Земляничная тату - Лорен Хендерсон

– Он колется героином, – исправилась я.

– А… джанки. Дурное занятие. Не скажу, что сам не баловался, но…

Он вновь замолк – интуиция подсказала мне не вмешиваться. Дон из тех любителей сплетен и слухов, которые предпочитают больше слушать, чем говорить. Болтливость разрушает образ «мачо».

Я сосредоточилась на кофе, наказав себе не забыть расспросить Ким про Лео. В прошлый раз она была очень уклончива, но на следующую встречу я прибуду, вооруженная кое-какими сведениями. И с помощью этого рычага добуду новую информацию. Поговорка о том, что любопытство убило кошку, – полная ерунда. Я чувствовала себя здоровей некуда. А Ким я позвоню попозже. Договорюсь о встрече сразу после свидания с Лексом. Нам с Ким понадобится много времени, чтобы привыкнуть друг к другу – точнее, к новым, улучшенным версиям друг друга. Прежняя Ким и Ким нынешняя слишком похожи и одновременно слишком разные, чтобы вновь стать близкими подругами. Надо пробить налет искушенности, который защищает тридцатилетних людей.

Я вдруг поняла, что молчание наше затягивается. Дон с довольным видом откинулся в продавленном кресле и пускал в потолок кольца дыма. Что ж, он заслужил отдых. Наверное, до глубокой ночи счищал краску с пола и стен. Кстати, когда он помалкивает, в его компании чувствуешь себя вполне комфортно. Сложности начинаются, как только он открывает рот. Впрочем, Дон – не единственный мужчина с подобным недостатком.

– Ну. Видишься с кем-нибудь?

Похоже, здесь это стандартный вопрос. Знаменитая нью-йоркская непосредственность. Аборигены считают, что ходить вокруг да около – садомазохизм.

– Да. Он актер. Приедет на открытие выставки.

– Ага, в конце следующей недели, – невозмутимо заметил Дон. – У тебя есть времечко оттопыриться.

– Точно. Я как-то об этом не подумала, – невозмутимо отозвалась я. – Глупо, что до сих пор не занялась этим.

Вряд ли меня можно назвать мечтательницей в розовых очках, но откровенный цинизм Дона коробил. Стоит расслабиться в его присутствии, как он выдает такое, от чего тебя тут же скрючивает.

– Пойду поздороваюсь со всеми, – объявила я, вставая. – Спасибо за кофе. Значит, с мобилями мы определились, да?

– Пока да. Ты ж придешь, когда мы их будем собирать, а? – Дон кивнул на вскрытые ящики, где лежали мои мобили, похожие на огромные круглые плоды, покрытые сыпью.

– Конечно.

– А чего удивляешься-то? Многим художником насрать.

– А что с Барбарой? – спросила я.

– Ну, чего волноваться. Когда картинки вернутся от той реставраторши, прискочит как миленькая. – Дон скорчил презрительную рожу. – Наверняка и сейчас торчит у там и подгоняет ее. Хотя осталась-то всего неделя.

– Так что, картины опять здесь повесят?

– Ясен перец. Ты что, газет не читаешь? В разделах по искусству сплошь гундят о нашем маньяке. Барбаре такая реклама и не снилась.

– И по телевидению, наверное, тоже сообщали, – медленно сказала я, вспоминая парнишек в парке.

– Издеваешься? Только об том и базар. Девушку задушили не где-нибудь, а на Земляничной поляне, а потом разгромили галерею… Черт, если это не новость, тогда я не знаю, что такое новости. Да вчера тут от журналюг было не продохнуть. Кэрол весь день интервью давала.

Дон ухмыльнулся.

– Мы в самом це-е-ентре собы-ытий, – сказал он, издевательски растягивая слова.

Должна признаться, его выговор мне нравился.

– А что особенного в том, что Кейт нашли на Земляничной поляне?

Казалось, все считают это обстоятельство самым значительным. Дон выпучил глаза.

– Да, хрен! Джон Леннон, мир, любовь, цветы, все такое… а потом на этом месте убивают красивую телку. Есть в этом какая-то ирония, ну?

Однако на лице его проступило лукавство, словно он чего-то не договаривал. В голубых глазах притаилась насмешка.

– Здесь есть что-то еще, так? – спросила я, не отводя взгляда.

– Ты это о чем?

– Сам знаешь.

Осторожничать с Доном не было смысла. Тонкие намеки он беззаботным высокомерием игнорировал. Улыбка его стала еще шире.

– Да уж ладно. – Он поудобнее откинулся в кресле. – Все равно не отвяжешься. У Кейт была татуировка. Вот здесь. – Ухмыльнувшись, он провел по внутренней стороне бедра, точнее, по бесформенным складкам своих мешковатых штанов.

– Ну и что?

– Земляничка. Маленькая татушка в виде надкушенной землянички. Забавно же. Убита на Земляничной поляне… а у нее рядом с причинным место земляничка вытатуирована… – Улыбка Дона выросла до непристойных размеров. – Подожди, когда об этом прознают газеты.

В поисках новой компании я двинулась наверх. И тут же, словно почуяв добычу, на лестничную площадку вышел Лоренс. Он во всех отношениях был полной противоположностью Дону. Лоренс не разваливался в креслах, не пускал кольцами дым и не делал вид, будто существует независимо окружающего мира. Напротив. Лоренс выглядел так, словно весь мир прочно расположился на его тощих плечах. Массивные очки в темной оправе, едва державшиеся на тонком крючковатом носу, придавали его лицу беззащитную хрупкость. Даже голову Лоренс клонил так, будто ее тянула вниз собственная тяжесть. Под глазами у него залегли темные круги, на костюме – сугробы перхоти.

– Привет! – сказал Лоренс, слегка просветлев при моем появлении.

Такую реакцию я вполне одобряю.

– А я как раз тебя искала. Только что разговаривала с Доном, как получше установить скульптуры.

– Отлично. И как результаты?

Деланную небрежность его тона я решила оставить без внимания.

– Вполне. Похоже, Дон знает свое дело.

Лоренс презрительно фыркнул. В своей неприязни к Дону он давно уже переступил черту объективности.

– Послушай, мне сейчас нужно поговорить со Стэнли. А потом мы могли бы глотнуть кофе?

– Хорошая идея. А Кэрол не станет возражать?

Лоренс пристально посмотрел на меня.

– Она до конца дня уехала в Вашингтон.

– Ладно, ты давай отправляйся к своему Стэнли, а я пойду поздороваюсь с Сюзанной.

– Договорились.

Мы пересекли зал. Лоренс направился к кабинету Стэнли, а я обогнула секретарский стол, чтобы заглянуть в мастерскую. Там никого не было. От нечего делать я села перед компьютером и начала листать журнал «Поиск искусства», который с гордостью представлял длинную и крайне невразумительную статью о работах Барбары Билдер. Журнал мне быстро наскучил, и я переключилась на «Нью-Йорк Таймс», где напечатали длинное интервью с художницей. Судя по всему, я наткнулась на коллекцию вырезок, посвященную Барбаре.