Серебряные слитки - Линдсей Дэвис

Мы много играли в шашки. Я ненавижу шашки. Я презираю шашки, если приходится играть с египетским врачом, который всегда выигрывает. Однако больше на водах делать было нечего — на курорте в Британии, в конце снежного марта, да еще на объекте, который находится в процессе разработки. Я мог бы побегать за женщинами, но я от них отказался. В моем нынешнем состоянии, даже если бы я одну и поймал, мне было бы трудно сделать что-то, что оценит женщина.

Горячие источники помогли, но лежа в них, я смотрел в пространство мрачным взглядом. Кости могут зажить, но никогда не заживет душа раба. Врач прокуратора сказал, что питье воды вызвало у него геморрой. Я ответил, что мне очень жаль это слышать, впрочем, он мог заметить неискренность моих слов.

Иногда я думал о Сосии. Это нисколько не помогало.

* * *

Назад в Глеев. Мы с Иларием вместе занялись Трифером. Деятельность мне помогла, и у нас получилась сильная команда. Гай сидел на положенном ему по статусу стуле — складном с желтыми ножками из слоновой кости. Он сказал мне, что от этого стула очень болит спина. Я носился из угла в угол с угрожающим видом.

Трифер был громкоголосым и шумным британским парнем, недалеким, с переплетающимися короткими ожерельями из натурального золота и серебра на шее, и в узких ботинках с заостренными носами. Он носил тогу фасона, который рекомендовали принять людям среднего класса, но солдаты, которые его втащили, сняли ее с него после кивка от нас. Мы посадили его на стул таким образом, что если он повернет голову в любую сторону, то уставится на мускулистую ляжку, у которой болтались кое-какие устрашающие приспособления, свисавшие с пояса. По обеим сторонам от него стояли мрачные и угрюмые испанские кавалеристы, которые игнорировали его изобретательные шутки. (У них только офицеры говорят на латинском языке. Мы по этой причине и выбрали стражников из испанцев.)

Если не считать ожерелий под одутловатым британским лицом, Трифер мог бы быть уличным торговцем в любом из городов мира. Он пользовался именами Тиберий Клавдий — это, возможно, освобожденный раб, названный в честь старого императора, но скорее, какой-то мелкий местный сановник, отмеченный как союзник в прошлом. Я сомневался, что он в состоянии представить документ, подтверждающий гражданство.

— Мы знаем, как вы действуйте. Просто перечисли имена! — рявкнул я на него.

— Не нужно так, Фалько! — тихо сказал Гай, показывая себя старшим, который вынужден подчиняться Риму и не имеет надежды поступать по-своему. — Это Британия. Мы ведем здесь дела по-другому. Трифер, от тебя зависит, смогу ли я тебе помочь. Этот человек — императорский агент.

Трифер попытался пойти на блеф.

— Вес? Размер? Техника безопасности? В чем проблема, офицер?

У него был высокий голос, причем говорил он в нос. Это голос меня раздражал. Трифер происходил из самодостаточного племени корилтауви, проживавшего в долине в центре острова.

Я проверил кончик кинжала большими пальцами и бросил взгляд на Гая, он кивнул.

— Ты не можешь рассказать нам про свинцовые рудники ничего нового, — начал я. — Трифер, я сам побывал там для проведения расследования.

Его лицо заблестело от пота. Я поймал его врасплох.

— Ваша система воняет от шахт до печей. Даже пекари в Деревне используют кусочки серебра в виде сдачи…

— Проблема с декларациями продавца? — застонал он и невинно мигнул. — Вмешалось казначейство? Нужно проверить?

Я бросил на стол на трех ножках крупицы серебра, собранные мною лично. Они рассыпались по столу на уровне носа Трифера. Затем я ударил по ним ладонью. Даже Гай выглядел удивленным.

— Я три недели работал на раздувании мехов на участке купелирования и смог собрать вот это! Можно сделать неплохое кольцо для какой-нибудь девчонки в Риме.

Трифер резко превратился в смелого парня.

— Засунь его себе в анус!

Я мило ему улыбнулся.

— О, я именно это и делал!

Гай побледнел.

* * *

Я широкими шагами подошел к Триферу, схватил его за одно из ожерелий и прижал металл к яремной вене достаточно сильно, чтобы остался отпечаток.

— Умный раб может оплатить себе дорогу в Галлию, если выживет после общения с твоим старшим мастером-садистом. Корникс получает свою премию, с которой не нужно платить налогов. Каждая группа занятых на производстве людей снимает свой маленький процент. Ты организовал собственную личную схему обогащения. Как на тебя надавили эти предатели из Рима — угрожали тебя сдать, если ты не возьмешь их в долю?

— Послушайте, вы, собаки, должны смотреть фактам в глаза! — одну последнюю минуту полный отчаяния Трифер продолжал притворяться. — Ведение горных работ и разработок — это совершенно особое дело. Это не то, что продавать пиво и устрицы солдатам…

— Не тратьте на него время, господин! — рявкнул я на прокуратора. — Позвольте мне забрать его в Рим. У нас там есть хорошее оснащение. Он быстро запищит. После этого — цирк на Ватикане. Скормим его львам!

Я выпустил ожерелье, словно его владелец вызывал у меня слишком большое отвращение, и мне не хотелось пачкаться, потом повернулся к Гаю.

— Спросите его про маркировку, — закричал я раздраженно. — Слитки, которые он ворует сам, помечены четыре раза, если в них все еще остается серебро. Это один брусок из четырех. Из остальных серебро выплавлено, но этот находчивый ублюдок продает их как серебряные. Сколько времени пройдет перед тем, как наши питающие иллюзии политики заметят этот обман? Мне не хотелось бы оказаться на месте человека, который дает взятку преторианцам фальшивками!

— Трифер, неужели ты не понимаешь, что они знают?! — прокуратор впервые заговорил голосом, лишенным какого-либо притворства. — Британские слитки были обнаружены в Риме. Если мы не арестуем заговорщиков, пока они не добрались до тебя, ты потеряешь гораздо больше, чем контракт на добычу руды в Молверне? Веспасиан пришел надолго, не зависимо от того, что тебе говорили. Спасай свою шкуру. Парень, представь доказательства, какие у тебя только есть, — это твой единственный шанс на спасение!

Цвет лица Трифера изменился и теперь напоминал некрашеную штукатурку на стене. Он попросил разрешения поговорить с Гаем с глазу на глаз, в беседе он назвал ему два имени.

* * *

Гай написал письмо императору, которое должен был доставить я, хотя и отказался сообщить мне эти два имени. Я решил, что он бессмысленно играет в бюрократа, хотя позднее понял почему.

* * *

Мы с Гаем отправились вдоль побережья в Дурноварию, на его любимую виллу. Мне требовалось спросить его почтенную племянницу Елену, готова ли она отправиться домой, а если готова, желает ли, чтобы я сопровождал ее по Европе. Меня туда вез Гай. Мы ехали сто миль так медленно, что мне страшно хотелось вырвать поводья у него из рук.

Я должен признать, что стиль Елены Юстины, несущейся во весь опор, мне нравится гораздо больше, и я сожалел, что меня везет не она.