Как понравиться маньяку - Юлия Климова

– До свидания, наша встреча случится очень скоро.

– До свидания.

Минуту Леська молчала, потом еще столько же пыталась понять, о чем ее спрашивает Ника, а потом наконец-то выдавила из себя:

– Он мне позвонил.

– Кто? Максим Григорьевич?

– Нет. Телефонист.

– Ты совсем с ума сошла? А Чикатило, случайно, тебе не звонил?

– Пока нет, но я не удивлюсь, если и он захочет со мной поговорить.

– Я тебя серьезно спрашиваю, кто это был?

– Телефонист, – пробормотала Леська. Ее лицо побледнело, а губы задрожали. Рухнув на стул, она подняла глаза к небу и заголосила: – Что же это делается! Да куда же смотрят наши правоохранительные органы! Да сколько же на свете этих маньяков! Да когда же их всех перестреляют! И какой козел снял с моего телефона определитель номера!

– Немедленно звони Кочкину, – потребовала Ника. – Это может быть и чей-то дурацкий розыгрыш, а может быть, и нет. Звони!

– Ты что? Он же сразу подумает, что я ненормальная.

– Поверь, он так думает уже давным-давно.

– Спасибо, утешила. – Леська почувствовала, как быстро колотится ее сердце. Только-только вздохнула с облегчением, сходила в парикмахерскую, а теперь как жить? Опять сидеть по вечерам дома и бояться каждого шороха? «Я вообще-то удивлен, что вас хочет убить только один маньяк», – вспомнились ей слова психоаналитика. Неужели она и правда настолько невезучая и ужасная, что все маньяки города Москвы липнут именно к ней! – Максим Григорьевич и разговаривать со мной не захочет…

– Захочет, в конце концов, это его работа – спасать ненормальных девиц, очаровавших всех маньяков в округе. Кстати, это неплохой повод помириться, нет худа без добра.

Кочкину звонить не пришлось, он сам позвонил в дверь.

Вчерашний вечер потряс Максима Григорьевича до глубины души. Он понял, что безнадежно влюблен в Олесю Лисичкину – красивую девушку с умопомрачительным характером. Увидев ее на светлой кухне Никиной квартиры, он испытал душевное облегчение, будто шел, шел по пустыне, и вот наконец-то – оазис. Он вовсе не хотел с ней ругаться, и если и сказал что-то лишнее, то только потому, что был удивлен и взволнован. Максим Григорьевич прекрасно понимал, что Олеся пропитана теми же настроениями, и обиды на нее не держал. Но ему очень хотелось узнать, как же она к нему относится на самом деле, есть ли шанс и может ли он надеяться? Всю дорогу домой он молча слушал вопросы, нотации и возмущения матери и пытался понять самого себя – осмелится ли он позвонить Олесе и предложить на первое время хотя бы дружбу или нет?

Придя утром на работу, Максим Григорьевич постарался отвлечься. Окунулся в отчеты и нераскрытые дела и гнал от себя все мысли, связанные с Олесей Лисичкиной. Но судьба готовила ему небольшой сюрприз. В десять часов состоялся допрос Брагина, который ничего не отрицал и охотно рассказывал о всех своих злодеяниях. Дело о маньяке-Телефонисте можно было считать закрытым. На плечах следователя лежал груз усталости, а в сердце трепетала радость. Но вот что странно: Брагин признал абсолютно все, рассказал, как выслеживал жертв и как долго ликовал потом, но он совершенно отрицал тот факт, что собирался задушить Олесю Лисичкину. Он клятвенно утверждал, что в списке будущих жертв она не значилась и он вообще слышит о ней впервые в жизни. Не верить Брагину было бы глупо – он болтал без умолку, не стесняясь своих поступков и не боясь наказания. Если бы на Олесю не было совершено нападение, если бы и сейчас на ее шее не красовалась полоска от удавки, все можно бы было списать на какого-нибудь шутника, но ведь ее пытались убить! Конечно, от Лисичкиной можно всего ожидать, но все же она не настолько безумна, чтобы инсценировать такой дикий спектакль, да и ради чего?! Исходя из этого, напрашивается только один вывод – Олесю действительно хотят убить и сделать это собираются так, чтобы подозрение упало на Телефониста, о котором трубят газеты и вещает местный канал телевидения. А сложности такие, потому что убийца из числа тех людей, на которых подумают в первую очередь – надев маску маньяка, он пытается обезопасить себя.

Кочкин даже стал злиться на себя, что не подумал об этом ранее, ведь предпосылки были. «Маньяк» по телефону сказал, что всегда ходит на похороны своих жертв, а к Соловьевой не пришел. Телефонист убивал только тех женщин, которые совершали покупку в магазине «Коллекционер», а Олеся только однажды побывала в магазине и ничего не купила, и, тем не менее, предупреждение получила.

Закончив допрашивать Брагина, Максим Григорьевич спешно отправился к Олесе Лисичкиной. Хотел позвонить, боясь, что ее не окажется дома, но, вспомнив вчерашний вечер, смутился и понадеялся на удачу. Объясняться сейчас лучше с глазу на глаз, а не по телефону.

Услышав звонок, девушки переглянулись.

– Это он! Телефонист! – испуганно воскликнула Леся. – Пришел меня убивать!

– Вряд ли, он же тебе только что позвонил, – мотнула головой Ника. Она подкралась к двери и посмотрела в глазок. На лестничной клетке стоял хмурый Кочкин. Вовремя, очень даже вовремя он появился, вот пусть Леська перед ним извиняется и рассказывает про вновь появившегося Телефониста. Ника распахнула дверь и воодушевленно, нарочно громко сказала: – Добро пожаловать, Максим Григорьевич!

Леська, услышав предупредительный возглас подруги, засуетилась. Нервными движениями пригладила новую прическу, сделала глоток холодного чая, два раза вздохнула, пробормотала: «Мамочка, мамочка», убрала бутылку вина под стол и замерла около холодильника.

– Добрый день, Олеся Владимировна, – сказал Максим Григорьевич и почувствовал себя очень неловко. Спина вспотела, а на щеках заиграл румянец. Вспомнив, что он здесь по важному делу, а не для того, чтобы обмениваться впечатлениями вчерашнего вечера, он успокоился, расправил плечи и довольно сухо спросил: – Как у вас дела?

Ника, стоящая за спиной следователя, сделала подруге несколько знаков, которые переводились так: «Не будь же ты глупой курицей, давай извиняйся за вчерашнее и рассказывай про маньяка, не забудь предложить Максиму Григорьевичу кофе и убери наконец-то со стола все это барахло!» Опустив глаза под стол и увидев там недопитую бутылку вина, Ника сделала еще несколько знаков, которые переводились уже так: «Нет, ты все же глупая курица, ну зачем ты поставила бутылку на пол? Это ты хотела ее спрятать или намекнуть на то, что она сама мимо бежала и совершенно случайно оказалась у тебя на кухне?» Леська бы с удовольствием поучаствовала в этом немом разговоре, но такой возможности у нее не было. Максим Григорьевич смотрел на нее и ждал ответа.

– Плохо, – выдала Леська и развела руками. – Маньяки вот опять беспокоят, одолели, окаянные, никакого сладу с ними нет.

– А я как раз по этому вопросу и пришел, – сказал Кочкин, чем сразу же расстроил Леську. Она трепетно надеялась, что он пришел с ней мириться, что всю ночь он думал о том, какой же он болван, и конечно же понял, что без Олеси Владимировны Лисичкиной счастлив он не будет.