Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров - Федор Раззаков

Сборная ЧССР заняла на чемпионате в Москве 3-е место — позорное для действующего чемпиона. Поэтому это фиаско решит судьбу тренеров сборной — Ярослав Питнер и Владимир Костка покинут свои посты уступив тренерский мостик Карелу Гуту и Яну Старши. Самым именитым из них был Гут — бывший защитник команды «Спартак» (Прага — Соколово) и бессменный (на протяжении 10 лет) капитан сборной ЧССР в 1951–1961 годах. Он был одним из первых в европейском хоккее, кто стал применять игру в корпус. Его напарник, Ян Старши, играл нападающим в братиславском «Словане», а потом в том же пражском «Спартаке», что и Гут. Вместе они выступали и в сборной ЧССР, став чемпионами Европы в 1961 году. Став у руля сборной, они привнесут в ее игру новые краски (Гут был игровым тренером, а Старши — руководил тренировками), о чем мы еще расскажем, а пока вернемся к сборной СССР.

Золотые медали чемпионата мира и Европы — 1973 станут второй крупной победой (после Приза «Известий» — 1972) тренерского тандема в лице Всеволода Боброва и Бориса Кулагина. А ведь этой виктории вполне могло и не быть, если бы накануне чемпионата Боброва сняли с его должности. Спросите, за что?

Это случилось в марте 1973 года, буквально за пару недель до начала мирового турнира (он начался 31 марта). В один из тех дней Бобров в компании своего старого приятеля Леонида Михайловича отправился в ресторан «Эрмитаж», что в Каретном Ряду. Там приятели просидели несколько часов, хорошо «приняли» и уже поздно вечером решили заскочить в гостиницу «Москва», чтобы навестить общего знакомого. Их путь от Каретного по городу, который уже готовился отойти ко сну, занял не слишком много времени. Поскольку приятель жил на последнем этаже, добираться до его номера пришлось на лифте. Там и произошел инцидент, о котором уже на следующий день трубила вся столица.

В кабину, кроме Боброва и Леонида Михайловича, вошли еще несколько человек, среди которых оказался командировочный то ли из Тулы, то ли из Владимира, который был «под парами» — то есть нетрезвый. Узнав Боброва, он вдруг полез к нему с расспросами, причем желая пустить пыль в глаза окружающим, обратился к нему на «ты». Бобров же, который терпеть не мог панибратства, поначалу отпихнул от себя приставалу, а когда тот вновь полез обниматься, съездил ему кулаком по физиономии. В этот момент лифт как раз достиг последнего этажа, двери открылись, и дежурная по этажу стала свидетелем того, как из кабины на ковровую дорожку вывалился мужчина с разбитой губой.

Несмотря на то что сам пострадавший об этом инциденте в милицию не заявлял, однако у него оказалось множество свидетелей (его видели еще человек пять, находившихся в лифте, плюс дежурная по этажу). Кто-то из них и разнес весть о нем сначала по гостинице, а потом уже молва пошла гулять по столице. Причем, как это часто и бывает, она сразу обросла массой подробностей, которых не было и в помине. Например, утверждалось, что в гостинице «Москва» Всеволод Бобров избил какого-то генерала, который оказался… внуком Ленина (хотя таковых у вождя мирового пролетариата отродясь не было). И люди охотно верили в подобные версии, поскольку выяснить настоящие подробности возможностей не было — в СМИ об этом не сообщали. Короче, эта история имела широкий резонанс, который, прислушайся к нему «наверху», мог испортить карьеру Боброву. Но «наверху» эту историю оставили без внимания.

Третья победа тандема Бобров — Кулагин состоялась в декабре того же 1973 года, когда под их руководством сборная СССР завоевала очередной Приз «Известий», разгромив всех своих соперников с крупным счетом: чехословаков 7:1, финнов — 7:0, шведов — 8:3, поляков — 10:1. Короче, та сборная стала настоящей преемницей тарасовско-чернышевской. В ней играло лишь три дебютанта: защитник Виктор Кузнецов и нападающий Константин Климов (оба — «Крылья Советов»), защитник Алексей Волченков из ЦСКА. Однако закрепиться в составе сборной никому из них так и не удастся.

Тем временем в 1973 году чемпионом страны вновь стала команда ЦСКА во главе с А. Тарасовым (на 2-м месте был «Спартак», на 3-м — «Крылья Советов»). Однако для знаменитого армейского защитника Александра Рагулина, который играл в команде с 1962 года и за это время стал в ее составе 11-кратным чемпионом СССР, эти медали стали последними в карьере — после этого он повесил коньки на гвоздь. Причем не по собственной инициативе, а по воле Тарасова. На протяжении долгих лет у них были вполне доброжелательные взаимоотношения друг с другом, но потом разладились. Рагулин, что называется, заматерел, поэтому перестал реагировать на жесткие требования тренера. Тому, естественно, это не нравилось. В итоге Тарасов заявил: «Я тебя породил, я тебя и убью». И выставил его из команды, после чего Рагулин стал тренером ДЮСШ ЦСКА. Таким образом завершилась карьера «последнего из могикан» — хоккеиста, который начал играть в сборной СССР в пору начала ее триумфа, начатого в 1963 году. Рагулин в 1973 году был последним ее представителем (впрочем, как и в составе ЦСКА).

Н. Пучков и А. Тарасов. Все разговоры — о хоккее

Рассказывает В. Акопян: «В СССР ветераном называли 30-летнего хоккеиста (Рагулину в мае 1973 года исполнилось 32 года . — Ф. Р. ). Так было на этапе ускоренного развития хоккея в нашей стране. Идеологом такого подхода был Тарасов. Цель оправдывала средства — победы пришли быстро, хоккеисты штурмовали высоты мастерства авральными темпами, не щадя живота своего. Тарасов был самым беспощадным проповедником такого подхода и гордо называл себя «мясником». «Я привык отрубать!» — говорил он спустя много лет, но уже с нескрываемой горечью, с откровенным сожалением. Расставание с большими мастерами происходило стремительно, как только появлялись устойчивые симптомы физического и психологического увядания спортсмена. Когда обнаруживались нежелание или неспособность работать через не могу. Так протекали 60-е. Памятны досадные и, возможно, не всегда справедливые расставания со сборной Е. Майорова (1965), А. Альметова и Э. Иванова (1967), Б. Майорова, В. Александрова и В. Якушева (конец 1968). А ведь каждому из них было не более 30 лет. Тарасов не снижал самых высоких требований к выдающимся игрокам, считая, что они должны действовать только на уровне своих лучших возможностей. В тот период не могло даже возникнуть мысли о том, чтобы эти требования как-то изменить, определить для них качественно новый диапазон задач. Плеяда молодых и более даровитых, рано сформировавшихся мастеров, способных решать качественно более высокие задачи, наступала ветеранам на пятки. Новые игроки ломились в двери сборной…»