Навия. Западня - Елена Булганова

Конюшня была выстроена в первые же дни надежно и основательно, чтобы лошади могли отдыхать, не пугаясь проделок ночных светил. Дея провела его к дальнему от входа и самому просторному загону, куда был определен конь старейшины Вихрат. Он был уже стар, тяжелое путешествие доконало его: распухли колени, что-то гудело и хлюпало в груди, живот провис. Его кормили и выгуливали, но, конечно, не брали в походы, и конь всякий раз тоскливо ржал вслед своим более молодым собратьям. И вот теперь загон его был пуст.

Орлик внимательно осмотрел завязанную веревкой дверцу, недоумевая, кто и куда мог забрать дышащего на ладан коня.

– Где он, Дея?

– А ты приглядись, – лукаво посоветовала девушка.

И тут из полутьмы загона величаво выплыл тускло мерцающий лошадиный остов в опаловом мареве. Приблизился, протянул к людям безглазую морду, и Орлик осторожно коснулся пальцами того, что прежде было головой. Пальцы ушли в вязкую и теплую пустоту. К призрачным животным он уже привык, но вот видеть таким существо, которое знавал живым, было удивительно.

– И трупа не осталось, – пробормотала девушка. – Что же мне сказать старейшине? Он каждое утро спрашивает о своем верном товарище.

– Скажи, что сегодня его Вихрат здоров и весел, каким не бывал уж много лет, и больше не нуждается в еде, – посоветовал Орлик. – И я даже возьму его в новый поход, если другие лошади не станут шугаться.

Он глянул на юную Айку, которая занимала соседний загон. Та стояла спокойно, пристроив морду на дверцу и подставив хозяйке для почесывания золотистую холку. Похоже, она волновалась и звала людей на помощь в тот момент, когда умирал старый конь, но сейчас присутствие призрака ее совсем не беспокоило. Когда Орлик и Дея начали выводить коней на огражденное частоколом пастбище, Вихрат сам бодро потрусил следом.

– Не хотелось бы мне разделить с ним такое бессмертие, – провожая призрака взглядом, себе под нос пробормотала Дея.

Но Орлик услышал, он всегда ее слышал, в любом шуме и в многолюдной толпе. В детстве у них была такая игра – Дея произносила что-то, все понижая голос, под конец просто шевелила губами, а он все равно слышал ее, но не ушами, а сердцем.

– Не бойся, родная, призрачных людей мы еще ни разу не встречали, – отозвался юноша.

И тут же некстати вспомнил заброшенный стан. Где теперь его обитатели? Не стала ли их судьба много печальней той, что так страшит его любимую?

– Если и так, главное – нам всегда быть вместе, – еще тише сказала она.

Но он, конечно, услышал. Подошел и крепко обнял девушку, ощутил легкую дрожь ее тела. Губы скользнули по ее щеке к уголку рта… и тут за спиной раздалось радостное хихиканье. Дея отскочила бойкой козочкой и закрыла руками вспыхнувшее лицо, Орлик же в гневе обернулся и обнаружил вездесущего мальчишку Видана, который сейчас же прикинулся, будто его душит кашель.

– Ты что поднялся в такую рань, отправляйся досыпать! – приказал ему сын старейшины.

Мальчику сразу стало не до веселья, большой пухлый рот изогнулся подковкой.

– Но новый поход…

– Пройдет без тебя. В лагере хватает отроков твоего возраста и даже старше, но они не просятся с нами.

– Но у них…

Круглый подбородок мальчишки теперь ходил ходуном, слезы кипели под крепко зажмуренными глазами.

Орлик знал, что тот хочет, но не может выговорить: у остальных ребят уцелел хоть один родственник, Видан же потерял в городе все свое большое семейство. Его потому и брали с собой, чтобы хоть как-то отвлечь и утешить. Сын старейшины положил ладонь на худое дрожащее плечо:

– Видан, эти походы очень важны для нас, для всех на поляне. А ты вчера погнался за белкой-призраком…

– Но я ведь не от безделья за ней бегал! – возмутился мальчик. – Я хотел узнать, станет ли она совсем невидимой, чтобы отвязаться от меня. Но она или не слишком меня испугалась, или у нее не получилось…

– Зато у тебя отлично получилось! – снова начал сердиться Орлик. – Тебя весь отряд искал до заката солнца, потом пришлось возвращаться в сумерках, рискуя конями. Если уж тебя так интересуют местные призраки, можешь наблюдать вот за ним.

Он указал туда, где среди прочих коней бодро прогуливался и даже пробовал щипать траву Вихрат. Мальчик сначала онемел, потом с силой дернул себя за соломенные вихры:

– Ой! Ого! Вот это да! Глазам не верю!

В следующий миг он уже подскочил к остову коня и с разбегу взлетел на его спину. Дея вскрикнула, дернулся и Орлик, хотя мальчишке ничего не грозило, – ну пролетел бы сквозь коня, рухнул на густую сочную траву. Однако Видан, кажется, сам безмерно изумленный, уже сидел верхом на призраке, его руки, расположенные там, где полагалось быть гриве, по локоть приобрели опаловое свечение.

Начали собираться у конюшни и другие юноши. Все изумлялись при виде призрачного Вихрата и гордо восседающего на нем Видана, делились соображениями, что такого коня и чистить не нужно, а потом принимались запрягать своих лошадей. Орлик поторапливал маленький отряд, поскольку солнце уже на треть высунулось из-за леса. Дея, пожелав всем доброго пути, убежала по своим делам.

Наконец двинулись в путь. Следом за вереницей коней устремился и Вихрат, ведь теперь старческие немощи не приковывали его к конюшне. Насчет коня Орлик не возражал, а вот его седок…

– Эй, Видан, слазь-ка на землю! – крикнул он. – Разве я не сказал, что не беру тебя в этот поход?

Он ожидал, что мальчик начнет умолять и плакать, и в общем-то готов был сдаться, – что бедолаге делать на поляне? Однако Видан поступил иначе: сделал вид, будто собирается соскочить на землю, завис, почти коснувшись отросшими вихрами травы, и завопил:

– Не могу слезть! Честное слово, я словно прилип к нему!

Сын старейшины уже развернул коня, чтобы самолично стянуть мальчишку на землю, да еще наподдать напоследок. Но из шатров и палаток уже начали выходить люди. Орлик знал, что не всем на поляне нравятся эти поездки, большинство считает их баловством и пустой тратой времени – лучше бы помогали новый город возводить, с костров брали дань. Потому решил продолжить путь. Прежде чем въехать в лес, там, где тропинка огибала один из валунов, поворотил голову, поймав взглядом знакомый алый сарафан. Дея стояла на цыпочках, усердно махала рукой. Сердце в груди юноши замерло на миг, сжалось, как испугавшийся среди ночи зверек, а потом вновь забилось тревожно и гулко, словно желая предупредить хозяина о грядущей беде. Захотелось немедленно повернуть коня, прижать Дею к груди, защитить. Так бы он и сделал, если б не возглавлял поход.