Драконья Кровь. Легенда Первая - Евгения Бойко

Примечания:

Не стоит удивляться обилию шипящих в лаксайским и драконьем языках, так как непосредственные носители языка могут похвастаться наличием клыков, что затрудняет речь, и объясняет все «sh» и «s».

Все еще впереди и любовь и тоска,

Бокалы с вином, еще выпьем до дна,

И в твоих волосах заиграется ветер,

С темных ресниц, сметая пепел…

Баллада о Героях

Ожоги Лесаны залечили. Но на щеке все равно остался белесый шрам. Внешне она отнеслась к нему спокойно, но, я слышала, как она рыдала в подушку, когда думала что никто не слышит.

Да ведь не в красоте дело, верно? Главное душа человека или нелюдя, а там писанная ты красавица или не очень не столь важно. Взять того же Властелина, ну вот что он во мне нашел? Разве что на экзотику протянуло — лицо треугольное, волосы красные, характер не ахти, да еще и пить категорически не рекомендуется, в противном случае снос крыши и здравого смысла обеспечен. Из достоинств только тонкая талия и синие глаза. И видит же гад во мне только тело!..

Лесана же проливала слезы, часами рассматривая себя в зеркале. По отношению к ней я испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, я ее жалела, а с другой… во мне крепло необоснованное чувство неприязни. И к этому коктейлю примешивалось чувство благодарности.

Через неделю, когда Лесана уже не пыталась сброситься с карниза, Вариан без стука вошел в мои покои и безапиляционо посоветовал развеяться. Разумеется, в его кампании.

— Каждый воспринимает Дакар по-своему. — Сказал он, — Я покажу тебе свой Дакар. Сегодня прогуляемся по городу в кампании Лесаны и моего друга Дерека. Он только вчера приехал их королевства вампиров и…

— Думаешь Лесана согласиться?

Вариан довольно улыбнулся и, целуя мне ушко, прошептал:

— Об этом не беспокойся. Он очарован ею так же как я тобой. Если хочешь, можем остаться здесь, пусть погуляют наедине. И нам и им это пойдет на пользу. Как думаешь?

Я вздохнула. Разговор с отцом снова откладывается на неопределенный срок. Снова. Видно не судьба мне узнать, что за опыты проводили они в молодости. И если честно, в свете последних событий, мне уже не хочется никаких тайн. Хочется уткнуться лицом в плечо Вариана, обнять его и просто жить дальше, оставив тайны прошлому.

— …или погуляем по пригороду? — продолжил он, а потом спросил, — Ты злишься на меня?

— За что?

— За то, что не справился с тварью.

— Нет. — Совершенная, правда. Его вины здесь нет.

— Тогда почему ты такая… рассеянная что ли?

Я пожала плечами и попыталась объяснить:

— Я виновата перед сестрой. Нет слов, чтобы выразить ей всю глубину моей благодарности. Как бы пафосно это не звучало. — Взглянув в озадаченные синие глаза, я с вздохом пояснила. — Я благодарна ей за тебя.

Вариан склонил голову, размышляя над услышанным. Руки машинально обняли хрупкие плечи девушки, которая покраснела и отвернулась, потупив взгляд. Властелину было несказанно приятно. В его понимании это звучало равнозначно «Я люблю тебя», ведь одно дело любить на словах, а совсем другое пожертвовать чем-то ради этой любви. Ни Рина, ни Лесана не побоялись этого сделать.

Он посмотрел на взъерошенные, красные волосы на ее макушке. Глупо, наверное, в двести лет понять, что любишь кого-то, когда безумия молодости уже позади, сердце огрубело, а сказать о своей любви неудобно. Даже семнадцатилетняя девушка оказалась смелее и понятливее чем он. Его девушка…

Потому Вариан на одном дыхании прошептал:

— А давай поженимся?..

Предложил и сам поразился, с какой легкостью у него вырвались эти слова. Сказать их оказалось куда проще, чем пресловутое «Я люблю тебя». Но, разумеется, Рина поймет, что подразумевает это предложение. Какие чувства скрываются в несовершенных словах.

Не стал бы он предлагать такое первой встречной!

Рина молчала, а он, не дыша, ждал ответа. И «да» и «нет» были для него одинаково страшны. Страшно потерять то, что считаешь своим, и не менее страшно менять привычный уклад жизни. Превратиться из вольного холостяка с двухсотлетним стажем в отца семейства. Интересно, а она детей любит?

— Я не достигла официального совершеннолетия, и не могу принимать такие решения. — Тихо ответила Риндевей.

— Это не отказ? — На всякий случай уточнил Вариан, уже представляя лицо своей матушки. Мысленно злорадно усмехнулся, но тут же одернул себя. Пусть это внезапное наитие, но говорит он от чистого сердца и делает это ради них, а не банального желания насолить планам королевы.

— Я что, похожа на дуру? Конечно, нет. — Рина беззлобно фыркнула.

— А сколько там осталось…

— Три месяца.

— Три месяца, — Вариан вздохнул, но девушка не спешила таять под его взглядом. Не доверяет? Считает мимолетной прихотью? Ловушкой? Ну, нет. Ты милочка, никуда теперь не денешься. За свое счастье порву горло любому, подумал он. — Что ж, когда вернемся на Арахант, я поговорю с твоим отцом… — Он коснулся губами ее щеки и подумал «Я люблю тебя».

Я закрыла глаза и, чувствуя прикосновение горячих губ, подумала «Я люблю тебя».

Вариан улыбнулся и подтолкнул меня к двери.

— Самое время развеяться. Если не хочешь покидать город, я с удовольствие покажу самые красивые места. А вечером состоится рыцарский турнир. — Вариан торжественно продекламировал: — Леди Риндевей, обещаю во славу ваших синих глаз сразить пару-тройку закованных в броню рыцарей местной ковки.

— Что, на Араханте напряженка с металлом?

— Помилуй Рина, после моих ударов, погнутое железо сгодиться разве что на свалку.

— Кровожадный. А как их лекари выковыривать будут? — Мы оба рассмеялись, ловко сменив щекотливую тему.

Долго рассуждать о будущем я не любила. Сделал предложение и хвала богам. Лишь бы не передумал.

Ну а первым пунктом в списке «красивых» достопримечательностей у нас была ярмарка.

Людская река бурлила, растекаясь между прилавками и лотками. Ярко наряженные уличные артисты, жонглеры, глотатели пламени… Важные зажиточные горожане в добротной одежде, с представительными лицами, и резко контрастирующие с ними молодые парочки: девушки в ярких юбках, с украшенными цветами волосами и сопровождающие их парни.

Мы с Варианом выделялись из этой толпы разве что цветом волос — его белые и мои красные развевались от ветра как знамя.

Впервые за долгое время я позволила себя прогуляться без корсета, неудобных туфель, в простой юбке солнце и обнажающей плечи блузке. Эльф был одет так не неброско: простая белая рубашка и коричневые штаны, заправленные в сапоги из кожи горной вымрии.[12]