.

***

Александр Оболенский не считал себя милым обаяшкой – из числа тех, кому рады в любой компании, кого всегда встречают улыбкой. Но все же обычно он в людях вызывал скорее положительные эмоции, чем негативные – если говорить не о деловых, а о человеческих отношениях.

Но чтобы при виде его люди бросались опрометью прочь – это с Сашей случилось впервые. Едва открыв дверь и увидев его, Саня зажала рот рукой – и кинулась куда-то вбок. Судя по направлению  – в туалет. Судя по звукам – ее тошнило.

Да, цветы в этой мизансцене были бы лишними…

Поскольку хозяйке квартиры было явно не до него, Александр самостоятельно запер дверь и снял обувь. А тут и Саня из ванной вернулась.

Выглядела она удручающе. Волосы свисали по краям лица сосульками, темные круги вокруг глаз, запавший рот с опущенными уголками. Все собственные приготовления показались вдруг смешными, ненужными. Наряжался, прихорашивался, как павлин,  когда его любимая женщина болеет!

- Ты была у врача?  - он принялся стаскивать с плеч пальто.

Саня безучастно кивнула, стискивая на груди ворот светло-голубого банного халата. Напрягшаяся кисть казалась хрупкой до стеклянности. 

- Что сказал? Лечение назначил?

Она снова безразлично кивнула и обессиленно привалилась к стене.  Хреново, видимо, назначил!

- Что говорил? – Саша не слышал, как резко звучал его голос. – Какие перспективы? Когда ты выздоровеешь?

- Месяцев через восемь.

Александр замер. Что это за болезнь такая, что восемь месяцев длится? Что это за врач такой?!

- Так, скажи мне фамилию, кто тебя лечит. Я сейчас… я позвоню… Мы найдем тебе другого. Ну кто так лечит… - Саша бормотал это, доставая телефон и соображая, кому лучше позвонить по медицинскому вопросу.  – Сейчас, не переживай, все разрулим. Что за лечение такое, что только через восемь месяцев…

- Я беременна, Оболенский.

Эти три слова Саша осмысливал долго. Словно их было не три, а тридцать три. Или триста тридцать три. А потом… потом в голове раздался отчётливый щелчок – будто встал на место последний, самый важный элемент пазла, и вдруг вся картина разом обрела и смысл, и причину, и ясность. Так вот для чего… Дом, машина… Для новой жизни это! Для новой жизни, которую ему подарила эта удивительная девушка, что стояла сейчас, тяжело привалившись к стене и стягивая руками ворот халата.

И Сашу охватила  какая-то первозданная, жгучая, животная радость. До краев заполнила, затопила, разлиться грозила.

Не сердись, родная, сейчас все будет хорошо!