Проклятие брачного договора - Людмила Мартова

– Ничего, это не смертельная болезнь, – сказала Дина и сложила на груди руки, которые было совершенно нечем занять, если они не обнимали Бориса Посадского. – Говорю, как человек, который, пусть и в легкой форме, но все-таки этим переболел. И ты переболеешь, никуда не денешься. Ты только разберись с этим побыстрее, чтобы токсины не отравили кровь. Чем быстрее ты вычислишь крота, тем быстрее поправишься.

– Ты опять права, о мудрейшая из прекраснейших женщин, – сказал Борис и шаркающей походкой двинулся к выходу из кухни. – Пожалуй, самое мудрое, что можно сейчас предпринять, – это отправиться в постель. Пожалуй, с впечатлениями на сегодня перебор. Как говорится, с этим горем нужно переспать, а уже утром, на свежую голову, размышлять над тем, что, собственно говоря, произошло и как теперь быть. Все, Динка, спокойной ночи. Ты тоже ложись, тебе сегодня досталось. Я так совершенно вымотался. А что касается моих проблем, я подумаю об этом всем завтра.

– Ведь завтра будет новый день, – звонким от нечаянных слез голосом сказала Дина.

Он от дверей повернулся, посмотрел на нее непонимающе.

– Что?

– «Я подумаю об этом завтра, ведь завтра будет новый день». Так думала Скарлетт из «Унесенных ветром». Это последняя строчка книги.

– Ты же не думаешь, что я это читал? – рассмеялся Борис, впрочем, смех у него был грустный и немного натужный. – Оставь меня без цитат из дамских романов, Динка. Пожалуй, этого я уже не вынесу.

И на этих словах он скрылся с глаз, оставив Дину стоять с широко раскрытым ртом. Ну надо же, оказывается, и на солнце есть пятна. Борис Посадский, при всей его образованности, оказывается, был неидеален. И уж гордиться незнанием мировой классики ему точно не стоило.

В постель в этот вечер Дина легла со странным чувством собственного превосходства над старым другом детства. И мысль эта, новая и странная, казалась довольно приятной. Улыбаясь этому обстоятельству, Дина выключила свет на кухне и в коридоре, закрыла за собой дверь своей комнаты, переоделась и юркнула в постель. Надо же, ведь ровно неделя прошла с того момента, как она вошла в купе поезда, обнаружила там пьяного спящего мужика, а потом обрадовалась появлению в дверях Бориса Посадского. Всего неделя или уже неделя? Как много она вместила в себя страшного. И интересного. И волнующего. Дина закрыла глаза и на мгновение ощутила руки Бориса на своих плечах, а еще твердость его мышц под своими пальцами. Мимолетность этого ощущения снова заставила ее улыбнуться, а потом Дина крепко уснула.

* * *

В понедельник ей удалось выспаться. Когда Дина открыла глаза, часы показывали половину одиннадцатого, и она охнула, тут же почувствовав себя лентяйкой и бездельницей, хотя торопиться ей было совершенно некуда. Убедившись, что Борис в отличие от нее давно ушел на работу, Дина наскоро позавтракала и уселась за перевод книги, заказ на которую взяла два месяца назад. Работа была готова процентов на семьдесят, сдавать перевод в издательство нужно было через месяц, и сейчас Дина ругала себя, что всю прошлую неделю бездарно пропустила, не заботясь о невыполненной норме и находящихся под угрозой обязательствах. Нарушать сроки она не любила.

Несмотря на тревожные мысли, жужжащие в голове словно небольшой рой пчел, работа спорилась. Даже в словарь заглядывать практически не приходилось, текст был простым, и образные выражения, подходящие к тому или иному явлению, всплывали в голове легко и как-то радостно, что ли. За первый час работы Дина перевела около трех страниц текста и решила отдохнуть и вознаградить себя чашкой кофе и тостом с вареньем.

Этого странного, совсем детского лакомства ей почему-то захотелось невыносимо. Сварив кофе и справившись с тостером, она намазала ломтики зажаренного хлеба маслом и найденным в холодильнике черносмородиновым вареньем, уселась за стол и, как Тося из старого фильма «Девчата», примерилась к вкусному бутерброду. В дверь позвонили.

