Куплю твою любовь - Айрин Лакс

Стараюсь сдерживать свои порывы позвонить кому-то из прошлого: той же Рори, чтобы перекинуться несколькими словами… Хочется узнать, как поживает вредный папаша Глеба, что стало с Максом, враждуют ли фон Бергеры с Бекетовыми за драгоценности.

За горой этих вопросов есть и более глобальные, которые волнуют меня больше всего: где Глеб, что с ним?! Развелся он с рыжей ведьмой?! Или не развелся?

Увидимся мы снова?! Или моя выходка стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения?!

Чем больше я думаю о прошлом, тем гаже и глупее выглядит мое поведение. Можно посыпать голову пеплом, но никто этого не увидит. Толку в показном покаянии нет, потому что нет зрителя, который оценил бы мое раскаяние по-настоящему…

Я могу лишь постараться быть более благоразумной. Хотя бы ради малышей, которые растут день ото дня и наполняют меня решимостью стать для них отличной мамочкой.

* * *

Много времени провожу в обществе новой подруги, охотно слушаю о ее семье, но о себе не рассказываю ничего. Наша с Глебом история — не из тех, которыми можно поделиться. Это может быть чревато последствиями…

Пусть я в глубине души уверена, что Варя не причинит вреда, все равно держусь настороже. Есть секреты, которыми нельзя делиться ни с кем.

Мне нравится те отношения, что есть сейчас, мы чисто по-женски обсуждаем шмотки и погоду. Определившись с заказом, я звоню Адвокату.

— Лев Эдуардович?

— Слушаю, Марианна, — ответил почти мгновенно.

— Ты подумал над моим предложением о сотрудничестве?

— Я склонен его принять.

— Тогда будь так добр, оплати мою покупку. Обновленный гардероб.

— Надо же!

— Ты что-то сказал? Услышал нечто смешное?

— Нет. Просто уточняю, нет ли там носков со звездочками. Это преступление против хорошего вкуса.

— Хорошо, что напомнили про носки. До них я еще не добралась в списке покупок.

— Надеюсь, это будут нормальные носки, — хмыкает Адвокат

Игнорирую его колкость:

— Куда скинуть реквизиты?

— Я отправлю тебе адрес почтового ящика. Сбросишь туда все, что нужно, я переведу деньги.

— Хорошо. Еще мне нужна карточка. Я же не буду звонить вам всякий раз, когда мне приспичит купить носки или трусики.

— Все сделаю. Лимит?

— Думаете, он необходим?

— Думаю, да. Решишь, сколько, тоже напишешь. Привезу карточку через день.

— То есть она уже оформлена на мое имя? — уточняю.

— Разумеется. Я только согласую лимиты с банком.

Козел самоуверенный! Знал, что я позвоню и спрошу, согласится ли он со мной работать!

Я бы отпустила несколько колких фраз, но в комнате есть Варя, не хочу, чтобы она услышала лишние подробности, поэтому держу себя в рука и говорю вежливым тоном.

Нужно приучиться держать лицо. Не уверена, что у меня получится держать такой же покер-фейс, как у Адвоката, о каменном безразличии Глеба и мечтать не приходится!

Но папаша Глеб всегда держался уверенно и при этом не выглядел ни игроком, ни железным истуканом. Играл эмоциями, показывал отношение и даже при этом вел игру на своих условиях.

У него много можно было бы научиться, если бы не опасность, что он сожрет меня, как ферзь пешку, при первом же ходе.

Отгоняю эти мысли прочь…

Нужно сосредоточиться на покупке гардероба!

Выбор одежды затягивается на несколько заходов. В итоге я отказалась от платьев строгого покроя, все равно я не планирую сидеть в офисе или ходить на деловые встречи, отдала предпочтения стилю casual.

С легкой руки Вари даже в простых брюках с резинкой для будущего растущего животика и в просторной кофточке я выгляжу очень стильно, за что ей большое спасибо.

— Без тебя я бы не справилась! — в порыве чувств обнимаю ее. — Жаль только, что ты здесь ненадолго.

— Угрозы нет, как таковой. Мы лишь хотели подстраховаться, — вздохнув, говорит она.

Знаю, что ей недолго здесь находиться и уже заранее скучаю по ней. Варя переводит взгляд на свои пальцы, с безукоризненным маникюром. Я хочу научиться выглядеть хотя бы вполовину такой же собранной, мягкой и уверенной в себе, как она.

— Но ты всегда можешь приехать к нам в гости, — предлагает Варя.

При этом у нее на лице появляется странное выражение, словно предложить это стоило ей немалых трудов.

— Если у тебя строгий муж, который против случайных знакомств, я не потревожу вашу семью! — говорю первое, что пришло на ум.

— У меня замечательный муж, — возражает Варя. — Он не будет против. Просто к тому времени я уже рожу сынишку, и мой дом станет еще шумнее, чем обычно. Вдруг тебе не по вкусу большие семьи?

— Я мечтаю о большой семье! — говорю жарко. — Только не уверена, что потом еще получится забеременеть! Врачи на этот счет пока не делают никаких прогнозов, но я хочу, чтобы у меня была такая возможность. Хочу…

Единственный мужчина, от которого я хочу иметь детей, залег на дно, если говорить на его профессиональном жаргоне. К тому же не уверена, что мне будет позволено вернуться на Родину. Там меня точно будет поджидать папаша Бекетова, недовольный, что его план по спасению репутации Макса сорвался.

— Думаю, тебе не стоит переживать заранее, — успокаивает меня Варя, расценив дрожащие слезы, как страх потерять возможность иметь детей после родов двойни.

— Я переживаю за другое. На Родине мне не очень-то рады, — говорю уклончиво. — Сложные отношения с семьей.

— Семья — это всегда сложно, но очень важно. Если ты решишь приехать, я всегда буду тебе рада.

Марианна

Спустя время

Когда Варя уехала, я сразу почувствовала холод, словно очутилась на Северном полюсе в тонком платьице и легкомысленных легких босоножках, провалившись по колено в снег.

Опять одна, опять в голове плохие мысли, опять меня ими глушит…

Я нашла общий язык с некоторыми дамами из центра. Иначе их не назовешь, все, как одна, важные шишки. Имен открыто никто не называет, но не все кумушки держат языки за зубами. Из разговоров можно понять, что среди моих новых знакомых есть и жена посла Испании, и дочь латвийского дипломата…

Бомонд.

Я учусь делать невозмутимое выражение лица и не сообщаю о себе ничего такого, что можно было бы использовать против меня или догадаться, кто я такая. Думаю, что всем им плевать на мою историю, но не плевать другим…

Я томлюсь в неведении, и оно, кажется, начинает сжирать меня сильнее, чем все неприятности, вместе взятые.