Мечта смертных - Морган Райс

Сандара кивнула, и её глаза снова наполнились слезами. Гвендолин положила руку ей на плечо и прижала к себе, давая выплакаться. Гвендолин тоже заплакала, но по другой причине. У неё из головы не выходил Торгрин, и все, кого она потеряла в пути. Теперь она чувствовала, как со слезами из её тела уходит напряжение, в котором она жила все эти долгие месяцы.

"Твой брат был благородным воином", – сказала Гвендолин. "Он дал людям познать вкус свободы. Он погиб с честью".

"Спасибо, моя королева, – сказала она, – но я отказываюсь верить в то, что он мёртв".

Гвендолин посмотрела на неё с удивлением.

"Дариус не из тех, кого легко сломать", – добавила Сандара. "В глубине души, я не верю, что все они погибли. Он жив. Я это чувствую".

"Ты просто очень устала, любовь моя", – сказал Кендрик, обнимая её.

"Я могу верить во что пожелаю", – резко ответила Сандара и стряхнула с себя его руку. "Пока я не увижу его тело, я не поверю в его смерть. Моя госпожа, – обратилась она к Гвен, – ему нужна наша помощь. Мы должны туда вернуться. Мы должны ему помочь!"

Гвен взглянула на Кендрика, и тот смущённо покраснел.

Гвен вздохнула.

"Я сочувствую тебе", – сказала она Сандаре. "Но я бы не смогла перенести нас обратно, даже если бы захотела. Даже если бы твой брат был жив. Мы не в том положении, чтобы суметь вернуться самим – нам повезло, что мы просто живы. Потерять брата – это ужасно. Но пока смерть не пришла за нами, нам нужно беречь то, что у нас есть и быть благодарными за это".

Сандара затряслась в новом приступе рыданий, развернулась и быстра ушла, скрывшись в зарослях.

Кендрик виновато посмотрел на сестру.

"Прости", – сказал он.

"Не стоит", – ответила Гвен. "Я понимаю горе. Оно не поддается логике, поглощает человека целиком и рождает гнев, который нужно на ком-то выместить".

"Эти люди с Перевала, – сказал Кендрик задумчиво, – думаешь, им можно доверять?"

Гвендолин занимал тот же вопрос.

"Кажется, да", – ответила она.

Кендрик кивнул.

"Это просто невероятно", – сказал он. "Здесь всё так похоже на Кольцо, хоть мы и за полмира от дома. Мы будто попали в гости к близким родственникам".

Он сделал паузу.

"Мы когда-нибудь вернёмся в Кольцо?" – спросил он голосом, полным надежды, и Гвен вспомнила, что с такими же интонациями он говорил в детстве.

Гвен посмотрела на него, увидела тоску в его глазах и поняла, что он был так же привязан к дому, как и она, но тоже не смел надеяться на возвращение.

Она вздохнула и положила руку ему на плечо.

"Как знать, брат мой", – сказала она. "Возможно, это отныне и есть наш дом".

*

Солнце уже зашло, а Гвен всё сидела одна в королевском саду. Кендрик давно ушёл, и она наслаждалась тишиной и размышляла, когда вдруг услышала шорох ветвей. Она обернулась и увидела, как по тропинке в её сторону направлялась красивая юная девушка, на лице которой смешались решительность и волнение. Когда та приблизилась, Гвен узнала Стару, которая шла, погруженная в свои мысли и не замечала ничего вокруг. Гвен смотрела на неё и дивилась тому, сколько всего успело произойти за последнее время: всего несколько месяцев назад они с Торгрином, Рисом и Селезией едва не сыграли двойную свадьбу, но всё испортила Стара, влюблённая в её брата. Той свадьбе так и не суждено было случиться, и все дальнейшие события затмили ту историю. Стара теперь выглядела так, будто выжила в страшной войне. Она осталась совсем одна: Рис был где-то с Тором, вся её семья – на Верхних Островах, но больше всего ей не хватало своего брата Матуса – без него она была совсем потерянной.

"Моя королева", – поприветствовала ей Стара, явно не ожидавшая её встретить.

"Стара", – ответила Гвен, обрадованная знакомому лицу. Гвен была рада, что та выжила. Сама она ещё таила обиду на Стару за то, что та сделала с Селезией, но Рис всё равно её любил, и для Гвен это было достаточным доводом.

"Я очень скучаю по вашему брату", – сказала Стара.

"Я тоже очень скучаю по Рису", – ответила Гвен.

"Думаете, он жив?" – спросила Стара.

Гвен вздохнула.

"Если он мёртв, то и Торгрин, скорее всего, тоже, а мне бы не хотелось в это верить", – ответила она.

Стара кивнула.

"Я собиралась выйти замуж за Риса", – сказала она. "И я не изменила своего намерения. Каждый день без него разбивает мне сердце. Я должна увидеть его, мне это необходимо".

Гвендолин понимающе кивнула.

"Я скучаю по Торгрину так же, как ты по Рису", – ответила она. "Но они где-то в море, а мы – здесь. Тут ничего не поделаешь".

"Можно было бы предпринять хоть что-то", – неожиданно резко и сердито ответила Стара, и лицо её стало решительным.

Гвен ошеломила её страсть.

"Мы можем покинуть это место", – объяснила Стара. "Мы можем найти выход к океану – к любому океану – и отплыть на их поиски. Мы не только можем это сделать, мы обязаны. Торгрин и Рис сюда не вернутся. Они никогда нас не найдут".

Стара расплакалась, и Гвен, ощутившая разрывающие девушку муки, положила руку ей на плечо.

"Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказала она, – но мы никогда не отыщем их в море. Мы должны остаться здесь, чтобы они смогли нас найти. Ты должна верить".

Стара смотрела на неё заплаканными глазами.

"У меня осталось не много веры", – ответила она. "Вера была ко мне жестока. Рис – это вся моя жизнь. Без него я не могу ни есть, ни спать, ни жить. Я не могу думать ни о чём другом. Я хочу быть с ним, и не могу больше ждать".

"Мне жаль, – сказала Гвен, – но у тебя нет выбора".

Стара твёрдо взглянула ей в глаза.

"Выбор есть всегда".

С этими словами Стара развернулась и убежала прочь, а Гвен смотрела ей вслед, и её мучило предчувствие, что Стара собиралась совершить большую глупость.

Тяжело раненный Рис лежал на палубе корабля в глубине светящейся пещеры и корчился от боли, а Торгрин и остальные стояли вокруг. В воздухе по-прежнему висел густой туман, и их флотилия была надёжно укрыта от глаз неприятеля. Рис понимал, что им очень повезло.

Но в этот конкретный момент у него не получалось испытать благодарность. Жгучая боль поселилась в его грудной клетке, и когда он приподнимал голову, он видел, как глубокий надрез, оставленный наконечником стрелы, сильно кровоточил. Он понимал, что это была агония, и что ничего хорошего ждать не приходилось. Он чувствовал, что жить ему осталось недолго.

Рис посмотрел вверх и встретился взглядом с Селезией. У её больших глаз был такой красивый оттенок синего, и они смотрели на него с такой любовью, будто она была ангелом с небес. С тех самых пор, как она покинула Царство Мёртвых, в ней появилось что-то призрачное, нереальное, и её кожа будто испускала свет, похожий на тот, что освещал эту пещеру. Казалось, одна её часть была здесь, с ним, а другая так и осталась под землёй.