Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор

Бодхани Ахмадов в ярости сжал кулаки:

– Я зарежу эту паршивую свинью! Я предложил ему стать моим младшим братом! Ему, грязному дехканину из нищего ущелья! А он говорит «нет», даже не объясняя причин!

– На твою первую фразу Шамсиджан дал ответ.

– Какой?

– «Попробуй».

Багровея лицом, баши пытался сообразить, как ответить на такую наглость…

Он уже неоднократно пытался захватить верховья Зеравшана и только терял людей. Матчинцев было меньше, они были хуже вооружены, но Шамсиджан оказался хорошим полевым командиром. Слишком хорошим для Ахмадова. А на все предложения союза следует категорический отказ. Даже сейчас, когда Бодхани использовал посредника. И не просто посредника, а самого Ирбиса, гарантия которого ценится на вес золота.

Придется и дальше терпеть в собственном тылу матчинскую змею, готовую ужалить в любой момент? Или попробовать еще раз?

– Ты не допустил ошибки, передавая мои слова?

– Ты сомневаешься в честности Леопарда Гор, баши? – Голос гостя стал холоден, как лед.

Бодхани понял, что немного зарвался. Те, кто неуважительно относился к Ирбису, долго не жили. День. Или два. Редко неделю…

– Нет, я не сомневаюсь в честности уважаемого Ирбиса. Разве что не уверен в точности его молодого «языка».

– Это одно и то же.

– Прошу прощения у Снежного Барса. Я был излишне горяч в словах.

– Извинения приняты, баши. Но в следующий раз будь сдержаннее. Ты хочешь передать кому-либо что-либо?

– Нет. Пока нет.

– Хорошо. Оказанные услуги оплачены. Не смею больше отнимать драгоценное время баши.

Байназаров слово сдержал. На Самару отправились не одни, а с командой Юлаева. Причем сопровождение не ограничивалось двумя «фордиками», хотя без них не обошлось.

– Это «визитка», – сказал Салават по поводу машин, мягко говоря, неуместных на разбитых загородных дорогах, – в округе все знают: раз ментовские «Форды» идут – значит башкиры. А с нами лучше не связываться.

Кроме «визитных» легковушек шел еще автобус с бойцами и «КамАЗ»-контейнер, похоже, уфимцы планировали чем-то затариться.

– В Самаре, – рассказывал Юлаев, – власти нет. В смысле – единой власти. Куча бандитских группировок, каждая держит свой район или предприятие. На ТЭЦ одни, в порту другие. Их так и называют: «портовые», «тэцевские». Как ни странно, но при этом в городе в целом наблюдается какое-то подобие порядка. В основном, конечно, кто сильнее, тот и прав, но и общие проблемы решают. Например, свет в жилых районах горит. Отопление есть. Механизм нас особо не интересует, присоединять Самару мы не собираемся. По крайней мере, пока…

Все это было давно известно. За две недели, проведенные в Уфе, из несчастного Салавата вытащили всю информацию, какую только могли дать уфимцы. Естественно, по интересующим вопросам и кроме государственных тайн Башкортостана. Но тайны и не интересовали. По крайней мере, пока….

Урусов еще раз мысленно пробежался по планируемому маршруту. Итак. Самара, город победившей братвы. Не одного бандита, пришедшего к власти, а классической «братвы». Внешняя полупристойность, периодические переделы сфер влияния. И полная беззащитность обычных жителей. Потому и едем туда не одни. Чтобы никому из местных «смотрящих» не пришла в голову мысль поживиться за счет разведки. Конечно, два десятка бойцов ни одной «бригаде» не по зубам. Но сами «бригады» могут иметь другую точку зрения. И есть вариант, что рискнут попробовать на прочность.

Дальше самая главная проблема – через Волгу перебраться. По этому берегу идти – точно нарываться на неприятности типа петропавловских. До Балаково, если повезет, а то и до Саратова, может обойтись. Может и нет. Но вот дальше – не пронесет. Или пронесет, но в другом смысле. Гуляют по тем краям «хозяева степей». Даже не гуляют, живут они там. А где перебираться через Волгу-матушку – непонятно. Мостов и было не так много, чай, Волга не Речка-Вонючка какая. А уж что осталось… Тольяттинский сгинул вместе с ГЭС и самим городом. Балаковский взорвали сами балаковцы, перебираясь в Вольск, чтобы от казахов отмежеваться. Что с железнодорожным в районе Сызрани – одному богу известно, и то не точно. Да и не ясно, как по железнодорожному полотну машины тащить. И остается еще Саратовский.

Вот только с Саратовом непонятки полные. Город вроде как жив, хотя и не сказать, что цел. Но информации никакой. Странные там люди окопались. Никаких контактов с внешним миром не поддерживают и поддерживать не хотят. Попытки достучаться по рации, считай, провалились. Не считать же вменяемым ответом:

– Саратовская директория категорически против въезда кого-либо на ее земли с любыми целями.

И так раз двадцать подряд. В конечном итоге просто отключились. Хорошо, хоть не агрессивные: буркнули все же, что есть у них объездная дорога, по которой пропустят без стрельбы. Про мост ни гу-гу. Так что тоже может быть взорван. Закрытый анклав, с них станется. Да и не хочется тащиться триста верст под бдительным казахским присмотром. Уж больно у степняков взгляды жадные…

Единственным лучиком в царстве всей этой мостовой тьмы выступает то, что одна из самарских группировок активно обживает Жигулевские горы. Само по себе неудивительно, от гор там одно название, а район очень даже неплохой. Но он на другом берегу. А значит, должна быть налажена какая-то переправа. И есть смысл хозяев этих найти и с ними договориться. Хотя бы попытаться. Башкирские деньги в Самаре хождение имеют, а снабдили ими рейдовиков щедро. Видимо, очень уж хочется Тирану иметь сильного союзника. Хотя что уфимцам собственные деньги: увезут новосибирцы эти бумажки в неведомые края, считай и не печатали. Да и сумма внушительная только для двух десятков солдатиков. А в масштабах государства…

Въезд в Самару был свободным: заходи, кто хочет, бери, что хочешь. Если сил хватит. Думали недолго. Зашли, но брать ничего не стали, а сразу рванули в порт. Выяснять и разбираться.

Ситуация прояснилась на удивление легко. Саму Самарскую Луку «держали» так называемые «жигулевские», наименее агрессивная из местных бригад. Их и «братвой» можно было назвать с натяжкой, скорее отряды самообороны. Вот кому никакие войны были и даром не нужны. «Жигулевские» наладили образцовое сельское хозяйство, соответственно поставляли излишки в Самару. А транспорт через реку обеспечивали «портовые», коим перепадал за это немалый процент. Возили теми же паромами, что и до войны. Уровень воды в Волге после разрушения гидросистемы упал, но судоходной она быть не перестала.

С сибиряками «портовые» говорили спокойно и доброжелательно, уважительно поглядывая на «Форды», похоже, башкир здесь побаивались.

– Перевезем без базара, – говорил бритоголовый «качок» лет сорока пяти с толстенной золотой цепью на шее. – Только капусты отвалите по расценкам. Но с «жигулевскими» за проезд по Луке заранее перетрите, если без «терки» – на той стороне гнилой базар выйти может.