Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман

– Вон смотрите, у нас за спиной открываются и закрываются двери, и вон там, дальше, за центральным входом. Там все время что-то таскают, видите.

– Господи, что же я дура-то такая, – Лена стремительно выскочила из машины и побежала к освещенному подъезду.

Сергей выбрался из машины и двинулся за ней. «Откуда я мог знать, что мы здесь Андрея встречаем?» – пробормотал он себе под нос, открыл дверь и вошел внутрь. Лена стояла возле сержанта, проверявшего пропуска. Лицо ее было совсем бледное, она что-то взволнованно говорила.

– Ваш Митя Вол, – вдруг неожиданно громко сказал мент, и по его лицу скользнула почти брезгливая усмешка, – здесь не ходит. Пора бы знать, раз вы за ним так… – он поискал слова, но не нашел, – что звезды у нас через семнадцатый подъезд ходят.

– А где это? – потерянно спросила Лена.

Сержант махнул рукой в направлении гостиницы «Космос» и перестал обращать на Лену внимание. Она увидела Печорина и бросилась к нему:

– Сергей, вы покараульте здесь, пожалуйста, а я… я к семнадцатому подъезду сбегаю.

Печорин хотел ее остановить, но она уже выскочила на улицу. Он вышел за ней и закурил. Легкая фигурка в светлом платье мелькнула у дальнего подъезда, скрылась внутри и буквально через пару минут появилась обратно. Она шла медленно, как будто тащила за собой тяжелый воз, потом достала из кармана телефон, набрала номер, бессильно уронила руку с трубкой. Печорин бросился к ней:

– Ну, что?

– Вол уехал почти шесть часов назад, сразу после окончания передачи, – почти спокойно сказала она, – а передача шла в прямом эфире на Сибирь, а сейчас – в записи. Давайте домой, Сережа.

Они погрузились в машину, Печорин проехал вдоль всего комплекса, развернулся в конце улицы Королева и двинулся по направлению к Шереметьевской. А Лена все никак не могла отвести глаза от здания телецентра. Что Андрею столько времени делать здесь? Но все же, все же, все же – как сказано в одном стихотворении.

У центрального подъезда компания молодых людей, весело перекликаясь, усаживалась в небольшой автобус. Два здоровяка сопровождали невысокую женщину в темных очках к стоящему рядом двухместному «Мустангу». Черный джип охраны стоял рядом, водитель нетерпеливо подгазовывал. У стены на корточках сидел бомж в синей с белым куртке. Он встал, посмотрел вслед проехавшей мимо «десятке» и медленно заковылял в ту же сторону.

Андрей, спотыкаясь, брел по очередному коридору. Вот понесло его в этот треклятый туалет. Вполне мог бы потерпеть еще, ан нет.

После окончания передачи Дорина отвели в костюмерную, где он должен был опять переодеться. Дорогу туда он запомнил, у выхода из студии, окруженный толпой зрителей, стоял Вол, который улыбнулся ему и помахал рукой. Ему тоже полагалась от Дорина пара нелицеприятных слов, и Андрей решил сделать это, когда вернется из костюмерной. Но тут ему нестерпимо захотелось в туалет.

Полненькая улыбчивая костюмерша, стоя на пороге своих владений, объяснила ему, куда идти. Она поначалу предложила его проводить, но поворотов было совсем немного – всего три, и Андрей, запахнув свою синюю с белым куртку, отправился сам, без провожатого. Нужную комнату нашел легко, но, выйдя обратно в коридор, совершил непростительную ошибку – вместо того чтобы пойти по знакомому маршруту, решил сам найти студию.

Часов у него не было, но он мог на пари сказать, что прошло уже больше часа, как он бродит по этим бесконечным коридорам. Когда-то, много лет назад, он студентом подрабатывал на большом стадионе, расположенном на Олимпийском проспекте. Называлась его должность – монтировщик, но на самом деле Андрей был просто грузчиком. Там он наслушался массы историй про людей, заблудившихся в бесконечных галереях стадиона. Конечно, это был миф, но рассказывали, что в одной из таких галерей как-то нашли мумифицированный труп заблудившегося.

Телецентр мог запросто дать сто очков вперед знаменитому стадиону. Лестница, коридор, поворот, опять коридор… Беда Андрея была не в том, что не у кого спросить дорогу – народу, несмотря на вторую половину дня, попадалось немало.

И не в его внешнем виде – здесь бродили еще более экзотические создания, из-за одной двери, показавшейся ему знакомой, выскочила с сигаретой в зубах полуодетая девушка, вся в перьях и с нарисованным светящимися красками черепом на животе. Она, равнодушно взглянув, прошла мимо Дорина и направилась на лестницу в курилку.

Беда его была в том, что он не знал номера своего павильона, а когда сообразил спрашивать Митю Вола, было поздно – тот, по всей видимости, уже уехал. Во всяком случае, в «его» студии шла какая-то другая передача.

Идти к центральному выходу Андрей боялся – когда он снимал тонкий свитер, выданный ему в костюмерной, какая-то гримерская штучка, приклеенная к его уху и делавшая мочку на вид совсем нормальной и обычной, слетела. И Дорин теперь мотался по коридорам телецентра, нося с собой и на виду главную примету разыскиваемого преступника.

На одном из поворотов он увидел главный выход, милицейского сержанта у стеклянной стенки. Казалось, вот она – свобода, он присел понаблюдать за столик в кафе, прикрыв ладонью ухо, как выпускают из этого здания, и именно в этот момент задержали девушку, которая шла на выход без пропуска. Был вызван наряд, и ее повели куда-то в глубь телецентра, а Дорин отправился бродить дальше.

Как он понимал, у такого большого здания не может не быть дополнительных выходов, служебных, пожарных и так далее. Их-то и надо было найти, потому что шанс, что там охрана менее строгая и внимательная, существовал. Шанс, конечно, не очень большой, но проверить его надо было, не лезть же прямо в лапы к ментам со своей уликой, то есть, конечно, приметой.

Есть хотелось неописуемо, кроме неизменной маркизовской бурды, с самого утра ничего в желудке не было. До съемок волновался, а после… После буфетов и кафе он видел несколько, да только за бесплатно там не подавали.

Кроме голода мучила еще боль в ребрах – они не привыкли к таким нагрузкам и выражали недовольство. Надо было бы посидеть, а лучше полежать хоть какое-то время. Он было пристроился отдохнуть на одной из лавочек, но в конце коридора показались два человека в серой милицейской форме, может, конечно, артисты, но Дорин встал и захромал оттуда – от греха подальше.

Он брел по какому-то очередному проходу, когда услышал сзади звук открываемого замка. Коридор оказался тупиковым – ни одна дверь не вела на лестницу или в другой коридор. Две были просто заперты, а третья открывалась в комнату, где два пролетария яростно сражались в домино. Надо было возвращаться.

Андрей повернулся и увидел, что на пороге одной из комнат, дверь которой он миновал пару минут назад, стоит лысоватый человек лет пятидесяти– шестидесяти в толстых роговых очках и внимательно смотрит на него. Дорин в принципе не большой любитель демонстрировать кому-нибудь свою личную жизнь, за последние дни внимательные взгляды стал любить еще меньше – ничего хорошего ждать от них он не мог. Но выхода у него не было – сзади тупик, и он пошел к человеку, стараясь сделать вид понезависимей.