Слепая тропа - Игорь Вардунас

Спустившийся по водосточной трубе соседнего дома Юрик уже был тут. Собравшиеся люди смотрели, как умирает, занимаясь пламенем, мельница, внутри которой ворочалось что-то большое и неразличимое. Ожидая команды, переругиваясь и покрикивая, от бухты цепочкой выстроились водоносы, подтягивая шланг.

– Не торопитесь! Не подходите! – ревел, заглушая всех Батон. – Пусть закончится! Огонь напугал его! Назад, назад… Лерка! Лерка, ты как?

– И сказал им – развею хлеба ваши по ветру! – бесновался, брызжа слюной, Птах, подпрыгивая и перебегая из стороны в сторону. В его глазах безумствовали языки пламени. – И оскудеют дома, и падет скот! Страдаем мы! Страдаем, грешные, за первый грех!..[15] Ха-ха-ха!

– Уймите этого полоумного!

– Юра, Юрочка. Все хорошо, все хорошо. Ты молодец. – Перепачканная сажей Лера, стоя на коленях, кутала в ватник рыдавшего у нее на груди парнишку, пока его не забрала подоспевшая мать.

– Лерка, живая? – рядом с ней опустился Батон, сбив с ватника несколько тлеющих искр. – Видела его? Видела?

Девушку колотило.

– Посиди. Я сейчас.

Через некоторое время мельница догорела, превратившись в уродливую груду тлеющего, пощелкивающего на морозе угля.

– Оно ушло! Ушло! – первым сходив на разведку, озвучил общий вопрос Батон.

И только тут, когда прошел первый шок и испуг, люди осознали, чего они лишились. Да, припасов и заготовок в погребах и амбарах было достаточно, но чтобы построить новую мельницу, а тем более наладить жернова, нужно время. А это значит, что придется подтянуть пояса, еще и в самый разгар зимы.

Когда пожарище успокоилось, к нему вереницей потянулись водоносы, из-под завалов кое-как вытащили тело растерзанного до неузнаваемости Харальда.

Пошел осматривать место трагедии и Батон.

– Ничего не напоминает? – Пошарив палкой в обожженной траве, он что-то поднял и показал Тарасу.

– Это ж та козявка, которую мы в ночь смерти Боровикова видели. – Тот узнал черно-желтые полоски на крылышках. – Гнездо, что ли, поблизости, или из леса ползут?

– Это не козявка. – Батон бросил дымящееся насекомое на землю и с хрустом раздавил. – Это клещ.

– Клещ? – удивился Тарас. – Не он же это устроил?

– Не он.

Охотник повернулся и долгое время смотрел на покосившуюся мельницу, возле которой все суетились, помогая разбирать завалы. Брызнув искрами, разломилась, пошла в сторону, падая, одна из лопастей, кто-то успел отпрыгнуть.

– Тот, на ком он живет.

* * *

Мигель очнулся после мучительной дремы и некоторое время лежал, смотря в потолок. До выхода оставалось еще какое-то время. Из-за случившегося на мельнице ему никак не удавалось собраться с мыслями и привести нервы в порядок. Спасая мальчика, Лера чуть не погибла. А если бы… Жены рядом не было, с кухни доносились привычные звуки, означавшие, что готовился ужин. Девушка тоже хотела отвлечься. По запаху он догадался, что она опять пыталась научиться печь хлеб.

Спрыгнув с кровати, Мигель натянул штаны.

Лера стояла спиной к нему и, судя по движениям рук, разминала тесто. Услышав его, она не обернулась.

– Без мельницы тяжело будет.

– Выстроим. Ты как?

– Так. Тебе обязательно туда идти?

– Да. – Прислонившись к дверному косяку, Мигель смотрел на девушку. С распущенными волосами, чуть расставив ноги, в мятой тельняшке, из-под которой виднелись трусики, она уже успела смыть с себя копоть и грязь. На лодыжке спиралькой выделялась свежая татуировка, умело прятавшая следы от языка мутанта. Кольщик объяснил, что у каждого рисунка есть свой смысл. Лера выбрала колючую проволоку как один из символов тернового венка, означавшего не только веру и милосердие, но и сострадание ко всем людям.

Как же Мигель действительно соскучился по жене за время, что провел на стройке. Как она была хороша в тусклом луче пробивавшегося из окна света…

– Не хочу, – не отрываясь от теста, сказала Лера.

– Знаю. – Мигель подошел сзади и зарылся в ее чуть пахнущие дымом волосы, обнимая за талию.

– Эй, щекотно, – чуть нагнув голову, мурлыкнула Лера.

Нагнувшись, Мигель поцеловал ее в шею, запустил ладони под тельняшку, ощутив теплую кожу, и мягко положил их на грудь. Движения Леры на мгновение замедлились, но потом снова принялись переминать сдобренный мукой ком.

– Это был смелый поступок. Дай хоть закончить, – прошептала она, отводя голову и давая ему больше пространства. – Руки же заняты…

– Свои есть.

– Мигель…

– Ты могла погибнуть.

– Но ведь…

– Тс-с, тише.

Тесто для выпечки обретало причудливые формы.

Когда он отпустил ее, обессиленная Лера уперлась ладонями в обсыпанный мукой стол.

– Люблю тебя, – прошептал он ей на ухо. – И никуда не пущу.

– И я тебя, – хрипло отозвалась она, не зная, что еще ответить. В голове крутился сплошной радужный водоворот из наслаждения, страха, усталости. – Господи… Только первый нормально слепила.

– Сейчас помогу. – Мигель вышел во двор, откуда вскоре послышался ритмичный стук топора.

Лера вздохнула и подняла прикрытые челкой глаза на запотевшее оконце.

– Пи, – на столешницу вскарабкалась Чучундра.

Давая колотящемуся сердцу успокоиться, девушка слизнула с пальца муку. У них давно не было секса, по крайней мере такого. Пережитое накануне требовало выхода. Адреналин и ежесекундная угроза смерти будили внутри что-то животное. Инстинктивное.

Хоть в этот раз никто не пострадал.

Лера принялась машинально заново раскатывать тесто, шикнув на мышь.

– Брысь, не пачкайся!

* * *

После ужина Лера пошла провожать Мигеля на лодку, отправляющуюся на «Вирджинию». На берегу уже все собрались и ждали только их.

– Все равно мне это не нравится, – глядя, как муж облачается в комбинезон химзащиты, который выдали два готовящихся китайца, сказала Лера.

– Не волнуйся, все будет в порядке. Так надо.

– Буду, – упрямо ответила девушка, целуя его.

– Мы быстро.

– Туда и обратно. Будь осторожен. Я жду.

– С богом! – перекрестил Ерофеев. Закашлялся, приложив платок к губам, и смял его в кулак, пряча красноту.

– Ты как? – встревожилась Лера.

– Да подцепил где-то, – отмахнулся дед. – Покашляю и пройдет. Аспиринчику бы сейчас.