Ветер перемен - Андрей Колганов

Внешность Рейнгольда Берзина способна была произвести сильное впечатление. Пышная борода и усы, в которых уже начала пробиваться седина (хотя он младше меня на два года), густые зачесанные назад волосы и большие, немного навыкате глаза, с пристальным и каким-то пронзительным взглядом. Нервные барышни должны от такого шарахаться…

После короткого взаимного прощупывания, позволившего мне убедиться, что Берзин действительно хорошо ориентируется в теме, а ему, в свою очередь, понять, что я не собираюсь никого подсиживать и в мои намерения не входит выставить ВСНХ в более выгодном свете в ущерб Наркомвоеномору, наше сотрудничество стало налаживаться. Этот упорный и цепкий латыш оказался очень полезен своей неутомимостью, тщательностью в работе и способностью не отвергать с порога моих идей, которыми его удалось в результате заразить. В итоге наших совместных трудов получилась записка не только для одного Фрунзе, но адресованная гораздо более широкому кругу руководителей:

«Совершенно секретно

Председателю РВС СССР М. В. Фрунзе

Председателю ВСНХ СССР Ф. Э. Дзержинскому

Копия:

Начальнику ГУВП ВСНХ СССР П. А. Богданову

Председателю Госплана при СТО СССР А. Д. Цюрупе

Начальнику снабжения РККА Г. И. Котовскому

Начальнику ГЭУ ВСНХ СССР В. Н. Манцеву

Докладная записка

К проекту решения СТО СССР о совместной работе ВСНХ СССР, РВС СССР и Госплана СССР

по организации и планированию работы военной промышленности».

Главная идея этой записки, которую Рейнгольд поддержал практически с ходу, состояла в необходимости строгой централизации в руках авторитетного государственного органа принятия важнейших решений по работе всех предприятий военного назначения, независимо от ведомственной принадлежности. Говоря словами из моей прежней жизни, военно-промышленный комплекс должен был получить единое управление. После короткого, но довольно бурного обсуждения мы пришли к согласию, что орган, руководящий работой военной промышленности, следует наделить следующими полномочиями: осуществление перспективного планирования военного производства, принятие решений о развитии производственных мощностей военной промышленности (а также выделении мобилизационных мощностей на предприятиях, производящих гражданскую продукцию) и организации освоения новых образцов вооружений и военной техники. Что касается оперативного управления предприятиями военной промышленности (в части снабжения, сбыта, контроля взаимных поставок и организации межзаводской кооперации, технической помощи и контроля), то она должна оставаться в руках соответствующих хозрасчетных трестов (Авиатрест, Химтрест, Судпром и т. д.). Лишь те предприятия, которые производят чисто военную продукцию, не имеющую аналогов в гражданском производстве (стрелковое и артиллерийское вооружение, огнеприпасы, взрыватели и т. п.), следует сохранить в рамках Главвоенпрома.

Для обеспечения единства управления те полномочия, которыми мы предлагали наделить Главное управление военной промышленности, должны быть распространены на все предприятия, работающие на оборону, к каким бы подразделениям ВСНХ они ни относились.

После того как мы занесли соответствующие пункты в черновик, Берзиньш заметил:

– Виктор Валентинович, но тогда получается так, что все управление военным производством целиком сосредотачивается в руках ВСНХ, а Военвед оказывается как будто бы и ни при чем. А ведь военная промышленность не на себя же работает, а в первую очередь именно на это ведомство!

– Положим, военная промышленность работает не на какое-то ведомство, а на обеспечение обороны Республики Советов, – мягко возражаю ему. – Однако вы правы в том, что вся работа ГУВП должна обязательно согласовываться с РВС СССР, да и не только с ним. Давайте запишем так:

«Для оперативного согласования деятельности ГУВП с запросами военного ведомства считаем необходимым иметь Военно-промышленный комитет при СТО СССР, в состав которого должны входить представители ВСНХ СССР и ГУВП, а также РВС СССР и Госплана СССР».

Итак, в вопросе о необходимости централизации в одних руках важнейших решений по военной промышленности общий язык с Берзиньшем найден. Но вот, начав доказывать ему необходимость значительной плановой работы, которая должна быть проделана в РВС СССР, чтобы снабдить военную промышленность ясными данными о потребностях военного ведомства, встречаю глухой отпор.

– Вы что же, Виктор Валентинович, – басит Берзиньш, – хотите завалить Военвед экономическими изысканиями и соответствующей канцелярской писаниной? Это ведь дело ВСНХ и, между прочим, именно вашего управления – заниматься планово-экономическими расчетами! На других свою работу спихнуть хотите? – Глаза моего визави темнеют, а взгляд становится прямо-таки жгучим от явного недовольства намерением дать дополнительную нагрузку на «его» ведомство.

Да, и в самом деле по моим черновым записям выходит, что на ГУВП ВСНХ возлагается меньше плановых расчетов, чем на РВС. Смотрю в свой черновик:

«ГУВП готовит расчет имеющихся производственных мощностей по заводам Военпрома, баланс кадрового обеспечения и баланс обеспеченности сырьем, материалами, комплектующими изделиями по имеющейся производственной программе.

РВС СССР должен представить: 1) данные по штатной потребности в вооружениях и военной технике; 2) данные о фактическом наличии вооружений и военной техники в войсках; 3) данные о наличии вооружений и военной техники на складах; 4) данные о потребном мобилизационном запасе вооружений и военной техники по имеющимся нормативам; 5) планы разработки новых образцов вооружения и перевооружения армии на эти образцы; 6) планы изменения числа воинских единиц и их штатного вооружения».

Да, задачи для РВС СССР перечислены немалые, но мне стоит лишь ткнуть пальцем в черновике в пункты списка с первого по шестой и спросить Рейнгольда Иосифовича: «А кто же еще, по-вашему, может предоставить перечисленные здесь сведения, если не РВС СССР?» – как мой оппонент с насупленным видом замолкает. Однако, не желая идти на обострение, предпочитаю отыскать компромис, и в результате короткого обсуждения мы находим следующий выход: создать в Госплане СССР военно-промышленную секцию, работающую на правах отдела РВС СССР (с соответствующим обеспечением секретности). В состав этой секции ввести представителя ГУВП ВСНХ.

Следующим камнем преткновения стал поднятый мною вопрос о задержке с оплатой произведенной продукции.

– Пойми, – втолковывал я представителю РВС, – заказы исполняют хозрасчетные тресты. У них нет других источников для оплаты сырья, материалов, комплектующих, для выплаты заработной платы, для внесения налогов в государственную казну, кроме как те суммы, что должно платить Военное ведомство за исполненные заказы. И всякая задержка с оплатой накидывает на наши тресты финансовую удавку!

– Думаешь, я не понимаю, что такое НЭП? – горячился в ответ Берзин. – Не хуже твоего понимаю! И какие у нас в Военпроме провалы с деньгами из-за несвоевременной оплаты заказов, мне тоже прекрасно известно. Но пойми и ты – из Наркомфина в Наркомвоенмор деньги поступают поквартально, вне зависимости от срочности тех или иных платежей. Да еще львиную долю кладут на последний квартал. – Здесь представитель РВС замолчал, а потом спросил: – Может быть, тресты смогут покрывать недостаток оборотных средств кредитами?