Итальянский роман - Андрей Смирнов

– А это КГБ, на который работали болгарские спецслужбы, которые поручили мне подставить ЦРУ, которое спонсировало «Волков», которые поручили мне подставить болгарские спецслужбы, которые поручили мне подставить «Волков», которые поручили мне подставить палестинцев, в лагерях которых я тренировался, чтобы убить папу.

– Слышь, Мехмет, – не выдержали следователи, – ты ж над нами издеваешься, да?..

– Конечно, – легко согласился тот. – Ладно, скажу правду, так уж и быть… Внемлите, смертные! Я – Иисус Христос!

Поскольку ни одного доказательства, которое подтвердило бы менявшиеся в ежедневном режиме показания Агджи, найти так и не удалось, всех наловленных ранее отпустили, а самого его пожизненно посадили в тюрьму. Впрочем, кто бы в действительности ни был – если вообще был – нанимателем турка, в одном злодеи жестоко просчитались. День, в который произошло покушение был днём не простым. Именно 13 мая Мадонна впервые явилась сестре Лусии в Португалии. А потому, услышав выстрелы, Иоанн Павел II успел ей быстренько помолиться и Дева Мария устроила так, что пули по хитрой траектории обогнули все жизненно важные органы понтифика, прошли навылет и попали ни куда-нибудь, а точно в расположенную неподалёку статую Мадонны Фатимской (и ещё в двух туристок, но это к чуду уже не относится).

Папа, хоть и потерял много крови, не только выжил, но и продолжил совершать чудеса. Пару лет спустя он навестил Агджу в тюремной камере, поговорил с ним десять минут, в результате чего тот полностью раскаялся и обратился в католичество. А ныне, вновь выйдя на свободу – да, и итальянское, и турецкое правосудие своеобразно понимают словосочетание «пожизненное заключение» – он добивается получения польского гражданства, желая таким образом почтить память недоубитого им великого поляка.

Увы, но тем, кто не был правоверным католиком, божественное антитеррористическое вмешательство Мадонны показалось слегка притянутым за уши. Дабы вразумить маловеров, в 2000 году Ватикан наконец-то открыл третий секретный секрет Фатимы.

Секрет представлял собой видение, явленное Девой Марией сестре Лусии. В нём некий священник в белых одеждах сначала шёл по постапокалиптическому пейзажу, затем забирался на увенчанную крестом гору, где какие-то солдаты стреляли в него из автоматического и метательного оружия.

– Элементарно, дорогие братья и сестры! Белые одежды. Ходит по горам. Стреляли. Очевидно, что речь идёт о покушении на Иоанна Павла II, – сказал Иоанн Павел II.

Обнародование секрета разделило католический мир надвое. Большая часть верующих посчитала, что столь точное и удивительное предсказание служит неопровержимым доказательством существования Господа и Девы Марии. Меньшую часть, однако, терзали смутные сомнения:

– Извините, но что же это за пророчество такое, о содержании которого становится известно восемнадцать лет спустя после того, как оно исполнилось? Да и потом, а чего вы этот секрет вообще столько десятилетий прятали? Добрые люди кровопролитиев от него ждали: Третьей мировой войны там, Апокалипсиса, пришествия Антихриста… А он чижика съел. Секрет-то ненастоящий! Подменили! Ватиканское правительство скрывает! Истина где-то рядом!..

Пришлось кардиналу Ратцингеру, к тому времени ставшему правой рукой папы и префектом Конгрегации доктрины веры – если бы дело происходило в Средние века, то должность его называлась бы «Великий инквизитор» – отыгрывать назад и выпускать специальное письменное разъяснение, в котором он призывал не воспринимать тексты пророчеств буквально и вообще – расходимся, граждане верующие, не толпимся, здесь не на что смотреть!..

Но всё это уже не имело значения. Главное чудо своей жизни Иоанн Павел II успешно совершил. Берлинская стена рухнула, не выдержав напора его молитв. Католики Запада и Востока слились в братских объятиях и – за исключением тех, которые умерли, – жили долго и счастливо.

Меж тем годы брали своё. Лыжи уже не держали Кароля Войтылу. И в 2005 году он скончался, оставшись в памяти верующих в качестве одного из самых любимых и почитаемых понтификов. А на папский пост заступил бывший бравый солдат, бывший Великий инквизитор и будущий носитель удивительного звания «бывший папа» Йозеф Ратцингер. Но это уже совсем другая история.

Утром ко мне приходит настоящий живой паломник. Он француз и идёт аж из самого города Парижа в город Ассизи по пути имени святого Франциска. Правда, не весь путь сразу, а частями, по участку за год.

Разговариваемся. Интересуется, где я спал (сам он ночует в гостиницах). Несколько напрягаюсь: мало ли, вдруг сочтёт меня осквернителем храмов… Осматриваем моё пристанище. Он меняется в лице, охает и как истинный францисканец спешит причинять добро и проявлять христианское милосердие. А именно: порывается меня накормить. Протестую и пытаюсь доказать ему, что он не так понял, и на пороге голодной смерти я ещё не стою. В итоге сходимся на том, что он оставляет мне большой пакет изюма.

Жуя на ходу гуманитарную католическую помощь, начинаю восхождение на гору Айона. Впрочем, с таким же успехом это могло бы быть восхождение на гору с любым другим названием. Всё равно вокруг лес и ничего не видно. Сверху Айона оказывается не горой, а чем-то вроде плато, усеянным камнями и навозом. Решительно не понимаю, почему представители местной фауны предпочитают отправлять естественные потребности, взгромоздившись на как можно более высокую точку рельефа? С другой стороны, это свидетельствует в пользу того, что даже звери в Италии обладают развитым эстетическим чувством. Виды отсюда и впрямь открываются великолепные.

Слезаю с горы, разрабатываю дальнейший план. Здесь это делать проще: сегодня выходной, место популярное, поэтому туристов много, есть кого пораспрашивать. Выясняю, что расположенный неподалёку приют традиционно закрыт. Из достопримечательностей имеется здоровенный камень, который все считают метеоритом и вблизи которого сходят с ума магнитные стрелки. Камень открыт, однако компаса у меня всё равно нет, поэтому туда решаю не ходить. Ещё в километре отсюда есть родник. Вот вода мне нужна, но добрый человек, от которого я всю эту информацию и получаю, экономит мне время, делясь своими запасами.

Здесь же, у подножия Айоны, вижу компанию из трёх синьоров на горных велосипедах. Лет по сорок-пятьдесят, все модные такие, комбинезоны в обтяжку в надписях разных, байки сверкающие. И я тут такой: мокрый, грязный и уставший. Позавидовал им аж.

Получается так, что нам в одну сторону нужно. Они вперёд укатывают, я следом плетусь. Через некоторое время нагоняю. Спешились, велосипеды на спинах волокут. Ругаются друг на друга:

– Свинячья Мадонна!.. Ты ж говорил, тут можно проехать!

– Так в прошлом году и можно было!.. Не видишь что ль, за зиму вода грунт с тропы вымыла, одни каменюки остались!..

Обгоняю их, ухожу вперёд. Через полчаса делаю перерыв на перекусить. Смотрю – идут. Комбинезоны до пупа расстёгнуты, шлемы набок съехали, льёт с них ручьем. Аж жалко стало. Вот ведь оно как бывает: бывает ты едешь на велосипеде, а бывает велосипед едет на тебе… До конца обдумать эту философскую концепцию не успеваю, поскольку дорога исправляется, синьоры вскакивают в седла и уносятся в сияющую даль. А я остаюсь. Мокрый, грязный и уставший.