Настоящий мужчина - Алекс Стрейн

— Это компенсация за все твои переживания.

Энни была готова убить его за эти слова, даже невольно сжала кулаки.

— Больше не смей так делать. Никогда.

— Энни, прости меня за все, — вдруг тихо сказал Крис.

От неожиданности этих слов, странной боли в его глазах Энни непроизвольно потянулась к нему, но Крис тут же отпрянул и добавил уже другим, резким и неприятным голосом:

— Завтра мы должны выйти к жилью, а сегодня нам нужно преодолеть еще несколько миль. Так что давай собирай вещи, нам нужно идти.

Энни отвернулась. Это была последняя ночь, которую они проведут вместе.

Несмотря на изматывающую дорогу, у Энни совсем не было аппетита.

— Энни, ешь! — резко сказал Крис, и она невольно вздрогнула.

Но, вместо того чтобы послушно уткнуться в миску, Энни отставила ее и вяло сказала:

— Я не голодна…

Сейчас ей хотелось только одного — лечь и чтобы ее никто не трогал. Крис упрямо поднял миску с земли и сунул Энни в руки.

— Доешь ужин, ты и так уже похудела за эти дни, что смотреть страшно. Майк спустит с меня три шкуры, когда увидит тебя.

Конечно, Майк! Крису-то наплевать, что с ней будет, тогда как она… Энни склонилась над миской, чтобы Крис не разглядел выражения ее лица. Когда он отвернулся, она незаметно выкинула еду, а позже поставила у костра пустую посуду, заслужив одобрительный взгляд Криса. Энни тут же вспыхнула: он обращается с ней, как с маленьким ребенком, и просто не видит ее настоящую. Ее нервная система была настолько расшатана, что Энни едва могла контролировать себя. А еще ее сжигало непреодолимое желание высказать Крису все, что накипело в ее душе за время путешествия. Если не сегодня, то когда?..

— Ты ведешь себя, как тиран и деспот!

Крис не отрывавший задумчивого взгляда от пылающих головешек, удивленно воззрился на нее.

— Что?

— Ты тиран и деспот! — еще громче повторила Энни.

— Вот как. — Он усмехнулся. — А ты взбалмошная богатая девчонка. Теперь ты довольна?

— Я вовсе не взбалмошная. Немного порывистая.

— Ага.

— Что «ага»?

— Энни, взгляни на происходящее трезвым взглядом. Я всего лишь делал то, что было необходимо. Это не я сломал машину, потерял рацию, умудрился чуть не заблудиться в пустыне и порезать ногу при всей невозможности… — с завидной методичностью перечислил он ее промахи.

— А ты, значит, все делал правильно, это я балласт на твоей шее!

Энни была близка к истерике и искренне сожалела, что вообще начала этот разговор. Теперь-то Крис точно не успокоится, пока не добьется не просто справедливости, а заставит ее признать все свои ошибки.

— Женщины… — пробурчал Крис.

— Что в нас не так?

— Вам свойственно все усложнять.

— Тебе это кажется, поскольку мужчины вечно все упрощают, сводя к примитиву.

— А у вас в чести система «двойных стандартов».

— Я-то всегда думала, что это больше свойственно мужчинам-шовинистам.

— Как и женщинам-феминисткам, — парировал он и тут же принялся объяснять свою позицию: — Вы млеете от любовных романов и дешевых мелодрам, где мужчина выступает завоевателем, покорителем и частенько не считается с мнением женщины. В счастливом эпилоге героини в восторге от всего, что творит этот беспредельщик — главный герой. А что в действительности? Американские мужчины уже забыли про такое понятие, как галантность, потому что даже невинное желание подать даме пальто может быть истолковано как сексуальное домогательство. Я уже не говорю о чем-то другом, типа завоевания и насильственного навязывания своего мнения.

— Это мужчины сделали нас такими.

— Не уверен. Если им так хочется получить настоящего мужчину, они должны быть настоящими женщинами, а не мужеподобными стервами, ставящими свои интересы превыше всего.

Как ни странно, Энни была полностью согласна с Крисом, но продолжала упрямиться из чистого противоречия.

— По-твоему, женщина должна бросить все, сразу же покориться и пойти за этим пресловутым «настоящим мужчиной», подобно бессловесной рабыне, на край света, лишь он поманит пальцем?

— Если он позовет, — с легкой насмешкой поправил ее Крис. — И ей совсем не требуется быть «бессловесной рабыней».

— Ну это уже слишком.

— Если любишь, то должна чем-то жертвовать, а не ставить амбиции выше всего.

Этот странный разговор был для Энни каким-то откровением, в груди отчего-то необычно щемило.

— То есть ты считаешь, что женщина, полюбив, должна бросить все и следовать за своим избранником. А почему не он должен сделать так? Должен быть хоть какой-то компромисс.

Крис улыбнулся.

— Но, кажется, речь идет о настоящем мужчине?..

От его улыбки Энни растаяла. Во всем виноваты пляшущие языки пламени, уютное тепло костра, искры, взлетающие в темноту и тут же гаснущие… Иного объяснения тому, что внутренне она была тут же готова пойти за Крисом, просто не было. Завтра наступит день, она вернется в свой мир, к своей работе, где нет места ни Крису, ни этим глупым чувствам, но сегодня…

— Ты говоришь это так, словно испытал это на себе, — не удержалась Энни от ревнивого замечания. — Какая она была? Она была похожа на меня?

Крис поднял на Энни задумчивый взгляд, и ей почему-то стало не по себе.

— Прости, — пробормотала она.

Крис все еще молчал, а в Энни проснулось какое-то болезненное любопытство, кто была эта женщина, нанесшая Крису столь глубокую рану.

— Тебе действительно интересно? — неожиданно спросил он, и Энни автоматически кивнула, не успев решить для себя, нужны ли ей эти откровения. — Нет, она совсем не была похожа на тебя. Ни бешеного темперамента, ни жажды жизни — бледная копия женщины…

Энни, хоть и не ждала подобного ответа, почему-то нисколько не удивилась. Сегодня был очень странный вечер, их последний вечер… Ей вдруг захотелось просто понять Криса: чувства, движущие им, его мысли, его отношение к жизни, его мечты. Она не думала о том, что уже решила, что у них нет и не может быть совместного будущего. Сейчас был Крис, была она, и уютное потрескивающее пламя костра, разгоняющее мрак за их спинами. Энни охватило сладкое и одновременно горькое чувство, от которого хотелось и смеяться и плакать. Но больше всего ей хотелось прижаться к Крису и никогда, никогда не отпускать его от себя. Ей жадно хотелось узнать о нем все, а потом стереть эти воспоминания и заполнить его мысли собой…

— Элеонор натуральная блондинка, голубоглазая и такая хрупкая, что, казалось, подуй ветерок — и ее унесет, она исчезнет, как легкое белое облачко или видение. Не знаю, на ком из нас лежит вина расставания. Может быть, я был слишком самоуверен, может быть, она испугалась риска… Уже после нашего разрыва я наткнулся на статью какого-то маститого психолога о том, что, когда в отношениях мужчины и женщины появляются несколько соответствующих признаков, они не подлежат восстановлению. И мы как-то упустили тот момент, когда еще можно было повернуть вспять. А может быть, уже изначально спасать было нечего. И к последней версии я склоняюсь сильнее всего. Элеонор ушла из моей жизни тихо и незаметно, просто растаяла.