Средневековый мир «Игры престолов» - Кэролайн Ларрингтон

Подобно Венеции, Браавос обладает своим арсеналом – не столько складами для оружия, сколько флотом:

Город является транспортным узлом Узкого моря. Там Лилли и Сэм пересаживаются на корабли до Старого Города, а его достопримечательности манят брата Ночного Дозора Дареона, которому сложно придерживаться своего долга и присяги. Замечательный певец, Дареон предпочитает посещать проституток в борделях и таверны в «Счастливом порту», и он получает по заслугам, когда натыкается на Арью. Приняв обличье продавщицы устриц, она убивает Дареона за дезертирство и бросает его тело в канал. Кажется странным, что Арья до сих пор придерживается законов Вестероса и чувствует себя обязанной вершить правосудие в городе, основанном бунтовавшими рабами, но, возможно, в ней говорит ее привязанность к Джону Сноу и она злится, когда встречает дезертира из Дозора.

Браавосом правит Морской владыка (подобный венецианскому дожу), и его богатство основано на торговле (это самый большой флот Известного мира) и банках. В отличие от погибших Гизы и Валирии Браавос предпочитает военной и морской мощи экономическое могущество. Этим Браавос отличается от Венецианской Республики; путешествие по восточному Средиземноморью показывает, что у каждого значительного города есть свой венецианский форт, от Крита до Кипра, от Дубровника до Негропонте (современная Халкида). Венецианские галеры плыли по Геллеспонту в Черное море, через Константинополь. В Тунисе и Александрии покупали африканские товары, привезенные по Нилу или верблюжьими караванами через Сахару; в Тире, Триполи в Ливане и Антиохии были ее порты. Венеция не просто контролировала торговые пути в Восточном Средиземноморье; она также получала прибыль, перевозя военные силы через Святую землю во время Крестовых походов в период Высокого Средневековья. И когда королевство Аутремер пало и крестоносцы были изгнаны из Палестины (о чем пойдет речь в пятой главе), появился прибыльный бизнес по перевозке паломников. Марджери Кемпе из Линна, англичанка, жившая в пятнадцатом веке, которая упоминалась в первой главе, рассказывает о своем пребывании в Венеции на протяжении нескольких месяцев, во время которого она посещала монастырь, прежде чем смогла сесть на корабль до Иерусалима. Марджери путешествовала с группой паломников, с которыми у нее были чрезвычайно натянутые отношения из-за того, что она не ела мяса, а во время общих трапез говорила только о Евангелии. Остальные вели себя так, будто были на отдыхе, и хотели развлекаться; они бросили Марджери в Западной Европе, но снова встретились с ней в Венеции.

Голова женщины в уборе пятнадцатого века. Деталь скамьи в церкви в Кингс-Линне

Марджери описывает, как паломники готовились к плаванию на галере в Иерусалим, покупали постельные принадлежности и запасались сосудами с вином (не для веселья, а потому что воды было мало и она часто была непригодна для питья). Марджери хотела сесть на тот же корабль, но затем ей было знамение, что она должна сесть на другое судно. Хотя она не понравилась своим попутчикам, они решили, что лучше плыть на корабле, на который указал сам Иисус, и перенесли все вещи на корабль Марджери, где они безжалостно третировали ее на протяжении всего пути в Святую землю. У нас нет возможности описывать путешествие Марджери в Иерусалим и к реке Иордан; достаточно сказать, что паломники продолжали досаждать ей, в то время как мусульмане («сарацины»), с которыми она сталкивалась, были очень добры к ней. Бог повелел Марджери возвращаться через Рим, поэтому она снова отправилась на корабле в Венецию; на этот раз путешествие далось намного тяжелее, большинство ее попутчиков заболели и были очень напуганы. К сожалению, Марджери не рассказывает больше о Венеции, хотя живо описывает свое пребывание в Риме и Иерусалиме. Подобно венецианцам, браавосийцы получают косвенную выгоду от морских перевозок. Индустрия торгового судоходства, однако, важнее, чем транспортировка пассажиров в порт Браавоса. Это привело к появлению достаточно современной финансовой инфраструктуры – страховых брокеров, кредитования и обмена валюты. Другими словами – к появлению Железного банка Браавоса.

Расположенная на северном побережье Адриатического моря и имеющая хорошо развитый флот, предназначенный для транспортировки грузов, Венеция стала подходящим местом для основания первого средневекового торгового банка в 1157 году. Хотя еврейские ростовщики, многие из которых бежали от гонений в Испании и не были обременены запретом на ростовщичество для христиан, уже занимались кредитованием и страхованием в портах Средиземноморья, им зачастую нельзя было приобретать недвижимость в пределах христианских городов. Поэтому они приносили скамью (banco) на площадь и торговали там; поэтому слово, обозначающее банк, во многих европейских языках происходит от слова «bench» (англ. «скамья»). Подобным же образом страховщик ведет дела за своим прилавком на набережной Браавоса; его отказы от выполнения обязательств по выплате возмещений в случае потерь привели к тому, что Безликим заказали его убить, но, поскольку сир Меррин Трант отвлек внимание Арьи, он проживет, обманывая своих клиентов, еще не один день.

Огромные затраты на финансирование Крестовых походов и потребность в деньгах для экспансии республики на Восточное Средиземноморье привели к основанию Банка Венеции. Неслучайно, что шекспировская пьеса, в которой возникает тема международных финансов, называется «Венецианский купец». Сосредоточение финансов (в частности, страхование судоходства и кредиты на грузовые сделки) сделало город богатым и могущественным. Со временем итальянцам удалось найти обоснование кредитования под проценты, которое не противоречило бы церковным постановлениям по данному вопросу: займы не должны облагаться процентами, но возможно взимание платы в случае просрочки погашения кредита. Кроме того, считалось неправильным облагать процентами займы на продукты потребления (пищу, зерно, топливо), но это не распространялось на непродовольственные товары, включая, конечно, деньги. Банки возникали и в других районах Италии, в частности в Ломбардии. Итальянские банкиры из Флоренции и Лукки работали совместно с английской короной при королях Эдуарде I, Эдуарде II и Эдуарде III, чтобы обеспечить, по сути, текущий счет и овердрафт для финансирования войн королевства на различных фронтах: против Шотландии, Уэльса и Франции. Так же и Железный банк финансирует войны в Вестеросе (и зарабатывает на этом значительные суммы). Мейс Тирелл напоминает Тихо Несториса, которого «некоторые считают отвратительным, бесчестным ростовщиком», и он льстит главе Железного банка, восхищаясь его желанием совершать сделки – конечно, авантюрные – за вознаграждение. «Мы здесь, в Железном банке, не авантюристы, лорд Тирелл», – отвечает Тихо мягко. Но Мейс парирует: «Вы лучшие в мире авантюристы, и все это тому доказательство» (5.9). Говоря это, Мейс указывает на огромное здание Железного банка, но в широком смысле он имеет в виду Браавос и его сокровища.