Дина с сожалением посмотрела на бутерброд и отложила его в сторону. Ей было интересно и одновременно тревожно: кто за дверью? Гостей она не ждала, а от незваных визитеров в последнее время не могло исходить ничего, кроме угрозы. Особенно сильно она не боялась. Пришедший, кто бы он ни был, ждал не за самой дверью, а на лестнице, отделенной от квартиры предбанником, а значит, если что, можно стучать в соседскую дверь и звать на помощь крепкого и безотказного Веню.

Впрочем, никого звать не пришлось, потому что прямо за дверью, в предбаннике, оказалась соседка Лена. Ленок, как звал ее все тот же Веня. В спортивных штанах и футболке она выглядела растрепанной и очень домашней. Вид у нее был встревоженный.

– Привет, мне бы посоветоваться с тобой, – быстро сказала Лена и заглянула Дине за плечо. – Ты одна или Борис дома?

– Нет, Борис на работе, проходи, – Дина отодвинулась, пропуская соседку внутрь квартиры. – Случилось что-то?

– Да я и сама не знаю, – устало призналась Лена. – Голова чумная, ничего не соображаю. С ночного дежурства пришла, поспала пару часов, а потом вставать пришлось. Во-первых, у меня обед не сварен, а Веня же любит, когда все свежее, а во-вторых, мне к Ефимию Александровичу надо было сходить. Я же ему сейчас курс уколов делаю, там время имеет значение. Так что, хочешь не хочешь, а до полудня надо успеть.

– Вот молодец ты, Лена, – искренне сказала Дина, – тебе наверняка и на работе дел хватает. А ты за пожилым соседом ухаживаешь. Времени не жалеешь.

– Ну, так-то он мне за это платит, – чуть конфузливо сказала Лена, проходя на кухню и усаживаясь на табуретку. – Деньги в нашей ситуации, сама понимаешь, нелишние. Но иногда действительно помогать приходится. К примеру, если ему плохо становится ночью, то он не в «скорую» звонит, а мне. Я вскакиваю, бегу, а там уж сама решение принимаю – вызывать бригаду или уколом обойдется. А если уж без «скорой» никак, то жду их, чтобы дверь открыть. Не гонять же больного человека по коридорам.

– Чай будешь? Вот, могу тебе такой же бутерброд сделать. Кофе не предлагаю, неполезно оно беременным.

– Что? Нет, спасибо, не надо чая. Дина, я как раз про Ефимия Александровича и хотела с тобой посоветоваться.

– А что, ему плохо? У него здоровье ухудшилось? – встревожилась вдруг Дина, хотя профессора и любителя детективов и видела-то всего один раз в жизни. Надо бы зайти к нему, кстати. Она же обещала.

– Нет, со здоровьем у него все в порядке. Насколько можно так сказать про человека, которому за восемьдесят, – мудро заметила Лена. – Но понимаешь, когда я у него была, вернее, когда уходила, я стала свидетелем такого странного разговора, что никак не могу выбросить его из головы. Я уж и Вене рассказала, а он говорит: «Сходи, расскажи Дине. Она умная, может, разберет, что к чему».

Мимолетная похвала была Дине неожиданно приятна.

– Хорошо, давай, рассказывай, – сказала она Лене.

– В общем, я пришла, мы сделали укол. Это всегда в спальне происходит. Так что и в этот раз я в спальне была. Мы как раз закончили, когда в дверь позвонили. Ефимий Александрович пошел открывать, а потом вернулся и попросил, чтобы я пока в спальне побыла и никуда не выходила. Мол, он гостя запустит, в кабинет проведет, а потом меня из квартиры выпустит. Я удивилась, конечно, но спорить не стала. Я же с пониманием, человек древностями занимается, заказчики у него разные высокопоставленные бывают, не всем хочется на чужие глаза попадать, пусть даже я и есть простая медсестра. В общем, я все собрала после укола, ватки там, ампулу, шприц, а Ефимий Александрович в это время дверь открыл и гостя в кабинет повел. И вот идут они и разговаривают по дороге. И у Ефимия Александровича голос такой испуганный, вроде как просительный. Он же вообще человек с характером, так просто и не подойдешь, без подвыверта. Он же интеллигент, профессор, белая кость. Веню, к примеру, все учил правильно разговаривать, не выражаться и все такое. А тут, куда только и спесь подевалась. Жалкий, вот какой у него голос был.