Тайная жена моего мужа - Амелия Борн

что теперь, когда его сожительницы тут больше не было, Яков передумает. Во всяком случае она, Инга, готова была на все ради того, чтобы остаться.

- Нельзя, чтобы люди уходили из своего дома.

Голосок дочери заставил Ингу вновь сосредоточить внимание на ней. Взгляд уперся в книгу, которую Олеся прижимала к себе, как какое-то сокровище. Книга, которую ей дала Карина…

К собственному удивлению, Инга вдруг испытала… приступ ревности. К этому дурацкому куску бумаги, к тому, как крепко и вместе с тем - бережно, Олеся держала его в руках…

Как глупо. Ей не к кому и не к чему было ревновать. Дочь любила ее, была так отчаянно к ней привязана… и ей, Инге, тоже не в чем было себя упрекнуть.

Она отдала ради Олеси все. Все, что имела. До последней капли. И намерена была отныне и дальше бороться всеми способами за то, чтобы дочь получила все, чего заслуживала…

Даже если это означало разрушить чужую жизнь.

- Это их решение, - откликнулась Инга нарочито ровным голосом, старательно взбивая подушки.

- Нет.

Всего одно короткое слово - но сколько в нем было силы! Инга с удивлением посмотрела на дочь…

- Это их дом. Не наш.

Инга выпустила подушку из рук, аккуратно взяла дочь за плечи…

- Ошибаешься. Здесь живет наш папа, а значит…

Олеся решительно мотнула головой.

- Он мне не папа. Я ему не нужна. И я не хочу тут быть.

Эти слова напугали Ингу. Она растерянно погладила Олесю по голове, пробормотала…

- Ну что ты говоришь такое? Скоро все наладится, вот увидишь…

Что именно наладится - она и сама не знала. Понимала лишь, что у нее нет объяснения, которое оправдывало бы ее в глазах дочери, которая понимала куда больше, чем Инга вообще предполагала…

Такая маленькая и уже такая… правильная.

В отличие от нее.

- Давай спать, - предложила она Олесе, похлопав по дивану. - А завтра…

Что будет завтра - Инге было страшно даже думать. Но она все же уверенно добавила:

- Все будет хорошо.

Олеся опустилась рядом с ней на постель, привычно прижалась всем своим тонким тельцем, словно только так могла почувствовать себя в безопасности…

И Инга мысленно поклялась, что пойдет на все ради того, чтобы дочь больше ни в чем не нуждалась.

Так же, как клялась себе самой в том же когда-то давным-давно.

* * *

Много лет назад

В холодильнике, как всегда, не было ничего, кроме чужих объедков.

Инга смотрела на контейнеры с несвежей пшенной кашей, обрезками котлет, кусками ватрушек и коржиков…

То, что мать приносила из школьной столовой после смены. То, что не доедали во время обеда ученики - все это из их тарелок перекочевывало в ведра, с которыми мама возвращалась домой. Все это выглядело так, словно предназначалось для свиней, но реальность была такова, что питаться этим приходилось им самим.

Зарплаты матери хватало практически только на погашение коммуналки. Отец чаще бывал в запое, чем на работе, и зачастую отбирал у матери с побоями то немногое, что оставалось от получки…

Поэтому, конечно, не могло быть и речи о том, чтобы нормально питаться. Она и носила-то только то, что отдавали маме сердобольные соседи - собственных вещей у нее, кажется, за всю жизнь не было ни одной…

Как не было и друзей. В школе над ней смеялись, нередко даже издевались. Был только один человек, с которым она общалась - девчонка из параллельного класса, Света. Такая же затравленная, как она сама.

Но даже Свете она не рассказывала всего. И никогда не приглашала в гости - было стыдно, что кто-то увидит то, как они живут и чем питаются…

Инга с отвращением посмотрела на содержимое холодильника, но, как бы ни ненавидела это все, а голод был еще сильнее. Сжав зубы, она протянула руку к остаткам уже зачерствевшего коржика, и, упрямо сдерживая слезы, откусила кусочек…

Было унизительно знать, что кто-то ел этот коржик до нее. Было отвратительно понимать, что вся школа в курсе, почему мать ведрами носит домой объедки из столовой…

- Однажды у меня будет все, - проговорила едва слышно. - И я больше не буду голодать. Не буду доедать за кем-то… И плевать, на что придется ради этого пойти…

Она пообещала себе, что будет жить иначе. И что ради этого не пожалеет ничего и никого…

Так же, как никто и никогда не жалел ее…

С этими мыслями она жила годами. Они ее подпитывали, помогали держаться…

До тех пор, пока она не встретила Якова.

Глава 35

Главное, что ей нравилось в Якове, по крайней мере, поначалу - это его готовность ради нее на все.

Казалось - это принесет свои плоды, откроет ей двери в безбедную, беззаботную жизнь, о которой она так мечтала…

Но время шло. Счет из дней, затем - месяцев, перетек в годы. Яков надрывался на нескольких работах, но это по-прежнему не обеспечивало ей того уровня жизни, который она хотела иметь.

И тогда пришло осознание: ей придется взять все в свои руки, если она хочет добиться чего-то большего, чем обычное существование не впроголодь.

И тогда Инга вновь возобновила попытки пробиться в модельный бизнес. Подготовила портфолио, ходила по многочисленным кастингам, пока ей наконец не повезло. Ее пригласили на работу в Европу…

Вопроса выбора для нее даже не стояло. Слишком долго шла к своей цели, чтобы теперь допустить даже мысль променять этот шанс на что-то иное…

Она разменяла скучную семейную жизнь на модельный бизнес без излишних раздумий. Вот только у судьбы было припасено для нее еще не одно испытание.

* * *

Девять лет назад

Инга в ужасе выбежала из старого, потрепанного здания, затравленно огляделась по сторонам, пытаясь понять, в каком направлении лучше скрыться…

Она совсем не ориентировалась в этом незнакомом, еще чужом для нее городе, не знала ни одного подходящего языка - ни английского, ни немецкого. Люди, которые организовали ее поездку сюда, встретили ее в аэропорту, посадили в машину и привезли в какой-то мрачный, глухой район, едва увидев который она сразу заподозрила неладное…

Так все и оказалось. Блестящий шанс пробиться на подиум и сняться для модного журнала, на деле оказался ловушкой. Приманкой, под которой крылось не что иное, как обязательство сниматься в фильмах для взрослых…

Она вырвалась одним лишь чудом. Пробежала, должно быть, целый километр, прежде, чем желудок мучительно