Свободные родители, свободные дети - Элейн Мазлиш

И я решила научиться защищать себя – стоять на страже собственных интересов. Ради благополучия всей нашей семьи я должна точно настраиваться на свои истинные чувства. Мне нужно отдавать не слишком много, забывая о себе. Иногда мне можно быть даже скупой, чтобы проявить большую щедрость впоследствии. Мне нужно защищать свои интересы, поскольку в них источник моей силы – а следовательно, источник силы всех членов моей семьи.

Я по-новому стала воспринимать собственную ценность. Я стала считать себя драгоценным механизмом, исполняющим жизненно важную функцию, сложным, деликатным инструментом, с которым следует обращаться с осторожностью и любовью.

Даже больше! Я превратилась в пчелу-царицу – нервный центр, от которого зависит вся колония, силу, которая определяет жизнь всего улья. И не приведи Господь пренебречь интересами Царицы!

Подобные необычные мысли начали влиять на мое поведение. В прошлом, когда я сосредоточивалась на собственных потребностях, то всегда делала это из духа противоречия («Я тоже человек. У меня тоже есть права»). Теперь же я защищала себя с твердой уверенностью. Мои действия были направлены не только на меня. Я защищала интересы всей семьи.

Я заметила, что практически перестала оправдываться и смущаться. Раньше я могла сказать: «Мне так жаль, дорогой. Я знаю, что обещала купить тебе сегодня новую перчатку для бейсбола, но я весь день разбирала вещи в шкафах и страшно устала. Позволь мне немного полежать, а потом посмотрим, как я буду себя чувствовать. Хорошо?»

Представляете! Взрослая женщина говорит ребенку «позволь мне»!

Представляете! Мать просит у сына разрешения полежать, чтобы не рухнуть без сил!

Представляете: взрослый человек передает свое благополучие в руки ребенка! Впрочем, должна признаться, что даже это уже прогресс. Раньше, если уж я давала обещание, то исполняла его, несмотря на любую усталость. А как иначе могла поступать «хорошая мать»?

Теперь я оглядывалась на обе стадии своего развития и радовалась, что они остались позади. Теперь я перешла на иной уровень. Теперь я жила по другим установкам:

«Объяснения не нужны».

«Извинения не уместны».

«Защита моей семьи начинается с защиты себя».

Теперь я говорила по-другому: «Дорогой, у меня плохие новости для нас обоих. Я собиралась поехать купить тебе новую перчатку для бейсбола, но понимаю, что не смогу этого сделать. Надеюсь, я смогу освободиться в пятницу или субботу. Какой день тебе больше подходит?» И даже если сын начинал протестовать, я не терзалась сомнениями. Я совершенно спокойно повторяла: «В пятницу или субботу?» Еще один крик – и я просто уходила. На родителей кричать нельзя.

Я научилась защищать себя и по-другому, причем не только от требований, но и от настроений. Энди страдал из-за того, что никто не хотел играть с ним, но это не означало, что я должна была разделить с ним его тоску. Джилл боялась предстоящего экзамена, но это не означало, что я должна была дрожать вместе с ней.

Доктор Гинотт часто говорил, что в интересах психического здоровья родителей, они не должны заражаться настроениями детей. Он говорил: «Доктор не поможет пациенту, если будет страдать от каждой его болезни».

Мои родители этого никогда не понимали. Они стеснялись улыбаться, когда мы были несчастливы. Они считали, что тем самым покажут свое безразличие. Настоящие родители должны страдать вместе с детьми.

Я была так рада избавиться от этого тяжкого состояния.

У этой монеты была и оборотная сторона.