На реальных событиях - Елена Михайловна Аксенова

не тот человек, которого я взяла в плен теплым летним вечерком. Это был другой Узич. Самоуверенный, властный. – Как хорошо, что ты проснулась. Голодная? – я хотела наброситься на него, но моих сил не хватало даже на то, чтобы моргнуть. Он поднялся по ступеням к свету и исчез. Я хотела, чтобы Денис открыл глаза. Как же я этого хотела! Но он не шевелился.

Петр вернулся через пару минут с подносом в руках. На его круглом лице была легкая улыбка словно это воскресный пикник в парке Горького. Я лежала на холодном полу, покрытая занозами от неотесанных половиц. Запах стоял еще тот, туалета для меня предусмотрено не было.

– Я прошу прощения за условия, в которых вынужден тебя содержать. Обещаю все исправить, но для этого ты должна хорошо вести себя, понимаешь? – как он посмел тронуть Дениса, запереть меня? Как только я освобожусь, быстро покажу ему, кто в доме хозяин. Он смотрел на меня внимательно с улыбкой на лице. – Злишься? Это хорошо. Потому что мне абсолютно все равно на чувственную сторону твоей натуры. Я хочу познакомиться с тобой настоящей. Ты же не просто так заточила нас всех там, правда? Тебе понравилась власть.

– Пошел ты… – я испугалась своего голоса, таким жалким он был. Что это такое? Почему я не могу взять себя в руки и побороть слабость?

– Пойду, но для начала обрисую тебе ситуацию. Твой паренек в моих руках и помочь тебе не сможет. Мент, который тоже пытается что-то нарыть, никогда не перехитрит меня, слишком топорный склад ума. Ты одна, абсолютно одна. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, но мне одиноко. Я рискнул ради того, чтобы пообщаться с тобой. Не разочаруй меня, пожалуйста, потому что я могу стать очень неприятным.

Он оставил мне поднос. На нем была бутылка воды, пара тостов, клубничный джем, который я ненавидела всей душой и кусок сыра. Не богатый стол, но это лучше, чем ничего.

Чувство голода заставило меня поднять руку и дотянуться до воды. Дрожащей рукой я открыла пробку и сделала два глотка, поперхнулась. Чуть приподнялась, оперлась на локти и взяла в руки тост. Он был еще горячий и я никогда не ела ничего вкуснее.

Я не заметила, как смолола все, что мне принесли. Мое тело ожило, я пришла в себя и тут же застыдилась. Даже на секунду я не задумалась о том, что в другом углу лежит без сознания Денис Орлов. Он тут из-за меня, но мне не пришло в голову отложить ему хоть кусочек. Что я за человек такой? Ну ничего. Я вытащу нас обоих отсюда, чего бы мне это не стоило. А что если Узич расскажет ему обо мне? Что если уже рассказал? Он меня ненавидит? Я посмотрела на него. Сверху пробивался еле видный свет, но даже в таком полумраке я уверена, что на его лице не было ничего плохого. Он не способен на такое. Если верить, что влюбленные – две половины одного целого, то я забрала все отвратительное за нас обоих.

Узич вернулся в подвал не прошло и часа. Денис все еще лежал неподвижно, я стала опасаться, что этот сумасшедший убил его, мой любимый не был связан, никаких цепей или наручников.

– Итак, Кристина, – он говорил со мной так, как это делают на общих мероприятиях чуть знакомые люди. – Мы оба знаем, кто ты, кто я. А твой паренек знает? – я молчала, но что-то внутри говорило, долго так продолжаться не будет, ведь он должен мне доверять. – Глупый вопрос. Конечно, он не знает. А кто вообще о тебе знает?

– Что ты сделал с остальными? – я знала ответ, но все еще надеялась. Почему-то мне хотелось видеть их живыми. Искупило ли бы это мой грех? Конечно нет.

– Почему тебе важно? Ты ведь не жалела их, когда сажала в катакомбы? Нравилось травить нас? Опускать? Отвечай мне! – всего на секунду он склонился надо мной с нескрываемой яростью. По спине пробежал холодок. Этого чертика я сама выпустила из табакерки. Я хотела появления Зверя, и он пришел. Почему тогда мне так страшно? – Ты мерзкая тварь, не достойная моего внимания и участия! Я спас тебя от пожизненного заключения, уничтожил улики. Ты не стоишь и пыли из-под моих сапог! Да как ты смеешь молчать, когда я спрашиваю?!

Он с размаху ударил меня в живот, отчего в глазах потемнело моментально. Меня бы стошнило, но желудок не хотел отдавать долгожданную еду. Я кашляла. Узич тут же присмирел и включил на столе лампу, о существовании которой я не догадывалась.

– Кристина, мне не нравится быть грубым. Правда. Но ты выводишь меня из себя, – его голубые глаза смотрели на меня, как на ребенка, которому объясняют, почему нельзя делать что-то. – Ты же умная девочка, правда?

– Судя по тому, что дала тебе возможность захватить власть над телом этого бедолаги, нет, – я села, подобрав под себя ноги. Это стоило нечеловеческих усилий, но моя гордость может заставить меня сделать что угодно. Я представляла, как буду пытать его снова и снова всеми известными мне способами.

– Вот такой ты мне нравишься больше, – мои цепи звенели то и дело, создавая ритмичный фон к его голосу. Я отметила, что глубокий мягкий тембр Зверя не оставил следа той неуверенности, которая была присуща Петру. – У тебя такие же голубые глаза, как и у меня и отражается в них тоже самое.

– Желание убивать? – я сдерживала слезы, потому что любое движение причиняло боль.

– Внутренний демон, которому дали волю, – как же давно он хотел поговорить с кем-то свободно. – Скажи мне…

– Я хочу нормальные условия. Ты же понимаешь, что нельзя держать меня здесь?

– Конечно, поэтому я подложил тебе в еду снотворное. Мы едем в Москву, как только ты уснешь. Ко мне, – его улыбка была победной. Я старалась не поворачиваться к Денису. – Твой парень останется здесь.

– Если он жив, оставь его наверху, – сердце пропустило удар.

– Просишь или требуешь?

– Утверждаю, – я знала, что он сделает это. Излишняя жестокость была н к чему.

Я уснула, рассказывая про то, как притащила его сюда. Удивительно, что мою историю становления можно было уместить в один час. Он был достаточно обеспокоен моим здоровьем, поэтому искупал и перебинтовал следы от оков. Я не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей тьмы.

Дениса и правда оставили в гостиной. Я не уверена, что это было сделано из-за меня. Скорее ему было важно узнать, что будет дальше. Найдет ли он