Ах, война, что ты сделала... - Геннадий Синельников

— Саша, — приказал ротный солдату, — глаз с них не спускать. Только дернутся, сразу стреляй, и только на поражение, иначе потом с ними не справиться!

Видимо, каждый из нас, лежащих в этом грязном арыке, уже четко представил, в какую западню все мы попали. Этих аборигенов мы снова недооценили. Для многих этот бой мог стать последним. Наше спасение было в неожиданной атаке, когда душманы подойдут на достаточно близкое для этого расстояние.

— Придется прорываться через их цепь. Ну а там — кому и как повезет. Так же, Михаил? — спросил я командира пятой мотострелковой роты.

Перед глазами очень быстро промелькнули важные события жизни, как кадры в кино. Хотелось отогнать мрачные мысли, но они настойчиво лезли в голову, и избавиться от них не было никакой возможности. Хотелось жить. В смерть не верилось.

Я посмотрел по сторонам. По руслу арыка лежали солдаты и офицеры моего батальона. Грязные, мокрые, с потными, сосредоточенными лицами, они готовились к прорыву: заряжали магазины автоматов патронами, подготавливали к метанию ручные гранаты. Кто-то закурил. Кто-то смеялся. Все было обычно, как десятки раз до этого, не было только одного — такого плотного кольца духов вокруг.

А ведь нас всех ждут дома. Дождутся ли?

Мозг снова переключился на события текущего дня.

Задача была простой: в пешем порядке цепью прочесать «зеленку» — большой район, в котором находились несколько кишлаков, виноградники, сады, дойти до крепости, где засели бандиты, и выбить их оттуда. Развернуться и в обратном направлении таким же образом прочесать соседнюю полосу местности. После чего выйти к командному пункту батальона. На командном пункте были комбат и командир бригады. Я ушел с батальоном в «зеленку». По своему составу и численности это был даже и не батальон, а какая-то его часть: неполная рота плюс гранатометный взвод. Всего шестьдесят восемь человек.

Утром мы вышли на исходный рубеж. Туман плотной белой пеленой накрыл землю. На расстоянии нескольких метров мы уже теряли друг друга из виду. Остановились, немного переждали и снова пошли дальше. Двигались через виноградники, кишлаки. Входили в дома, искали оружие и душманов. С короткими перестрелками дошли до большой старинной крепости. Толстые деревянные ворота, высокие дувалы, сторожевые башни по углам. Оттуда стреляли. Дали ответный огонь. Выстрелами из гранатомета сорвали запоры ворот, ворвались во двор. Огонь велся из подвалов, подземных ходов. Мы патронов и гранат не жалели. Наконец стрельба прекратилась. Осмотрели помещения и подвалы. Во многих местах на стенах кровь, деревянные сооружения, перегородки, лестницы разворочены взрывами, однако ни одного трупа не нашли. Собрались во дворе, перекурили. Время шло, и нужно было уже возвращаться на базу. Проверив личный состав, уточнил боевую задачу командирам подразделений. Дал команду покинуть крепость. Первым пошел командир взвода лейтенант Штефанич. Как только он вышел из ограды крепости, раздался одиночный сухой выстрел. Лейтенант на бегу, словно оступившись в невидимую яму, упал. Вторым выскочил солдат, и тут же был прошит автоматной очередью. Мы остановились. Было ясно, что духи подтягивали в данный район свои силы и так просто не собирались выпускать нас из него. Несколько человек по ступенькам забрались на одну из башен и открыли огонь по зарослям кукурузы и виноградника, где, предположительно, находился противник. Огонь вели с левой стороны по выходу из крепости. Нам надо было уходить вправо. Но параллельно стене крепости, метрах в семи, шел другой дувал.

Получался коридор длиною около ста метров, который простреливался душманами из зарослей. Мы их не видели. Пока наши солдаты сверху вели огонь, мы выскочили из ворот, забрали тело убитого солдата и раненого офицера и, пригибаясь к земле, побежали по коридору. Шла активная перестрелка с обеих сторон. Пули отщелкивали глину от стены где-то над головой, рядом. Нас спасал огонь с башен крепости, который вело отделение прикрытия. Несколько человек, бежавших в хвосте колонны, открыли огонь по зарослям, давая возможность покинуть крепость тем, со стены. Пробежали коридор. Остановились на несколько минут, чтобы перевести дыхание.

— Змея! — словно выдохнул прапорщик Тараненко.

И правда — длинная и толстая, свившись в кольцо и приподняв над землей голову, она устрашающе смотрела на нас. Такую большую мы еще не видели. До нее было несколько метров. Бросили в змею гранату. Снова пробежали под огнем противника сотню-другую метров. Сделали из солдатских плащ-палаток и тонких стволов деревьев носилки, положили на них убитого и раненого. Штефанич что-то пытался сказать нам серыми, обескровленными губами, но разобрать ничего нельзя было. Глаза у него были дикими от боли. Поставили ему обезболивающий укол. Все уже устали. Нужно было подменить тех, кто тащил носилки. Я подозвал старшину роты, прапорщика, и приказал ему взять жерди носилок в руки, встав в передней паре несущих.

— Это не моя обязанность! Я не понесу! — неожиданно возмутился он.

— Как не понесешь? — удивился я. — Твои люди? Твоя рота? — показал я на солдат, которые только что сменились у носилок.

— Мои. Ну и что? Я не понесу — это не входит в мои обязанности!

— Еще как понесешь! — И я потянулся за своим пистолетом. — Или что, будешь за спинами своих солдат бежать? Ну-ка, хватай жердь, тварюга, последний раз тебе говорю, и больше повторять не буду.

Буравя меня ненавидящим взглядом, прапорщик нехотя взял в руки жерди носилок. Мы снова двинулись. Наконец река. Отдохнули. Смыли пот с лиц, попили воды, перестроились для прочесывания «зеленки». Шли без выстрелов.

— Кажется, все спокойно, — облегченно вздохнул идущий рядом командир роты Михаил Бондаренко.

Через некоторое время появились вертолеты. Они пролетели почти над нашими головами, прошли над виноградником, обстреляли его, потом, резко взмыв вверх, ушли в сторону командного пункта. Я связался с комбатом по рации, доложил обстановку и получил приказ прекратить прочесывание, так как, по данным афганской разведки, в этой полосе местности душманов не обнаружено. Снова перестроились, но уже в колонну по одному, и пошли дальше. Носилки с убитым и раненым несли в голове колонны. В середине — афганское подразделение. Вышли на открытое место. Большое зеленое поле пересекал неглубокий арык. Справа, по ходу движения, стоял невысокий дувал. И когда афганская рота поравнялась с ним, откуда-то из виноградников раздались автоматные очереди. Мы упали на землю.

Как же так, ведь нам сказали, что здесь нет духов? И вертолеты улетели!

Сначала мы вели огонь по моджахедам из автоматов и автоматического гранатомета. Но потом огонь с их стороны стал такой плотный, что лучший выход был один — пока не стрелять, а дальше — обстановка подскажет, что делать. Противник, прячась в кустах виноградника, сначала пригнувшись, а затем встав во весь рост, пошел на нас цепью. Было видно, как они появлялись то в одном, то в другом секторе обзора, их становилось все больше и больше. Связался с командиром батальона по рации, доложил обстановку. Мое сообщение о противнике было неожиданностью для комбата и командира бригады. Самым досадным было то, что вертолеты, которые только что были здесь, уже ушли на дозаправку. Без вертолетов в этом зеленом море мы были беспомощны.