Созидающий башню - Елена Райдос

– Пусть это случится,– решил он,– я не поддамся этому мороку, он меня не заставит причинить вред Кире.

Наверное, ещё несколько секунд ожидания, и Семён сам бы выскочил навстречу своей нежданной, но такой желанной гостье, однако судьба решила иначе. Кира в темноте не увидела чёрного провала пещеры, её шаги начали удаляться и вскоре стихли, когда она вышла из тоннеля под открытое небо. Только в этот момент до Семёна дошло, что от срыва его удержало не иначе, как чудо. Близость Киры в момент разрушила все барьеры, которые бессмертный так старательно выстраивал вокруг своего сердца, тщетно пытаясь запереть кипящие в нём страсти на замок. Ещё одного подобного испытания ему было точно не выдержать, в этом у Семёна не осталось ни малейшего сомнения.

Теперь, когда Кира обнаружила его убежище, нового визита любопытной исследовательницы можно ожидать в любой момент. В сущности, это было чистым везением, что она прошла мимо входа в пещеру, а когда в свой следующий визит Кира обнаружит вещи бывшего мужа, то гарантировать, что она не догадается об их хозяине, не взялся бы даже самый беспечный оптимист. Похоже, убежищу бессмертного пришёл конец, пришла пора делать отсюда ноги, причём срочно и вдобавок замести все следы. Семён убедился, что Кира углубилась в исследование его персонального кладбища бессмертных, сгрёб в очаг всё, что могло гореть, и запалил свой прощальный костёр.

Надо отдать должное насмешнице-судьбе, она в лёгкую решила проблему, над которой бессмертный бился всю ночь. Эта мерзавка тупо не оставила ему никакого выбора, наглядно продемонстрировав стойкому оловянному солдатику, чего стоит его стойкость, если случай столкнёт его с Кирой в каком-нибудь уединённом месте. Кинув прощальный взгляд на то аутодафе, которое он устроил из своей прежней жизни, Семён бросился вон из пещеры. За Киру он не боялся, огонь прогорит, и она спокойно выйдет наружу, на крайняк просто трансгрессирует. А за это время самому Семёну нужно забрать из лаборатории лекарство и оставить между собой и Алатом как можно большее расстояние.

Отойдя от озера на полкилометра, он невольно оглянулся. Из расщелины, ведущей к пещере поднимался жирный чёрный дым. Дым просачивался сквозь водопадные струи и стелился по озерной глади, притворяясь безобидным туманом. У Семёна защипало глаза, словно едкий дым дотянулся до него через пространство. Он смахнул с глаз непрошенную влагу и припустил бегом к лаборатории. Всё, этот этап жизни бессмертного закончился, и что бы ни случилось дальше, к этому странному существованию между сном и явью возврата больше не будет. Внезапно Семёну пришло в голову, что он будет скучать по долине Алата, возможно, даже когда-то пожалеет, что покинул это место, всё-таки с ним было так много всего связано.

Он остановился и устремил взгляд вниз, к живописным развалинам, как бы стараясь уложить этот привычный пейзаж в ячейки своей памяти, чтобы потом вспомнить этот момент. Странно, но ничего, похожего на сожаление или хотя бы тёплые чувства к знакомым до оскомины местам, Семён не почувствовал, напротив, они вызвали в его душе отвращение. Нет, не было в этих трёх годах одиночества ничего хорошего, и если б ни угроза Кириной жизни, Семён не задержался бы тут ни на одну минуту сверх необходимого. Но сожаление всё же скреблось мягкой лапкой с выпущенными коготками в его душу, вот только алатские пейзажи тут были абсолютно ни при чём. Единственное, о чём Семён действительно сожалел, так это о том, что Кира таки прошла мимо пещеры, не дав ему нечаянный повод раскрыться.

Насколько же крепко нужно было Семёну держать самого себя за горло, чтобы даже не сметь думать о столь желанной возможности. Если бы ни случай, он бы и дальше считал себя человеком с железным сердцем. Смешно, право, неужели он всерьёз верил, что статус бессмертного сделал из него какого-то супермена? Увы, человеческие слабости властны над бессмертными так же, как и над обычными людьми. И решение о побеге, которое он даже не сам принял, было всего лишь следствием небольшого перевеса в его приоритетах жизни любимой женщины над чувствами самого Семёна. Самым отвратительным было то, что он до сих пор сомневался, что поступает правильно.

– Так дальше продолжаться не может,– вслух произнёс Семён, как бы пытаясь оправдаться перед самим собой,– рано или поздно я не справлюсь, и тогда случится беда.

Прозвучало это довольно убедительно, наверное, любой, кто имел бы возможность подслушать его слова, поверил бы в его искренность. Вот только на самом деле в душе Семёна царили прежний раздрай и неуверенность. Он и сам уже не понимал, действительно ли ему хочется вернуться в Орден, или это просто блажь, желание хотя бы частично компенсировать свою потерю. А что если он просто устал находиться так близко от Киры и не иметь возможности даже её коснуться? Что если им сейчас движет не желание служить Ордену и всему человечеству, а просто надежда, что его инкогнито раскроют и наконец избавят измученного защитника чужой жены от этого никчёмного существования?

Вопросы возникали один за другим в воспалённом мозгу Семёна, не находя ответа, но и не растворяясь обратно там, откуда явились, они продолжали крутиться в его голове жужжащим и жалящим роем всю дорогу до лаборатории. Вот примерно в таком неадекватном состоянии Семён ввалился в дверь и, не разбирая дороги, ломанулся к столу, за которым работал Рис. К счастью, Кейтиля на месте не было, а охотник был слишком занят своими записями, чтобы обратить внимание на состояние своего, как он думал, курьера. Семён подхватил приготовленную для Магистра сумку с лекарством и инструкцией и молча направился на выход. Однако уже в дверях он обернулся, поскольку ему пришла на ум весьма нетривиальная мысль.

– Рис, мы, скорее всего, больше с тобой никогда не увидимся,– пробурчал себе под нос бессмертный,– но если такое всё-таки случится, стреляй не раздумывая.

– Куда стрелять? – ошарашенный охотник только сейчас заметил, что Семён вроде как не в себе.

– В меня, что тут непонятного,– огрызнулся тот,– впрочем, это, наверное, буду уже не я.

Пояснения, которые по всей видимости, представлялись Семёну очевидными, для Риса оказались всего лишь ещё одним симптомом полной невменяемости говорившего. Отпускать бессмертного на переговоры с орденским боевиком в таком состоянии было бы верхом безответственности.

– Что случилось? – Рису удалось ухватить безумца за полу куртки уже в дверях. – Почему мы больше не увидимся?

– Есть вероятность, что я буду новым носителем вашего Магистра,– возможно, Семёну казалось, что он всё объяснил, но на самом деле он только внёс ещё большую неразбериху в и так неоднозначную ситуацию. – Отпусти,– он неприязненно глянул на прилепившегося к его куртке парня,– мне пора идти, Тесар ждать не будет.

– Ты спятил? – Рис ещё крепче ухватился за куртку. – Я тебя никуда не отпущу.

Семён не стал препираться с навязчивым доброхотом, он просто сделал с виду невинное и почти незаметное движение левой рукой, и Рис словно щепка отлетел к стене лаборатории, приложившись затылком о косяк и тем самым подтвердив на собственном опыте известную поговорку о том, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. В глазах недальновидного радетеля за судьбу бессмертного потемнело, и он стёк на землю в состоянии, близком к обмороку.